Воздается дождем по довольным слащавым мусалам,
Воздается тоской с тошнотой пополам поутру,
Если утро не грело, когда не тобою пылало,
И изжога любви до сих пор шерудит по нутру.
Воздается мозолями пальцев, считающих мелочь
После кайфа мохера цветных и надежных купюр,
Воздается тупой безнадегой – меняем на смелость.
В моде новый изгиб креатива – печаль от кутюр…
Небо серой
Небо серой сердитой накидкой раздастся,
Снова прячу за пазуху мысль ни о чем.
Застарелых дождей злородящее братство,
В декабре, как в запущенном храме моем.
Перепляс разномастной российской погоды
Так похож на ненастье в моей голове:
Там, в серебряной выси, влюбленности роды,
Там, в зловонной канаве, надежды мертвец.
И прорвется туман – обнажатся веревки,
Здесь на них иссеченная виснет душа.
Май надежды – я твой незадачливый кровник,
Затупившийся край твоего палаша…
На все сто...
Ты уходишь на все сто…
Видно, дoрог дорoг стон,
видно, проклят за свой грех,
я закончился вдруг.
Эх!..
Битый молью души скарб...
Ты права, я башкой слаб!
И, срывая печать вех,
ты читаешь не мой смех,
Ты раскрасишь не мой день;
в том, моем, краскам жить лень.
Ты запомнишь не мой пульс.
Ну и пусть!
Ну и пусть?
Ну и пусть…
Не вышло разговора
Не вышло разговора.
Надежда поредела.
Слепая грусть нескоро
Покинет это тело.
Удавкой душит серость,
Бросает сердце крысам.
Печаль в разы разъелась –
Безумная актриса,
И разыграла сцену,
