Шиваев говорил с ним долго и нудно, бесконечно уточняя детали. Карчин разнервничался, позвонил Володе, попросил подъехать, а до его приезда отказался давать показания. Попутно высказал претензию насчет того, что дело более важное, о краже документов и значительной суммы, похоже, Шиваева не интересует. Шиваев, улыбаясь, ответил, что интересует, но всему свой черед.
Явился Шацкий, разговор начался заново. Володя пытался убедить Шиваева, что, если он уговорит старика забрать заявление, всем будет хорошо. Шиваеву в том числе. Но тот по непонятным причинам уперся. Володя никак не мог понять, в чем дело, наконец спросил напрямик:
— У вас что, указания какие-то на этот счет?
— Зачем нам указания, у нас закон, — ответил Шиваев.
Володя кивнул так, будто этот ответ именно и свидетельствовал об указаниях.
— Ладно, — сказал он. — Но вы человек опытный, я смотрю, вы хоть подскажите, как нам оптимально действовать?
— Да никак. Ждать суда, — успокоил Шиваев.
— Опять все сначала! Да о том речь и идет, что до суда доводить нет никакой необходимости!
— А я считаю, что есть, — сказал Шиваев. — И потерпевший так считает. Кстати, — он выпрямился, вытянул руки вверх, сцепил пальцы и хрустнул ими, устав от долгого сидения, — что вы со мной-то говорите? С ним и говорили бы.
— Пробовали! — махнул рукой Володя.
Шиваев только того и ждал. Опустив руки на стол, как пианист на клавиши, он сказал:
— Знаю! И уговаривали, и деньги предлагали! А человек оказался с неподкупной совестью! Что, удивительно? А я считаю — это норма! Вы всё на милицию валите, а она ни при чем! Милиция бы и рада любого посадить, в смысле за дело, за преступление, но сплошь и рядом потерпевшие не дают! Продают за копейки, можно сказать, священное право возмездия!
Карчин настолько отупел от всего, что даже не удивился этим словам в устах милиционера. Впрочем, слово «возмездие» уловил.
— То есть он мне отомстить хочет?
— Вроде того.
— За что? Он даже меня не знает.
— Вот и познакомились бы. Глядишь, и договоритесь по-человечески! Хороший совет даю, — сказал Шиваев с некоторым как бы даже сожалением: не настолько много, дескать, у меня хороших советов, чтобы на кого попало тратить, поэтому — цените.
Володя сделал вид, что оценил, а Карчин не потрудился на это. Только хмуро спросил:
— Можно идти?
— Пока можно.
И Шиваев отпустил их, ничего не сказав о другом, не менее важном пункте, о нападении Карчина на милиционеров. Тут у него был свой игровой расчет: пусть они решают вопрос со стариком и, скорее всего, решат, пусть придут счастливые: закрывай дело, следователь! А он им: какое дело? Что вы мне пустяками голову морочите? Избиение милиционеров — вот настоящее дело! Забыли?.. Очень хочется посмотреть, как вытянутся их лица при этих словах...
На улице Карчин набросился на Володю с упреками.
— Все, что могу, я делаю, — сухо сказал Шацкий. Он уже советовался с Ясинским и тот сказал ему, что, по его сведениям, Карчин становится фигурой сомнительной, поэтому бросать заниматься им пока не надо, но и стараться слишком ни к чему.
— Да ничего ты не делаешь! Старика не уговорил, с этой семейкой воровской ничего не ясно! Где пацан? Ты можешь организовать, чтобы розыск объявили?
— Я не в милиции служу.
— Считай, что это отдельная услуга. Не задаром!
И Карчин дал Шацкому денег, и Шацкий взял их, вспомнив об одном знакомом человеке в управлении внутренних дел, который действительно может попробовать организовать розыск: разослать по низовым подразделениям фотографии и приметы. Мальчишка заметный — картавит, может, кто-то на него и наткнется.
2
Карчин поехал к старику: надо все-таки его уговорить забрать заявление, иначе невозможно будет отправиться на отдых — проклятая подписка о невыезде.
Остановившись на перекрестке, обратил внимание: девушка в соседней машине приветливо помахала ему рукой и улыбнулась. Карчин тоже улыбнулся ей, но не узнал. Может, дочь каких-то знакомых? Он отвернулся. С другой стороны был парень на мотоцикле, в шлеме. Он тоже помахал рукой Карчину и вдруг — Карчин не поверил своим глазам — достал откуда-то самолетик и кинул в его сторону. И тут же рванул — и уехал, Карчин даже не успел заметить номера. Он выскочил из машины, схватил самолетик, а сзади уже неистово гудели, он сел опять в машину, поехал, на ходу разворачивая самолетик. Пусто. Обычный стандартный лист А-4, никаких знаков и надписей. Ерунда какая-то.
Однако самолетик мотоциклиста, как и те, которыми была раньше обсыпана его машина, это пустяки, это непонятно, но можно считать глупостью, фантасмагорией. Может, у московской молодежи сегодня день бумажных самолетиков? Но с какой стати то из одной, то из другой машины на него смотрят, улыбаются, машут рукой? Что за чертовщина?
Карчин резко свернул, проскочив на желтый свет, словно хотел оторваться от неведомых преследователей. Петлял по улицам. Остановился в тихом переулке, огляделся, не вылезая из машины. И опять поехал.
И стал понемногу успокаиваться. Свернул к супермаркету, где часто брал продукты: Лиля просила кое- что привезти. Он словно надеялся, что это бытовое житейское дело, покупка продуктов, вернет его в мир привычной реальности.
Взял тележку и пошел с нею по залу. Женщина, взвешивающая фрукты, смущенно посмотрев на него, сказала:
— Здравствуйте, Юрий Иванович.
Карчин кивнул и пошел дальше.
Продавщица мясного отдела, подавая курицу, сказала, еле сдерживая смех:
— Здравствуйте, Юрий Иванович.
Карчин ничего не ответил.
Кассирша, принимая от него продукты и начиная считать, сказала:
— Здравствуйте, Юрий Иванович.
— Я вас не знаю! — раздраженно сказал Карчин.
Охранник у выхода сказал коряво, как человек, впервые принимающий участие в самодеятельном спектакле:
— Здравствуйте, Юрий Иванович!
Юрий Иванович молча вышел, но тут же вернулся и подошел к охраннику:
— Кто вам велел это сделать?
— Чего?
— Поздороваться со мной?
— А чего, вам неприятно, что ли? Люди заходили, сказали, что у вас праздник какой-то и что надо с вами поздороваться.
— Денег дали?
— Немного дали.
— А что за люди?
— Парень какой-то и девушка... Если что не так, извините. У нас культура обслуживания, если нас просят чего-то хорошее сделать, мы не против.
— Ага. Шутка юмора то есть?
— Вроде того.
Идиотизм продолжается, подумал Карчин. Но — зачем? Кто? Почему? Подумал, что самое лучшее — поехать домой и лечь спать. А предварительно как следует выпить.
