Ну а старым костям давно пора на покой. Пойду спать.
Встав из-за высокого стола, он удалился.
— Не слишком он тактичен, — проворчала Филиппа.
— Зато очень надеется, что мы больше не поссоримся, — заметил граф.
— В детстве мной командовала мама, — улыбнулась она. — Последние несколько лет я чувствовала себя хозяйкой собственной судьбы, хотя это не совсем верно. Теперь мне предстоит обрести мужа и хозяина. И с этим еще придется свыкнуться. Вы понимаете, что я имею в виду, милорд?
Он кивнул, подумав, что взять жену — все равно что укротить дикую кобылицу, по крайней мере если речь идет о Филиппе.
— Я попытаюсь не быть с вами слишком строгим, — пообещал он, вставая. — Пойдемте, мисс, сыграем партию в шахматы. Я люблю эту игру.
Девушка вынула из буфета доску и фигуры, аккуратно расставила все на маленьком ломберном столике, который попросила поднести к камину.
— Белые или черные, милорд? — спросила она, садясь.
— Черные. Мне всегда нравилось быть черным королем.
— А мне — белой королевой, — поспешно отпарировала она, двигая первую пешку.
Он рассмеялся и, внимательно изучив доску, сделал ход.
Они быстро обнаружили, что силы почти равны. Филиппа играла хладнокровно и умно, совсем не как другие женщины, руководствуясь эмоциями и рыдая при потере каждой фигуры. Подолгу обдумывала ход и, к удивлению Криспина, объявила шах. Они почти не разговаривали, и победа далась графу нелегко, но он все же поставил мат ее королю. Филиппа весело хлопнула в ладоши.
— А! Наконец я нашла достойного противника! В следующий раз буду не столь неосмотрительна!
— Значит, воображаете, что способны меня побить? — усмехнулся граф.
— Возможно, — уклончиво ответила Филиппа, только сейчас вспомнив, что мужчины не любят превосходства женщин. О, когда она научится придерживать свой глупый язык!
— Только возможно? — весело подшучивал он, не понимая, почему она внезапно стала такой серьезной.
— На свете нет ничего постоянного, милорд! — выпалила Филиппа.
Он снова рассмеялся.
— Уверены, что можете меня победить, но решили пощадить мое мужское самолюбие? Это так? Не трудитесь. Лучше докажите делом, что играете лучше меня.
Он сам не верил тому, что говорил, но уж очень нравилось дразнить ее, наблюдая при этом смену чувств на прелестном личике.
Филиппа молча расставила фигуры и, сосредоточившись, начала теснить противника куда быстрее, чем тот мог себе представить. Объявив шах королю, она подняла глаза, в которых не было ни тени веселья.
— Вы были правы, милорд. Я действительно пыталась вас пощадить. Нельзя жить при дворе столько времени и оставаться безмозглой дурочкой. Ни король, ни королева, ни их окружение не потерпят рядом с собой плохого шахматиста. И хотя я неизменно осторожна с его величеством, давая ему выиграть, все же играю достаточно жестко, чтобы он поверил, будто в самом деле взял надо мной верх. Это его восхищает, тем более что я побила его шурина, герцога Суффолка, и других его фаворитов. Мало того, я дважды выиграла у кардинала.
Граф Уиттон медленно кивнул.
— Лорд Кембридж говорил мне, что вы настоящая придворная дама. Ваше искусство меня поражает.
— Но та ли я девушка, которую вы хотели бы видеть своей женой, милорд? В отличие от других представительниц женского пола притворщица из меня никакая. Сегодня вы видели меня в истинном свете. Нрав у меня нелегкий. Питаю страсть к красивым вещам. Но я не хихикающая тщеславная глупышка.
— Но будете ли вы повиноваться мне как своему мужу? — спросил он.
— Скорее всего нет! — вырвалось у нее так быстро, что он улыбнулся.
— Вы честны, Филиппа. Я считаю честность одной из величайших добродетелей наряду с верностью и благородством, — кивнул Криспин. — Что же, если уж очень ослушаетесь, я всегда могу вас побить. Кроме того, есть другие, более приятные способы подчинить непокорную жену воле мужа.
— Вы флиртуете со мной, милорд? — простодушно спросила она, прижимая ладони к горящим щекам.
— Совершенно верно. Мне нравится, как вы краснеете. И то обстоятельство, что я все еще способен смутить вас, дает мне некоторые преимущества.
— Вы говорите так, милорд, словно между нами уже все решено, — с некоторым раздражением ответила она.
Его высокомерие тревожило ее.
— А вы можете найти лучшую партию, чем граф Уиттон? — серьезно осведомился он. — А вот я скорее всего смогу отыскать невесту из более знатной семьи, но, как верно отметил лорд Кембридж, здоровых детей от нее не дождешься. Если вы похожи на мать, значит, докажете свою состоятельность. Да, между нами все решено, и вы станете моей женой.
— Я еще ни на что не согласилась! — вскричала она, вскакивая так поспешно, что ломберный столик пошатнулся и несколько фигур упали на пол.
— Но согласишься, — уверил он. — Согласишься стать моей женой.
— Тебе нужны земли, а не я! — бросила она.
— Вначале все так и было. Но не теперь. Впервые увидев тебя во дворце, я все понял.
— Не смей утверждать, что любишь меня! — взорвалась Филиппа.
— Не люблю, потому что едва знаю. Возможно, со временем мы и полюбим друг друга. Очень немногие браки заключаются по любви. Ты далеко не дура, как сама неоднократно мне говорила. И знаешь, что браки среди людей нашего круга совершаются по многим причинам. Земля. Богатство. Положение. Наследники. Зато мы будем уважать друг друга, Филиппа. У нас родятся дети. И если очень повезет, придет любовь. Но из тебя выйдет достойная жена, а я сделаю тебя графиней Уиттон и обещаю быть хорошим мужем. Ты ведь не находишь меня непривлекательным, а мое общество неприятным?
— Нет, — признала она. — Ты не красавец, но и не урод. А кроме того, Бог дал тебе ум… остроумие, что я ценю куда выше красивого лица. Но боюсь, что ты высокомерен.
— Это верно, но все же, думаю, начали мы не так уж плохо, — кивнул граф и, притянув ее к себе, обнял. — Я хочу, чтобы брачный контракт составили как можно скорее, — прошептал он, приподнимая ее подбородок. — Вдруг понял, что не хочу долго ждать.
Он застал ее врасплох, и Филиппа почувствовала, что снова краснеет. Хуже того, сердце заколотилось так тревожно, что казалось, выскочит из груди. Близость их тел смущала ее. Хорошо, что ее юбки не давали ему прижаться к ней теснее. И тут она поняла, что он вот-вот ее поцелует. Глаза Филиппы сами собой закрылись. Влажные губы чуть раздвинулись. Филиппа тихо вздохнула, ощутив прикосновение его рта. Неизведанное до сих пор наслаждение кружило голову. С Роджером Майлдмеем она не испытывала ничего подобного. Потрясение было велико, но тут он отстранился, и она едва не вскрикнула от разочарования, словно что-то потеряв.
— Ну вот, — прошептал он. — Договор между нами скреплен.
— Но я этого не сказала, — снова возразила она.
— Скажешь, — пообещал он, отпуская ее.
Филиппа покачнулась и едва не упала, но быстро пришла в себя.
— Мне пора спать. Нужно подняться пораньше, чтобы успеть во дворец к первой мессе. Королева всегда требует этого от фрейлин. Доброй ночи, милорд.
Сделав реверанс, она почти выбежала из зала.
Граф посмотрел ей вслед, покачивая головой, и, подойдя к буфету, налил себе густого красного вина, после чего уселся перед огнем. Он не мог думать ни о чем, кроме как о прошедшем вечере. Неужели он совершенно потерял голову, если задумал жениться на столь юной девушке? Может, двадцатилетняя невеста больше подойдет ему? Но нет! Он хотел именно Филиппу Мередит! И не собирался ждать еще несколько месяцев или целый год, чтобы жениться на ней! Она признавалась, что целовала другого, и все
