тельце.
Из черного дверного проема вышел крупный пес. Сзади маячил его меньший спутник. Пес сделал несколько шагов и встал рядом с одним из ящиков. Это был кобель. Не знаю, как, но я это чувствовал. Он посмотрел на меня. Над нижней челюстью на шее, темная шерстка местами свалялась темно бордовыми сосульками. Глаза были мутными и желтыми. Высоко задрав верхнюю черную губу, он оскалился, показав жуткие клыки, и издал рокочущее утробное рычание. Я понял, что мне настал конец. Не представляю, зачем шел по моим следам этот страшный пес. Ясно одно, — он меня будет есть, также как и того мертвого дядьку.
И тогда я подумал, что просто так не сдамся. Он начнет, есть меня, а я, буду есть его. Я буду кусать его, пока не умру, и мне все равно. Подходи ближе пес, ешь меня, вонючий падальщик! Я оскалил свои маленькие молочные зубки, и посмотрел ему в глаза.
Сначала он отвернул морду в сторону и посмотрел в пол, затем попятился задом, а потом, поджав хвост, скрылся в тени коридора.
Меня трясло и колотило минуты две. Потом дрожь прошла, а вместе с нею и все страхи. Я встал, отряхнул задницу, и пошел на выход.
Уже стемнело, но мне не было страшно. Я самостоятельно нашел дорогу домой, легко вспомнив все повороты.
Дверь в квартиру была открыта. Я снял сандалии в прихожей и зашел в гостиную. Отец сидел на диване, а на коленях у него был телефон. Он оглянулся, и увидел меня. Я шагнул в комнату, и взял со стола вазу, типа той, что стоит на этой полке, — Вася указал пальцем на стену, — ну и…
Крис повернулся направо, чтобы посмотреть на вазу.
В этот момент Барабас выстрелил из спрятанного под обертками арбалета.
И он увидел все в замедленном темпе. Бумажные обрывки бабочками медленно взлетели вверх, а болт, не торопясь, полетел в сторону живота, сидящего на стуле принца.
Тот среагировал, и это было поразительно. Крыс прыгнул вверх и вправо, плавно поджав ноги, и это было его ошибкой. Болт зацепил край его левой икры. Он еще был в воздухе, когда стрела, проткнув кожу и мышцу, частично прошла сквозь рану, под ступором лески дернулась назад, и упала на ковер.
Вася тянул за леску, и стрела поползла по ковру, оставляя прерывистый кровавый след. Он сместился к краю и осторожно, как рыбак, поднял свою необычную снасть на вытянутой руке. Одна из валявшихся на полу купюр, прилипла к наконечнику, и упала на постель. Он взял стрелу и поднес к лицу. Кровь на наконечнике была алой, но ему показалось, что она переливается радугой. Очень захотелось лизнуть. И он лизнул.
Вкус не имел ничего общего с обычной кровью. Это была не кровь. Во рту будто выжгло огнем, но не больно, а скорее тепло и терпко. Полыхающее пламя оккупировало ротовую полость, и покалывало тысячами мелких иголочек. Он сглотнул слюну с кровью, и обалдел. Эффект был поразительным. Все тело исполнилось веселым куражом, краски мира стали ярче, на фоне которых крыс показался сереньким и слабым. Он поднял руку со стрелой, чтобы еще лизнуть этого нектара, но…
— Стой!!! Хватит! Замешивай. Его крови здесь мало.
Вася вздрогнул, и опустил окровавленный наконечник в бокал с кашицей из слюней с печеньем, и хорошенько помешал. Клейкая масса изменила цвет со светло-бежевого на грязно-фиолетовый. Откуда-то изнутри пришла уверенность, что клей готов. Он взял один из книжных листов, помазал клеем, и стал скручивать в трубочку…
Во время отражения атаки, крысиный принц походил на человека-паука из одноименного фильма. Он грациозно приземлился на стул ногами, оттолкнулся, и сделал обратный кульбит. После полуторного сальто, встал на руках и сделал пару шажков. Широкие шорты сползли, и стали видны края тонких красных плавок. Струйка крови стекала с икры на бедро, чтобы соединиться с одинаковыми по цвету плавками, но в этот момент крыс оттолкнулся руками от пола, сгруппировался и встал на ноги. На ноге не было ни царапины, ни следов вытекшей крови. Он напряженно застыл, наблюдая за манипуляциями Василия.
— Зубная паста, это туфта. Но я тебя недооценил, человек. В тебе есть что-то от нас, крыс. Ты использовал мой любимый прием, а я как последний дурак расслабился. Будет мне наука на будущее. Что же такое ты там все-таки делаешь? Или ты под кайфом от моей крови, и разум твой помутился? У меня был однажды случай на поединке. Дрался я с одним из ваших колдунов. Он уверял, что является адептом Вуду. Не знаю, какой уж он там адепт, но черный старикашка был не без чувства юмора. Так вот, он как и ты сидел в круге, и сделал из бумаги фигурку крысы. Талантливо так смастерил, очень даже, похоже. Прямо мастер оригами. Когда гарь выдохлась, он весь такой гордый из себя, подносит иголку к фигурке, а сам на меня глазищами черными таращиться. Р-раз, и проткнул. Ну, я ему подыграть решил, схватился за грудь, и хлопнулся на землю бездыханным. Этот индюк, будто того и ждал, достал ножик кривой, и наклонился, чтобы сердце мое вырезать. Тут-то я ему шею и свернул. В коллекции его правая рука значится под номером девять. Голова человеческая есть, нога есть, рука есть. Яиц нету! Точно. У тебя я вырежу яйца вместе с хреном заодно. Кстати, а какой у тебя размер в спокойном состоянии? Если маленький, то даже и не знаю, — он покачал головой, — Придется ограничиться одними яйцами, а то стыдно даже представить, что…
Вася, казалось никак не реагировал на разглагольствования противника. Он продолжал деловито возиться с бумагой и клеем. На постели царил сущий кавардак. Подняв на секунду взгляд, он кивнул в сторону телевизора.
— Ты лучше на рейтинги посмотри.
И в самом деле, на экране творились чудеса. Коэффициенты по ставкам практически сравнялись, и менялись лишь на сотые доли. Цифры сделанных ставок были уже шестизначными.
— Не обращай внимания, — махнул рукой Крис. — Это букмекеры чудят. У них там свои схемы. Честно говоря, не понимаю, на что ты рассчитываешь. Времени у тебя осталось немного. Сдайся, и дело с концом. Обещаю, что мучить не буду, а так придется медленно убивать.
— Слушай, мне надоел твой треп, давай помолчим. Времени, в самом деле, осталось немного.
— Как скажешь, человек.
В номере установилась звенящая тишина. Периодически слышался шорох бумаги. Василий уже вовсю орудовал ножом. Было слышно как в ванной капает вода. Там-там-там… Видимо, впопыхах, Вася не закрыл до конца кран. Иногда раздавались тихие журчащие звуки. Это желудок крыса требовал пищи.
Вася с тоской подумал, что скоро именно он может стать пищей для этого всеядного желудка. Действительно, неприятная поганая смерть. Он решил для себя, что если его детская игрушка не сработает, то он постарается полоснуть себя ножом по венам. Вряд ли враг станет оказывать ему первую помощь, чтобы потом продлить его мучения. Очень хотелось верить в чудо, однако здравый смысл готовил тело к печальному исходу. Страха не было. Была опустошенность и даже некоторая легкость. Где-то глубоко, среди этой внутренней легкости тлел слабый уголек надежды. Ведь ставки, не спроста, так выросли? Чем черт не шутит?! Авось прорвемся. Защитная линия почти испарилась, и стала не толще паутинки. До кровавой развязки оставались считанные минуты.
Линия исчезла. Оборотень расслаблено развалился на стуле, и с легкой улыбкой наблюдал за Василием. Теперь он никуда не спешил.
— Не надоело на постелях прохлаждаться боец? Или ты предпочитаешь, чтобы я тебя как бабу подушкой удушил? Давай, вставай. Потанцуем как нормальные мужики!
Вася раскрыл нож, выбрав самое большое лезвие. Вырвал из книги очередной листок бумаги, обернул лезвие, и сунул нож в карман. Не торопясь, он слез с кровати и встал напротив крыса. В левой руке он сжимал многослойную бумажную трубочку с рядком дырок.
Крис тоже встал. Он обратил внимание на предмет, который Барабас держал в руке. Василию показалось, что в глазах оборотня промелькнула тень тревоги.
— Ах вот оно что.
Оборотень задумчиво поправил несуществующие очки.
— Что ж понятно, решил закосить под крысолова из Гамельна. Ну-ну, дудочник, даю тебе шанс.
Он величаво взмахнул рукой, но Василий отметил некое напряжение в движениях крысиного
