Служба — моя судьба.
Поэтому я отказался от своего мира, своего имени и своей жизни, какой она была, чтобы вступить в сообщество тех, кто летает от звезды к звезде. Я рассказал Вокс, что это мой первый полет, и объяснил, что на Службе существует странный обычай — проверять новых офицеров, сразу же доверяя им командование. Она спросила, счастлив ли я здесь, и я торопливо ответил:
— Да, счастлив. — Но спустя мгновение добавил: — Нет, пока нет, но я вижу, что это возможно.
Какое-то время она молчала. Мы смотрели, как вращаются миры, как ослепительно сверкают звезды, как яростный белый свет корабля течет по небесному своду, словно кровь неведомого бога. Мелькнула мысль, что, укрыв внутри себя Вокс, я рискую потерять все это. Я отбросил эту мысль. Неподходящее место и неподходящий момент для сомнений, страха или дурных предчувствий.
— Я рада, что ты рассказал мне все это, Адам, — сказала она.
— Да. Я тоже.
— Я с самого начала почувствовала, что ты за человек. Но мне очень нужно было, чтобы ты высказал это собственными словами. Как я уже говорила, мы родственные души, ты и я. Квадратные затычки в мире круглых дыр. Ты сбежал на Службу, а я — к новой жизни в другом теле.
Я понял, что она имеет в виду не мое тело, а то, которое ждет ее на Кул-де-Саке.
И еще до меня внезапно дошло: есть кое-что, о чем она никогда не рассказывала мне. Ее прежнее тело, несомненно, имело какой-то недостаток, иначе она не рассталась бы с ним. Я подумал, что если узнаю ее больше, то моя любовь к ней станет глубже, ведь недостатки способствуют любви. Вокс явно не хотела говорить об этом, и раньше я не настаивал. Здесь же, под холодным мерцанием небес, настал момент полного доверия и слияния Душ.
— Покажи мне себя, Вокс, — попросил я.
— Показать? Как ты можешь…
— Покажи мне, как ты выглядишь. Ведь ты для меня совершенно абстрактна — голос, всего лишь голос. Ты разговариваешь со мной, ты живешь внутри меня, а я понятия не имею, как ты выглядишь.
— Я так хочу.
— Ты не хочешь показать мне, как выглядишь?
— Я никак не выгляжу. Я матрица, то есть просто электричество.
— Это понятно. Я имею в виду, как ты выглядела раньше. Покажи мне прежнюю себя. Ту, которая осталась на Канзасе-четыре.
Молчание.
Я подумал, что она принимает решение; но время шло, а я по-прежнему ее не слышал. Молчание, только молчание, разделившее нас стальной стеной.
— Вокс? Ничего.
Где она прячется? Что я наделал?
— Что-то не так? Я не должен был просить тебя? Молчание.
— Ладно, Вокс, забудь. Это неважно. Ты не обязана ничего показывать мне, если не хочешь.
Никакого ответа. Молчание.
— Вокс? Вокс?
Миры и звезды хаотически вращались передо мной. Свет корабля переливался по всем спектру и слепил. Охваченный паникой, я обшаривал свое сознание, но не находил и следа Вокс. Ничего. Никого.
— С тобой все в порядке? — произнес другой голос. Это Банкво, из корабля. — До меня дошли какие- то дикие сигналы. Тебе лучше вернуться. Ты уже долго пробыл снаружи.
Вокс ушла. Я перешел некую запретную границу и напугал ее. В оцепенении я подал Банкво сигнал, и он вернул меня внутрь корабля.
В одиночестве я поднимался к Глазу через мрак и таинство корабля, преодолевая уровень за уровнем. Сокрушительное молчание продолжалось. Мне ужасно недоставало Вокс. До сих пор я никогда не чувствовал такого полного одиночества. Не осознавал, насколько привык к ее присутствию, и не представлял, каким ударом для меня станет ее уход. За те несколько дней, пока она скрывалась во мне, наличие двух душ в одном мозгу стало восприниматься как нормальное состояние, и одиночество внутри моего черепа теперь казалось неправильным.
Неподалеку от того места, где палуба экипажа сужалась, переходя в изгиб Глаза, из полутьмы совершенно неожиданно выступила стройная фигура.
— Капитан.
Голова моя была полна мыслями о Вокс, и он застал меня врасплох. Я в испуге отскочил.
— Господи!
— Это я, Булгар. Что вы так испугались, капитан? Всего лишь Булгар.
— Оставь меня.
— Нет. Постойте, капитан! Пожалуйста, подождите.
Он схватил меня за руку, не давая вырваться. Я остановился и повернулся к нему, дрожа от ярости и удивления.
Булгар, дружок Роучера, был мягкий человек с тихим голосом, широким ртом, оливковой кожей и большими грустными глазами. Они с Роучером бороздили небеса, когда меня еще и на свете не было. Они хорошо дополняли друг друга. Роучер был маленький и твердый, словно фрукт, сотни лет пролежавший на солнце, а Булгар — маленький, мягкий, на вид сдобный и мясистый. Вместе они представляли собой законченное, нерасторжимое целое. Я прекрасно представлял себе, как они лежат рядом на койке, подключившись друг к другу: один человек в двух телах, связанные еще теснее, чем мы с Вокс.
С усилием, но я сумел взять себя в руки. И спросил отрывисто:
— В чем дело, Булгар?
— Уделите мне минутку, капитан. Нужно поговорить.
— Мы и так разговариваем. Чего тебе нужно от меня?
— Сбежавшая матрица, сэр.
По-видимому, моя реакция была сильнее, чем он ожидал. Глаза у него расширились, он отступил на пару шагов и облизнул губы.
— Мы интересуемся, капитан… интересуемся, как идут поиски… есть ли у вас хоть какое-то представление, где может быть матрица…
— Кто это «мы», Булгар? — сухо спросил я.
— Роучер. Я. И другие. Но в основном Роучер, сэр.
— А-а… Значит, Роучер хочет знать, где матрица.
Коротышка придвинулся ближе, вглядываясь в меня, как будто пытался различить Вокс под маской моего нарочито бесстрастного лица. Неужели он знал? И все остальные тоже? Мне хотелось крикнуть: «Её здесь больше нет, она ушла, покинула меня, сбежала в космос!» Но, по-видимому, Роучера и его дружка беспокоило не то, что Вокс нашла убежище во мне.
Голос Булгара звучал мягко, вкрадчиво, обеспокоено.
— Роучер очень встревожен, капитан. Ему приходилось летать на кораблях со сбежавшими матрицами. Он знает, сколько неприятностей они могут причинить. Он на самом деле тревожится, капитан. Должен признаться, я никогда не видел его таким встревоженным.
— Чем, по его мнению, матрица угрожает ему?
— Он боится, что она завладеет им, — ответил Булгар.
— Завладеет?
— Войдет в его голову через разъем. Проникнет в сознание. Такие случаи известны, капитан.
— Почему это должно случиться именно с Роучером? Почему не с тобой? Не с Педрегалом? Не с Рио де Рио? Или еще каким-нибудь пассажиром? — Я сделал глубокий вдох. — Почему не со мной, если на то пошло?
— Он просто хочет знать, сэр, какова сейчас ситуация с матрицей. Известно ли вам, где она. Может, вы уже сумели поймать ее.
Что-то странное почудилось мне в глазах Булгара. Я подумал, что меня снова проверяют. Эти разглагольствования о том, что Роучер боится вторжения сбежавшей матрицы, могли быть попыткой
