«Из России».
—Да… Я думала, им нужен господин Влад… — Она сделала осуждающую гримаску.
Я ждал. Она покачала головкой:
—Им не нужен господин Влад. Они не пошли к нему. Им был нужен ты… Все их интересовало. Я спрашивала, что ему передать. Они говорили: «Ничего не надо! Мы позвоним…» Я спросила: «Откуда вы?» Они ответили: «С о н и а!»
«С парохода! С парома! Из Одессы через Кипр?!» Я не знал, о ком думать.
Шарон в последний раз улыбнулась своей грустной улыбкой.
Следующий звонок был не телефонный. Мне позвонили в дверь. «Началось…»
—Это Рут с четвертого этажа…
Я приоткрыл дверь, держась сбоку:
— Да, Рут. Заходи.
— Я на минутку.
Холодная, зеленоглазая, она остановилась в прихожей.
«Вся в металле! Интересно: как у нее с мужиками? Это должно быть похоже на совокупление электропоездов».
Рут взяла быка за рога.
— Я тогда случайно прочла записку, которую тебе написали. Я не собиралась. Думала, просто картонка.
— Не обращай внимания, Рут!
— Может, тебе переехать? От тебя они теперь не отстанут.
Это было трогательно. Рут продолжила:
— В Неве-Якове можно дешево снять квартиру. Это недалеко. Всего сорок минут на автобусе. Ни одна собака тебя не найдет.
— Ты думаешь? — Мне просто надо было что-то сказать.
—Конечно! Или возьми Бейт-Шемеш!
Я засмеялся, чтобы ее успокоить:
—Это игра, Рут! Ты думала, правда? Венгер меня не застал, вот и оставил писульку…
Она пожала плечами:
—А это?
Протянула газету. Заголовок гласил:
«СНОВА РУССКАЯ МАФИЯ! ВЗРЫВ В ПУБЛИЧНОМ ДОМЕ! К СЧАСТЬЮ, НИКТО СЕРЬЕЗНОНЕ ПОСТРАДАЛ. ЗАДЕРЖАННЫХ ДОПРАШИВАЕТ ПОЛИЦИЯ! »
Заметка была написана в язвительном стиле: «Со звоном повылетали на рассвете стекла из некоторых окон на всех четырех этажах дома, который раз уже пострадал от взрыва. В то памятное утро пару лет назад кто-то прикрепил пакет со взрывчаткой к днищу „даяцу“, на которой прибыл тогда член влиятельного в Израиле семейства мафиози. Двор дома явно привлекает криминальный мир. Сегодня объектом покушения стал подпольный публичный дом, персонал которого прибыл из стран СНГ через Германию…»
Я быстро проглядывал сообщение.
«Следствие пока не установило личности виновных — слишком много кандидатов… Вероятнее всего, это кто-то из конкурентов по „бизнесу“. Потерпевшей — г-же Вэред (82 года), откликавшейся на имя Хэдли и кличку Графиня, приписывают заведование тайным борделем…»
Автором корреспонденции была женщина, отсюда ее особенно безжалостное отношение к героине.
«Г-жа Вэред вместе со своим другом Генрихом (34 года) не находилась в доме в момент взрыва. Она намерена подать в суд на газовую компанию „Амисрагаз“. „У меня нет ни врагов, ни конкурентов. Но если это нападение и в этом государстве есть полиция, пусть она отыщет и предаст суду виновных…“ — заявила Графиня с неподражаемым ханжеством».
—Можешь оставить газету… — любезно разрешила Рут, заметив мой неприкрытый интерес. — Бросишь потом в мой почтовый ящик…
Я вернулся в квартиру, словно почувствовав, что мне сейчас позвонят.
—Алло!..
Я узнал голос Захарии — офицера безопасности из пункта проката автомашин в Холоне. Белокожего, похожего на Александра Калягина…
По короткой паузе я догадался, что он сделал затяжку. Я уже не представлял его без сигареты в пухлой ручке.
—Сейчас ко мне приходили из миштары…
На месте полиции я бы всегда ставил на кнопку телефон человека, которому она наносила визит. Представляю, какую бездну информации содержал первый же телефонный звонок после ее ухода. Взять хотя бы этот.
— Они нашли машину?
— Да. Брошена. Пуста. Магнитофон вывернут.
— И что?
— Просто сообщили.
— В «судзуки» обнаружили что-нибудь?
—Ничего. Махровая простыня между сиденьями…
— У них возникли вопросы?
— Сказали только, где я могу ее взять. Машина оказалась в Ришон ле-Ционе.
Я не представлял, где это.
— Рядом. Пять километров…
— Известно, кто ее нашел?
— Какой-то мужик из дома поблизости. Русский, кстати.
—Машина сейчас у тебя?
— На месте. Я за ней поеду.
— Ты на своей?
— Автобусом. Машину взял сын…
Он продолжал невозмутимо курить. Может, провел гладкой ладошкой по лицу.
—Как скоро?
—Только поброюсь…
Знакомое словечко…
«Белоруссия, сябры…»
Я проучился год в средней школе милиции в Могилеве. Знал спокойный темп той жизни.
—Я с тобой. Где встречаемся?
Он подумал:
—Давай на автобусной станции в Ришон ле-Цион. У кассы. Там трудно разминуться…
После разгрома крыши активность служащих банка «Независимость» заметно пошла на убыль. Миф — будто стоит платить служащим приличную зарплату или поставить заработок в зависимость от успехов фирмы, как они от этого автоматически начнут активнее трудиться, — пока еще не изжил себя. Некоторые прекращали шевелиться сразу же, получив первые большие деньги. Всем известно: «От работы кони дохнут!» Кроме хозяина, редко кто согласен упираться рогом, уродоваться, горбатиться, ишачить, костоломить…
Все знали, что на столе президента банка находится небольшой экран, позволяющий видеть каждое служебное помещение, включая место курения. И это никого тем не менее не останавливало. Каждый час скопом ходили курить…
Лукашова была занята тем, что снимала стружку со всех подряд. Только угроза потерять то, что имеешь, а не перспектива заработать, пусть даже реальная, подлинный стимул честного отношения к своим обязанностям. И в частной фирме тоже.
Первой влетело помощнице Наташе. На стоявшем в приемной бородатом истукане, вырезанном из железного дерева, была обнаружена пыль. Сосредоточенное лицо философа покрылось серым налетом, как
