·ОК, Джей, заметано. Мы начинаем копать в сторону знакомства между собой всех четырех «исчезнувших». А что будете делать вы?
·Я, Скотт, буду ходить по барам и, напившись, орать во весь голос про «Дело о голубой крови». Глядишь, кто-то и захочет закрыть мне рот…
7
·Джей, я ненавижу, когда ты напиваешься.
·Рид, отстань. Ты мне что, жена?
·Джей, причем тут жена? Ты же знаешь, почему я это говорю, – на записи не слышно твоих слов!
·А зачем тебе МОИ слова? Я тебе могу их тут повторить, если надо. Главное, чтобы были слышны слова собеседника
·Ну вот, опять сто двадцать пять!
·«Двадцать пять»! Надо говорить «Опять двадцать пять».
·Джей, я устал от тебя!
·Ты? Рид, ты машина. Машины не могут уставать… Лучше скажи, у тебя есть что-то интересное?
·У меня много интересного, но говорить тебе ничего я не буду.
·Ну ладно, Рид. Не хочешь говорить – не надо. Вот найду я у тебя где-нибудь кнопку настоящего выключения, тогда ты у меня запоешь по-другому.
·Насколько я знаю, «петь» – это обозначает давать показания в полиции.
·Не все словосочетания в английском языке, Рид, связаны с полицией. Это к нам пришло из обычного гражданского языка… Ладно, не обижайся. Расскажи, что накопал?
·ОК. Во-первых, я теперь точно знаю, что Инес причастна к умышленному препятствованию правосудию путем фабрикации вещественных доказательств.
·Пока ты не перешел к «во-вторых», два вопроса. С чего это ты стал изъясняться, как судья-крючкотвор. И второй – откуда ты это взял?
·На первый ответить не сложнее, чем на второй!
·Я и не знал, что компьютеры умеют хвастаться…
·Я сегодня скучал – и подключился к телевизионным каналам. По одному из них шла программа «Встать, суд идет» – ну, этот маразм с имитацией уголовных дел. И мне страшно понравилась эта фраза. Я решил включить ее в свой активный разговорный словарь.
·Ой, я тебя умоляю, только не это! Я не выдержу этих фраз от своего лучшего друга.
·Боже мой, Джей, ты назвал меня лучшим другом! Тогда я пойду на определенные уступки и не буду пользоваться этой фразой. Ведь так поступают лучшие друзья?
·Да, Рид, спасибо!
·Не за что, Джей. Но поскольку я компьютер и не умею дружить, то я просто буду помнить, что теперь ты должен мне одно доброе дело.
·Ах ты коварная свинья! Смотри, как все повернул!
·Джей, слосочетания «коварная свинья» не существует. Надо говорить «грязная свинья» или «коварная тварь». Стыдись, сын учителя языка и литературы.
·Ладно, ладно, стыжусь. Выруливай назад на Инес. Что там с ней неладно?
·Я проанализировал ее отчеты по всем четырем пропавшим и…
·Стоп! Как «по всем четырем пропавшим»? Каким это образом она получила к ним доступ?
·Видишь, Джей, как хорошо иметь доступ к полной базе Управления и уметь читать. Если бы имел доступ, и, более того, умел читать, ты бы после пары лет поисков смог бы найти те документы, что нашел я. Все это время в Управлении существовала «специальная группа по резонансным преступлениям». Эта группа состояла из всех специалистов, которые должны быть задействованы в раскрытии преступления, – от криминалиста до следователя
·Ничего не понимаю! Истерика! Десять лет в городской полиции работает какая-то «специальная группа», о которой никто из полицейских не знает?! Я в это не верю!
·Не десять, а семь. Она появилась после прихода нового заместителя прокурора города и с его подачи. А он на должности всего семь лет. Это раз. Два – каждый член команды давал подписку и допущен к работе по высшему уровню секретности. Три – на одном деле не работают одни и те же люди. Если есть возможность, берут разных следователей, криминалистов и так далее. Чтобы «их мнение было непредвзятым и свободным от мнения коллег» – так написано в документах о процедурах и правилах работы.
·Да ладно, фиг с ним, десять или семь, или семьдесят. Эта «спецгруппа» расследовала только дела о «Голубой крови»?
·Нет, конечно, Джей. За пять лет они поучаствовали в более чем паре десятков «проектов».
·«Проектов»?
·Джей, так написано в их документах.
