Лирика

ЛЕЛЛИ

Исполнен упрека,
Я жил одиноко,
В затоне моих утомительных дней,
Пока белокурая нежная Лелли не стала стыдливой невестой моей,
Пока златокудрая юная Лелли не стала счастливой невестой моей.

Созвездия ночи
Темнее, чем очи
Красавицы-девушки, милой моей.
И свет бестелесный
Вкруг тучки небесной
От ласково-лунных жемчужных лучей
Не может сравниться с волною небрежной ее золотистых воздушных кудрей,
С волною кудрей светлоглазой и скромной невесты красавицы, Лелли моей.

Теперь привиденья
Печали, Сомненья
Боятся помедлить у наших дверей.
И в небе высоком
Блистательным оком
Астарта горит все светлей и светлей.
И к ней обращает прекрасная Лелли сиянье своих материнских очей,
Всегда обращает к ней юная Лелли фиалки своих безмятежных очей.

^{Перевод К. Бальмонта (1901)}

ВАЛЕНТИНА

Фантазия – для той, чей взор огнистый – тайна!
(При нем нам кажется, что звезды Леды – дым).
Здесь встретиться дано, как будто бы случайно,
В огне моих стихов, ей с именем своим.
Кто всмотрится в слова, тот обретет в них чудо:
Да, талисман живой! да, дивный амулет!
Хочу на сердце я его носить! Повсюду
Ищите же! Стихи таят в себе ответ.
О, горе, позабыть хоть слог один. Награда
Тогда потеряна. А между тем дана
Не тайна Гордия: рубить мечом не надо!

Нет! С крайней жаждою вникайте в письмена!
Страница, что теперь твои взор, горящий светом,
Обходит медленно, уже таит в стихах
Три слова сладостных, знакомых всем поэтам,
Поэта имя то, великое в веках!
И пусть обманчивы всегда все буквы (больно
Сознаться) ах, пусть лгут, как Мендес Фердинанд,
Синоним истины тут звуки!.. Но довольно.
Вам не понять ее, – гирлянда из гирлянд.

^{Перевод В. Брюсова (1924)}

***

Из всех, кому тебя увидеть – утро,
Из всех, кому тебя не видеть – ночь,
Полнейшее исчезновенье солнца,
Изъятого из высоты Небес,
Из всех, кто ежечасно, со слезами,
Тебя благословляет за надежду,
За жизнь, за то, что более, чем жизнь,
За возрожденье веры схороненной,
Доверья к Правде, веры в Человечность,
Из всех, что, умирая, прилегли
На жесткий одр Отчаянья немого

И вдруг вскочили, голос твой услышав,
Призывно-нежный зов: 'Да будет свет!',
Призывно-нежный голос, воплощенный
В твоих глазах, о, светлый серафим,
Из всех, кто пред тобою так обязан,
Что молятся они, благодаря,
О, вспомяни того, кто всех вернее,
Кто полон самой пламенной мольбой,
Подумай сердцем, это он взывает
И, создавая беглость этих строк,
Трепещет, сознавая, что душою