— А ты и обрадовалась! — запальчиво воскликнула Катрин. — Жена рядом, а ты всю ночь продержала его у себя в постели.
Лючия заткнула уши и снова отвернулась к балкону.
— Я прекрасно понимаю тебя, — тихо сказала она, взяв себя в руки. — Наверное, я виновата перед тобой… у меня не хватило сил… оттолкнуть Мориса. Он просто приворожил меня своей силой, обаянием, простотой… и открытостью. Да, я влюбилась в него.
Откровенность Лючии смутила Катрин. Своей грубостью она хотела оскорбить соперницу, вызвать у нее ответную грубость, она желала ссоры, чтобы снять нервное напряжение, разрядиться. Но признание итальянки обезоружило ее, и она уже досадовала, что ее аристократическое достоинство не выдержало испытания. Она закрыла лицо руками и разрыдалась.
Лючии хотелось успокоить ее, но она не стала этого делать.
— Сейчас надо думать, — устало сказала она, как искать его. О! Я знаю! — воскликнула она. Сейчас позвоню в спасательную службу. Нет, я знаю лично начальника службы Луиджи Пронти. Сейчас, сейчас…
Лючия схватила свой мобильный телефон и стала искать в справочнике номер телефона Луиджи. Несколько лет назад он ухаживал за ней, но потом у них установились приятные дружеские отношения. Он даже приглашал ее прокатиться по мало известным трассам, не нанесенным на карту туриста. Уж он-то наверняка поможет…
— Луиджи, здравствуй! Это Лючия. Помнишь, архитектор из Рима…
Катрин сжав от волнения кулаки, напряженно вслушивалась в разговор. Она не знала итальянского, но, поскольку этот язык похож на французский, кое-что ей было понятно, хотя в основном она следила за интонациями итальянки.
— Да? Очень приятно, спасибо, что не забыл. — Лючия улыбнулась, но, сразу став серьезной, продолжала: — Слушай, у меня к тебе важное дело. Тут не вернулся с горы один человек, очень хороший лыжник. Где катался? Кажется… на Виго ди Фасса, — закончила она после подсказки Катрин. — Да? Хорошо. Спасибо. Ждем…
Она повернулась к Катрин и ободряюще сказала:
— Сейчас он позвонит спасателям, ответственным за этот регион катания и сразу перезвонит нам.
Расставшись с Катрин, Морис пару раз спустился по Мальга Крочифиссо — трассе, на которой проводятся соревнования на Кубок мира по горным лыжам. Когда до отключения подъемников оставалось полтора часа, он решил возвращаться к гостинице. «За час спущусь», — подумал он, и на всякий случай развернул карту, выбирая более короткий путь.
Он подошел к крутому склону, с которого начиналась трасса, сокращающая спуск, и заметил широкий след, ведущий в сторону лавиноопасного склона. «По-видимому, два сноуборда, — подумал Морис. — Что за шальной народ, эти сноубордисты, понесло их на лавиноопасный склон!» Он подошел ближе, стал вглядываться вниз и в этот момент услышал глухой крик о помощи. Кричал мужчина… Морис поглядел по сторонам в надежде найти помощников, но вокруг никого не было, так как этот склон был слишком сложен для непрофессионалов.
«Там что-то случилось, — с тревогой думал он, — возможно, есть пострадавшие». Конечно, как врач, он должен спуститься и помочь. Но каким образом оказать помощь? Морис сунул руку во внутренний карман куртки и обнаружил, что забыл мобильник. В сердцах обругав себя за беспечность, он снова обернулся и заметил лыжника. Морис окликнул его и пошел ему навстречу.
— У меня к вам огромная просьба, — обратился он к парню, которого буквально остановил на ходу. — Оттуда, снизу доносятся крики о помощи. Я врач и сейчас спущусь, чтобы помочь пострадавшим. А вас очень прошу, когда спуститесь к первому подъемнику, скажите работнику канатной дороги, чтобы он связался со спасателями, передайте, что на крутом лавиноопасном склоне к северу от Виго ди Фасса что-то случилось со сноубордистами. Пусть спасатели немедленно приезжают, а я пока постараюсь им помочь. Заранее спасибо, пожалуйста, не забудьте передать.
Парень понимающе закивал, пообещал все сделать в лучшем виде и укатил к подъемнику.
Морис посмотрел ему вслед и начал медленно, но уверенно спускаться в ту сторону, откуда продолжали доноситься крики о помощи. Наконец он увидел человека, который, заметив спускающегося лыжника, начал отчаянно махать руками и кричать. Еще минута — и Морис остановился рядом с юношей лет семнадцати. По его внешнему виду — широким штанам с карманами и многочисленным косичкам, торчащим в разные стороны, — это был один из тех начинающих сноубордистов, которых так недолюбливают лыжники. Со свойственным юности максимализмом они пренебрегают всеми правилами поведения в горах, полагая, что им позволено все. Видимо, это был тот самый случай. Но сейчас было не до упреков…
У скалы, на краю склона лежала девушка. Она была очень бледна, возле нее валялся сломанный сноуборд. Взглянув на ее неестественно вывернутую ногу, Морис сразу определил перелом.
— Помогите ей! — воскликнул по-итальянски парень, так долго звавший на помощь. — Она не смогла повернуть и врезалась в скалу.
— Ты говоришь по-английски? — спросил Морис.
— Говорю немного, — ответил парень, — только медленно, лучше понимаю.
Морис наклонился над девушкой. Пульс на запястье не прослушивался. Он еле ощущался лишь на шейной артерии. Девушка «уходила», как говорят врачи. Болевой шок и переохлаждение — она лежала на снегу — делали свое дело.
«Сейчас бы укол лидокаина, — подумал Морис и упрекнул себя в том, что не берет с собой на всякий случай ампулу и шприц. — Конечно, ее необходимо вывезти отсюда, но это уже сделают спасатели. А сначала ее надо вернуть в сознание». Он стал бить девушку ладонями по щекам.
— Что вы делаете?! — возмутился парень.
— Ее надо привести в сознание, иначе она умрет, — резко ответил Морис.
Пострадавшая чуть приоткрыла глаза и опять впала в забытье. Реанимационная процедура продолжалась до тех пор, пока взгляд девушки не стал более или менее осмысленным.
— Как тебя зовут? — громко спросил Морис по-английски. Парень повторил вопрос по- итальянски.
— Бьянка, — еле слышно произнесла она.
— Где ты живешь? — Морис спрашивал, а парень послушно переводил.
— В Турине, — покорно ответила девушка и спросила у парня, зачем это нужно.
Итальянской скороговоркой он объяснил ей необходимость таких расспросов, и она понимающе кивнула.
— Где ты учишься? — Морис продолжал допрашивать несчастную.
— В университете… — ответ прозвучал тише, видимо, девушка снова «отключалась».
— Говори громче, не слышу! На каком факультете? — голос Мориса звучал почти грубо.
— Что вы пристали к ней? — парень чуть не плача, набросился на Мориса. — Вместо того чтобы помочь, вы мучаете ее. Вы врач или кто?
— Да, я врач, — теперь Морис пытался успокоить парня. — К сожалению, у меня нет с собой успокаивающих и противошоковых препаратов. Поэтому я делаю все единственно возможное в этой ситуации, чтобы она сама помогла себе. У человека огромный внутренний резерв выживаемости, и мы с тобой должны задействовать его. Нам надо как следует привести ее в сознание. Может быть, даже разозлить. Тогда она не умрет от переохлаждения и болевого шока. Надо продержаться до приезда спасателей, и тогда они наложат шину.
Морис не был уверен, что до парня дошел смысл сказанного, но по надежде, появившейся в его глазах, было понятно, что он уразумел: надо не мешать, а помогать доктору. Бьянка снова пришла в себя. Она была очень бледна, но смотрела на доктора благодарно.
Внезапно Морис хлопнул себя по лбу и вытащил из нагрудного кармана маленькую металлическую фляжку с коньяком. Он брал ее с собой «для согрева». Иногда было приятно почувствовать живительное тепло внутри. Эта привычка появилась у него с тех пор, когда он занимался альпинизмом и несколько раз попадал в «холодные» ночевки.
