– Мы?
– Капитан Марчук, капитан Морган, капитан Торвальд и я. Команды американцев пошли танцевать, а капитаны сидели над картами. Я подавала и убирала со стола.
– Весь вечер?
– Да. Нет, разок я все же выходила – покурить на палубе.
Аркадий вспомнил, что Скиба видел, как она расхаживала в средней части судна в 11.15 вечера.
– Вас видели.
Лидия пришла в волнение, начала хлопать ресницами, вздохнула полной, высокой грудью.
– Это ничего не значит, я уверена. Я видела Сьюзен на корме, у поручня.
– Как она была одета?
Вопрос удивил Лидию.
– В белую блузку и джинсы, по-моему.
– А Зина, во что была одета она?
– Белая блузка и голубые брюки.
– Значит, Зину вы тоже видели?
Лидия моргнула, как человек, сделавший неожиданный для него самого шаг.
– Да.
– Где?
– На кормовой палубе.
– А они вас видели?
– Не думаю.
– Вы оказались достаточно близко к ним ночью, для того, чтобы рассмотреть, во что обе одеты, и говорите, что ни одна из них вас не заметила?
– У меня отличное зрение. Капитан все время говорит, что ему нужен хоть один офицер с такими же зоркими глазами, как у меня.
– Сколько раз вы выходили в море вместе с капитаном Марчуком?
В замечательных глазах ее как бы вспыхнули свечи.
– Это мой третий рейс с Виктором Сергеевичем. Еще во время нашего первого рейса он стал главным капитаном флотилии. Во втором рейсе он перевыполнил план на сорок процентов и стал Героем Социалистического Труда. Его избрали делегатом на съезд партии. В Москве знают его, там у них на него большие виды.
Аркадий допил вино и поднялся на ноги; они все еще были слабыми, но служить ему не отказывались. Мозги наконец-то заработали.
– Спасибо вам.
– Может, достать копченой рыбки, еще вина? – предложила Лидия. – Поужинали бы.
Он с опаской сделал пару шагов. Через порог, пожалуй, переберется.
– Аркадий, – позвал сзади Наташин голос, – будь осторожен, когда соберешься бросить первый камень.
На мостике было темно, светились только огоньки приборов: экраны радара и дальней гиперболической радионавигации, шкалы всеволновых радиоприемников, зеленым отсвечивала стеклянная сфера гирокомпаса, белел круглый диск машинного телеграфа. На своих местах стояли две фигуры наблюдателей: по правому и по левому борту. Сам Марчук посматривал в окошко правого борта, рулевой, положив руки на руль, ждал команд. До Аркадия только сейчас начало доходить, насколько «Полярная звезда» автономна в своем управлении: судно давно уже шло по заданному курсу под негромкие задумчивые щелчки автопилота. Светящиеся цифры на экранах и дисплеях несли в себе массу информации о плавучей фабрике, медленно продвигающейся в ночи.
– Ренько, – Марчук заметил Аркадия, – тебя ищет Буковский. Говорит, что ты не докладывал ему.
– Я найду его. Товарищ капитан, мы можем поговорить?
Аркадий скорее почувствовал, чем увидел, как рулевой окаменел от изумления: рабочие из цехов не поднимаются на капитанский мостик без приглашения.
– Оставьте нас, – услышал вдруг рулевой приказ капитана.
– Но…
Согласно правилам, на мостике постоянно должны были находиться два офицера или офицер и рулевой.
– Все в порядке, – уверил его Марчук. – Здесь останусь я. Матрос Ренько посмотрит за небесами и за водой, так что никаких бед с нами не приключится.
Закрыв за рулевым дверь, Марчук убедился, что в навигационной рубке больше никого, кроме них двоих, не было, и встал у руля. На перегородке за его спиной находился щит пожарной сигнализации и системы предупреждения о радиационной опасности – на случай войны. Когда раздавался щелчок автопилота, рулевое колесо едва заметно поворачивалось, корректируя курс судна.
