— Потому, что ты независима. Потому, что ты девственница, а девственницы уверены: быть любимой — значит принадлежать, а ты не хочешь никому принадлежать. Однако поверь мне, детка: когда мужчина и женщина любят друг друга, их обладание взаимно. В любви нет победителя, есть только разделенная победа. Когда-нибудь ты поймешь это и тогда перестанешь меня бояться.
Она задумалась, не вполне понимая его. Безумец! Этот человек определенно безумен. Родители согласились выдать ее за сумасшедшего, и с этим уже ничего не поделаешь.
Помолвка Дилайт была назначена на двадцать первое июня. Блейз и Тони прислали ей письмо с наилучшими пожеланиями, но эрл Лэнгфордский не разрешил жене путешествовать в ее деликатном положении. Дилайт втайне вздохнула с облегчением, ибо еще не была готова встретиться с Блейз и ее мужем. Но она улыбалась, представляя себе ярость Блейз, когда та узнала, что ей придется остаться в Риверс-Эджс и пропустить семейное торжество. Роды Блисс уже приближались, и о ее приезде не могло быть и речи.
Они с Оуэном тоже прислали подарки и поздравления молодым.
Только Блайт сумела приехать вместе с Николасом и детьми.
— Я не могла не повидаться с тобой в этот счастливый день, — заявила милая леди Кингсли, обнимая сестру. — Знаю, Блисс и Блейз очень сожалеют, что не могут приехать и разделить с тобой минуты радости.
Взгляд Кормака О'Брайана потеплел при виде прекрасной Блайт, за юбки которой цеплялись двое старших детей, а малыш Эдмунд сидел на руках.
— У нес есть сестра-близнец? — спросил он лорда Моргана.
Роберт Морган улыбнулся.
— Да, ее сестра, графиня Марвуд, — вылитая Блайт, но у нее более горячий нрав. Блайт всегда была робким ягненком — больше таких дочерей у меня нет.
— Я был бы не прочь иметь таких дочерей, если Дилайт подарит Мне их, — восхищенно заметил лорд О'Брайан.
Невеста нарядилась в бледно-кремовое шелковое платье, лиф которого, как и нижнюю юбку, усеивали крохотные речные жемчужины и вышивка золотой нитью. Из разрезов пышных рукавов выбивались кружева нижней кофточки. В ушах и на шее поблескивали жемчужины. Распущенные волосы украшал венок из маргариток и плюща.
Кормак О'Брайан разоделся в темно-зеленый бархат и шелк. Хотя одежда придала ему более цивилизованный вид, в нем по-прежнему ощущалось нечто дикое, одновременно и пугающее, и завораживающее. На шею он повесил тяжелую золотую цепь с большим круглым медальоном, на котором был изображен летящий сокол.
Они стояли бок о бок в фамильной часовне, пока отец Иоанн произносил древние слова церемонии обручения, спрашивал согласие молодых и убеждался в их намерении стать мужем и женой. Затем Кормак О'Брайан надел кольцо на палец Дилайт. Она уставилась на это прелестное украшение червонного золота с незабудками из крошечных синих сапфиров.
Официальная церемония помолвки считалась серьезным делом, кое-где ей придавали большее значение, чем свадьбе. Теперь отступать было некуда. Отец невесты подписал согласие на брак — как и ее будущий муж, и сама невеста.
Затем священник велел лорду О'Брайану поцеловать невесту, что он и исполнил самым вежливым образом, скрепив клятву и положив конец церемонии.
— А теперь давайте отпразднуем это радостное событие! — предложил лорд Морган и вместе с женой повел гостей из часовни в большой зал Эшби, где уже ждал накрытый стол. Едва гости успели разместиться за столом, как посыльный в одежде цветов эрла Марвудского влетел в зал и остановился перед лордом Морганом, который жестом дал ему разрешение говорить.
— У молодой графини начались схватки, милорд, и она умоляет отца и мать приехать немедленно. Его светлость присоединяется к просьбе супруги.
— Блисс не могла не отвлечь внимание от Дилайт и ее помолвки! Она всегда умела делать из мухи слона, — пренебрежительно произнесла Ванора.
— Ванора, будь милосердна к сестре, — нахмурилась леди Розмари. — Ты еще не знаешь, что значит рожать ребенка.
— Ни Блейз, ни Блайт не звали тебя на помощь, мама, когда рожали в первый раз, — заметила Ванора.
— И тем не менее я была с ними. Женщина, которая рожает первенца, нуждается в сочувствии и присутствии более опытной родственницы — как когда-нибудь будешь нуждаться и ты. Блайт сейчас здесь, а Блейз не в состоянии путешествовать. — Она поднялась из-за стола. — Я немедленно отправляюсь к Блисс, хотя пройдет еще несколько часов, прежде чем появится ребенок. Но ее нужно успокоить. Роб, прикажи седлать лошадей — мы поедем верхом.
Экипаж движется слишком медленно.
— Я еду с тобой, мама, — заявила Блайт. — Я не могу быть вдали от Блисс в такое время. Милорд, — она повернулась к мужу, — не могли бы вы доставить детей домой, а затем присоединиться ко мне?
— Поезжай, дорогая, — разрешил он. — Скажи Оуэну, что я вскоре приеду и мы с ним как следует выпьем.
— Дилайт, мне так жаль, что твоя помолвка испорчена, но вы с Кормаком можете продолжать праздник, — произнесла леди Морган, обняла дочь и поспешила на поиски дорожного плаща.
Блайт отправилась с ней, а лорд Морган, извинившись перед дочерью и лордом О'Брайаном, последовал за женщинами. Долгое время после их отъезда в зале стояла тишина, а затем Ванора спросила:
— Когда же ты разрежешь пирог, Дилайт? Мне не терпится его попробовать.
— И мне тоже, — подтвердил лорд О'Брайан, — но думаю, губки Дилайт гораздо слаще.
— Милорд, ведите себя прилично! — воскликнула Дилайт.
— Знаешь, детка, если бы я вел себя как положено, у Гевина не было бы причин считать меня славным малым, — Кормак О'Брайан усмехнулся и поднялся, взяв свой кубок. — Тост, милорды и миледи! Тост за прелестнейшую из невест!
Выпьем за Дилайт О'Брайан!
Гости дружно подхватили тост, вскочили и подняли кубки, а Дилайт покраснела, одновременно довольная и раздраженная словами жениха.
Пока в большом зале Эшби продолжалось веселье, кавалькада лорда Моргана спешила к Марвуд-Холлу. Всадникам понадобилось несколько часов, они двигались напрямик, по холмам, и к концу дня были уже на месте. Едва не упав с коней, женщины поспешили в дом, где их приветствовал встрепанный и растерянный Оуэн Фицхаг.
— Никогда больше не стану подвергать ее таким мукам! — воскликнул он. — Господи, как она страдает!
— Когда начались схватки, Оуэн? — спросила леди Розмари.
— Еще утром, — ответил он.
— Но ваш посыльный прибыл в Эшби еще до полудня, — удивленно заметила она.
— Воды отошли на рассвете, — объяснил Оуэн, — и она настояла, чтобы я послал за вами.
— А! — понимающе воскликнула леди Морган. — Проводи меня к ней, Оуэн.
Он провел женщин в покои Блисс, где гостьи нашли будущую мать, сидящую в постели и поедающую засахаренные сливы со сладким вином.
— Оуэн! — закричала Блисс, едва завидев мужа. — Мне так плохо!
— Неудивительно! — фыркнула ее мать, входя в комнату. — Прекрати жевать сласти и не смей пить вино, глупая!
Когда это я ела и пила в разгар родов? Тебя будет мутить, Блисс, и поделом! — мать забрала у дочери кубок и отодвинула подальше блюдо со сладостями.
— Мама, но так мне удается забыть про боль! — возмутилась Блисс.
— Незачем забывать про нее. Как прикажешь появиться на свет ребенку, если ты не будешь думать о боли? Но если ты умудрялась есть и пить, да еще сидя, похоже, тебе не так уж и плохо. Когда у тебя в последний раз была схватка?
