Атлантида. А это значило напакостить очередному представителю рода человеческого – о чем еще мечтать?.. Что же касается разумных муравьев, то полукровка с детства терпеть не мог насекомых. Настало время поставить их на место.
Термопсисы обещали ему два миллиона кредитов за горшок с живыми или мертвыми личинками и миллион за документальные свидетельства их уничтожения на месте.
– Имперская эскадра полным ходом несется сюда, совершая по десять прыжков в час. А вы, ребята, застряли в самом центре межзвездной ямы, и никакие фффукуарабские посудины не успеют вас спасти, – закончил свой рассказ Кребдюшин.
– Ты ему веришь? – спросил напарника Платон. Муравейник покачал головой.
– Мы узнаем, врет он или нет, только когда эскадра выскочит из последнего гиперпрыжка, – сказал археолог. – Тогда я своими руками перережу ему глотку, а потом взорву тральщик, чтобы не попадать к ним в плен.
Корабль наполнялся нестерпимой вонью, которая просачивалась из трюма в вентиляцию. Платон и Непейвода надели скафандры, опустили щитки шлемов и открыли трюм, чтобы выдуть за борт останки «Оболтуса». Печальная, но необходимая операция.
Ступая по колено в пенистой бурой жиже, напарники продвигались в глубь темного помещения, тесно заставленного стеллажами с гиперминами. Археологу пришла в голову неплохая мысль:
– Почему бы нам не разбросать эти «игрушки» вокруг тральщика? – предложил он. – Будем выходить на катере и вручную устанавливать по десятку. Заберем с собой в могилу несколько вражьих кораблей. Громко хлопнем дверью на прощанье…
– Я обязан доставить горшок на ФФФукуараби, – решительно проговорил муравейник. – Умирать будут другие.
Дом уверенно огибал стеллажи. Он вроде бы что-то искал, но Рассольникову о цели своих поисков не говорил.
– Здесь есть живое! – вдруг воскликнул Двунадесятый Дом.
– Термопсис?
– Нет. Биолокатор показывает нечто компактное, неподвижное. Оно в этой дряни. Надо достать.
– Слушаюсь, ваше муравейство, – без особого энтузиазма согласился Платон.
Они наклонились, нащупывая в пенном слое это самое живое. Нащупали, с трудом ухватили – выскальзывало из рук. Да и тяжеленькое оно было – килограммов на пятьдесят. Поволокли из трюма, оскальзываясь и чертыхаясь.
Когда найденную штуковину отмыли от мертвечины и рассмотрели как следует, оказалось, что по форме это яйцо – метр высотой. Нижний конец тупой, так что оно устойчиво стояло на земле. Поверхность упругая, резинистая, покрытая мельчайшими складочками. Звуков «яйцо» не издавало, двигаться не пыталось.
– Что это? – спросил археолог, осмотрев находку со всех сторон. Впрочем, он уже сам догадывался.
– Новый «Оболтус». Думаю, тебе следует взять его с собой. На ФФФукуараби ему делать нечего.
– На кой ляд?!-вскинулся Платон.
– Рано или поздно тебе понадобится маленький кораблик. Ты активизируешь зародыш и, когда он вырастет, воспитаешь должным образом, – усмехнулся Непейвода. – он будет считать тебя своим папой, любить и почитать…
«Спаси Космосе!» – мысленно содрогнулся археолог, но отказаться от такого подарка не смог. Богатый жизненный опыт говорил: «Не вздумай глупить. Он стоит не меньше миллиона кредитов. Другого случая не представится. Потом локти будешь кусать. Бери его – про запас. Своя ноша не тянет…»
Время шло. Эскадры термопсисов было не видать. Кребдюшин соврал – он не успел отправить тахиограмму.
Время от времени Платону почему-то вспоминались замороженные личинки. Они были довольно аппетитными. «Интересно, а какие они на вкус?» – родилась дурацкая мысль и уже не отпускала. Уже неделю они питались исключительно армейскими рационами. Смотреть было тошно на сублимированные соевые бифштексы. А голод, как известно, не тетка – любого скрутит в бараний рог.
– Почему ты смотришь на горшок и облизываешься?! —поймав плотоядный взгляд напарника, с возмущением спросил Непейвода. – Я не требую, чтобы ты восторгался волшебной красотой личинок. Ты ничего не понимаешь в истинной красоте. Но облизываться не смей! Я тебе запрещаю!
Археолог почувствовал: еще немного, и ходячий муравейник потянется к бластеру. У обоих нервы на пределе. Поспешил успокоить напарника:
– Ты подозреваешь меня в людоедстве? Отродясь не ел насекомых! – Платон противоречил сам себе, но не замечал этого.
– Я понимаю: для тебя они – всего лишь порции животного белка и жира. Желанная пища. Но на самом деле эти беспомощные личинки способны превратиться в носителей величайшей мудрости и справедливейшей власти. Они спасут нашу планету и заставят задуматься многие разумные расы. Что есть сила, и что есть порядок? Каким путем должна идти эволюция, и стоит ли слишком много прав давать индивидууму? Как сохранить самобытность цивилизации перед лицом людской экспансии и защитить расу от ксеноцида?..
– И вся Галактика поймет преимущества концепции Роя и решит переселиться в муравейники, – усмехнулся археолог.
– Можешь сколько угодно издеваться, но когда-нибудь твоя Галактика…– Двунадесятый Дом не договорил – только досадливо махнул рукой.
– Слушай: а отчего мы до сих пор не посоветовались с комендантом? – удивился Платон, желая сменить тему разговора.
Непейвода почесал шебаршастый затылок, вынул из «волос» пару померших от старости клеточек, долго
