меня врасплох. А может он знал, что эти слова могут... тронуть меня?
— Нет, это не Дженни. Я хочу сказать, что думаю, что готов... — почему я рассказываю это ему?
Он не настаивал. Просто ждал, пока я разберусь со своими мыслями.
Потом он мягко сказал:
— Ты говорил о проблеме?
— Её семья.
— О, — ты имеешь в виду... сопротивление?
— Не с их стороны, — ответил я, — её отец...
— Да?
— ...её отцом был Уолтер Биннендэйл.
— Понимаю, — сказал он. И завершил этим коротким словом самый искренний разговор в нашей жизни.
33
— Я им понравилась?
— Я бы сказал, ты их потрясла.
Мы выехали на Массачусетскую магистраль. Стемнело. На дороге ни живой души.
— Ты доволен? — спросила она.
Я не ответил. Марси ожидала изъявлений восторга. Вместо этого я сосредоточился на пустой трассе.
— Что случилось, Оливер? — наконец произнесла она.
— Ты обрабатывала их.
Она казалась удивлённой.
— И что в этом неправильного?
Я слегка завёлся:
— Но зачем, чёрт побери? Зачем?
Пауза.
— Потому что я хочу выйти за тебя замуж, — ответила Марси.
К счастью за рулём сидела она. Потому как меня эта прямота прямо-таки оглушила.
— Тогда попытайся начать с меня! — рявкнул я.
Мы неслись вперёд, свист ветра вместо музыки. Потом Марси сказала:
— Мне казалось, мы уже прошли этот этап.
— М-м-м, — неопределённо протянул я. Потому что молчание могло бы стать знаком согласия.
— Ладно, Оливер, где мы?
— Где-то часах в трёх от Нью-Йорка.
— Что именно я сделала не так? Точно?
За Станбриджем мы остановились выпить кофе в ГоДжо.
Мне хотелось сказать:
«Ничего».
Но я уже успокоился настолько, чтобы не дать яду излиться наружу.
Я знал, что выбит из равновесия её прямотой. И не в силах придумывать рациональный ответ.
— Хорошо, так чем я тебя достала? — снова спросила она.
Мне понадобилась пара секунд, чтоб ответить:
— Не было этого. Забудь, Марси. Мы оба устали.
— Оливер, ты злишься на меня. Почему бы тебе не выговориться, вместо того, чтобы уходить в себя?
На сей раз она была права.
— О'кэй, — начал я, вычерчивая пальцем круги на лаке стола, — мы провели две недели друг без друга. Да, мы оба были по уши в делах, но я всё время мечтал, как встречусь с тобой...
— Оливер...
— Я не имею в виду только постель. Мне просто хотелось быть с тобой. Мы вместе....
— А, оставь, — сказала она, — Это просто рождественская лихорадка в Ипсвиче.
— Не этот уикэнд. Всё время.
Она посмотрела на меня. Я не поднимал голоса, но он уже начинал выдавать мою злость.
— Мы возвращаемся к моим поездкам последней пары недель?
— Нет. Я говорю о десяти тысячах недель, которые у нас впереди.
— Оливер. Я думаю, что наша работа накладывает определённые карьерные обязательства, не так ли?
Так. Но только в теории.
— Тогда попробуй подумать о «карьерных обязательствах» в одиночестве, в третьем часу ночи.
Я решил, что сейчас она взорвётся. Но ошибся.
— Я пробовала, — мягко ответила Марси, — много раз.
Она тронула меня за руку.
— Да? И каково это — оставаться только в обществе гостиничных подушек? — выяснял я.
— Хреново.
Мы давно уже вышли в штрафную площадку, только вот очков за это никто не давал. Может, на этот раз начать новую игру предложит она?
— И как ты справляешься? Ночью, в одиночестве? — спросил я.
— Говорю себе, что у меня нет выбора.
— Ты в это веришь?
— Чего ты хочешь от женщины, Оливер?
Тон был корректным. А вот вопрос — нет.
— Любви.
— Другими словами, «кухня, церковь, колыбель»?
— Меня бы вполне устроило несколько лишних ночей в нашей квартире.
Мне не хотелось философствовать. Или делиться опытом своего брака. Чёрт побери, Дженни ведь тоже работала.
— Мне казалось, что мы счастливы вместе.
— Угу. Когда мы вместе. Но, Марси, любовь это ведь не оптовый склад, запасы которого пополняют телефонным звонком!
Ирония осталась неоценённой.
— Хочешь сказать, что нам надо прилепиться и стать друг для друга няньками?
— Я бы стал — если ты нуждаешься во мне.
— Господи Боже! Я же только что сказала, что хочу выйти за тебя!
Она выглядела усталой и расстроенной. Момент на самом деле вышел не слишком удачным.
— Пойдём, — предложил я.
Расплатился. Мы вышли и двинулись к машине.
— Оливер, — сказала Марси.
— Да?
— А может это — прошлое? Я хочу сказать, потому что я понравилась им. И они совсем не прыгали от восторга, когда ты привёл домой Дженни?
— Нет, — отрезал я. И постарался забыть её вопрос как можно быстрее.
Марси, к её чести — боец.
В течение всего нашего Рождественско-новогоднего перемирия я чувствовал, что она внутренне готовится к Новой Кампании. Противником, разумеется, был её инстинкт недоверия ко всему миру.
И мой.
Как бы то ни было, она старалась как можно больше оставаться дома и управлять шоу по телефону. Что совсем непросто в атмосфере новогоднего сумасшествия. Но у неё получалось. Она вела бои на дистанции, а ночью мы были вместе. И, что удивительнее, иногда и днём.
Потом, накануне Нового года, она провела стремительный прорыв. Мы как раз готовились к вечеринке у
