Я перевернулась и ударила по подушке, скорее потому, что мои мысли не позволяли мне лежать смирно, чем потому, что кровать была неудобной. Совсем нет.
Воспоминание больно задело меня. Вечеринка по случаю восемнадцатого дня рождения Шэрон Эверидж. Ее родители арендовали зал. Мне нравился Том Моррисон, самый крутой парень в школе, но он делал вид, что не замечает меня. Позже, разумеется, я заставила его заплатить за это. Но в то время я схватила единственную поддержку, которая у меня была, — Адама. Я поцеловала его. Поцеловала его так, как хотела поцеловать Тома, надеясь, что это покажет другому мальчику, что он упускал. Но я тут же забыла о Томе, о Шэрон и всех остальных подростках с гормональными всплесками, которые были на вечеринке, потому что я была слишком занята тем, что целовала Адама.
Это сработало. Том подсел ко мне и предложил потанцевать вскоре после того, как Адам убежал. Я покраснела от стыда, вспомнив, что я согласилась, говоря себе, что Адам поймет, что он был моим другом и желал мне счастья. И в конце концов, это был просто поцелуй.
Я была такой трусихой.
Я знала.
Я знала, что Адам мог заставить высохнуть мои слезы, только посмотрев на меня, что у нашей дружбы был потенциал расцвести во что-то гораздо большее. Но я проигнорировала этот факт. Надела свои наглазники в горошек и сделала вид, что ничего не изменилось, что ничего никогда не изменится и не может измениться. И я смогла заставить себя в это поверить.
Тот момент, когда я кружилась с прыщавым Томом Моррисоном, был определяющим в наших отношениях с Адамом. Я понимала это сейчас. Тогда я нажала на тормоза, боясь признать то, что было прямо у меня под носом. И спустя время я забыла обо всех своих теплых чувствах к Адаму, подменив их дружбой. И я забыла про них. А Адам позволил мне это сделать.
Глава 9
Тело и душа
Признания Корины
Время после завтрака было настоящей пыткой. Иззи заявила, что мы должны обыскать поместье и найти оставшиеся подсказки. В процессе мы смогли отмести беднягу Руби и жаждущую денег невесту как подозреваемых, но добавили мать, которая могла убить своего неверного мужа, пока он не изменил завещание и не оставил двух ее мальчиков ни с чем, и выпускника колледжа, который был влюблен в невесту своего лучшего друга и мог в темноте вонзить нож не в ту спину.
Я почти не видела Адама, так как Иззи ходила вокруг, давала нам приказы и отправляла в разные части дома. Когда бы я ни оказывалась в радиусе тридцати футов от него, он притягивал мой взгляд как магнит. Когда у нас наконец появлялась возможность поговорить, мы делали это как Констанция и Гарри, а значит, не должны были отходить от темы или касаться друг друга.
— Давайте же! — кричала Иззи, как генерал, командующий своими войсками. — Завещание, которое мы нашли, — подделка, а настоящее спрятано где-то в доме. Я предлагаю посмотреть в оранжерее.
Джос, стоящая позади меня, вздохнула.
— Да, потому что это лучшее место для хранения важных документов, — пробормотала она и отправилась вслед за Иззи.
Я выпрямила плечи и пошла за ней. В конце концов, чем быстрее мы раскроем эту загадку, тем быстрее я смогу поговорить с Адамом, или хотя бы подумать, стоило ли вообще говорить обо всем этом с Адамом.
Вся группа тянулась за хозяйкой, которая вела нас через прихожую, через библиотеку и мимо кухни по коридору к оранжерее размером с футбольное поле. Я шла бы за ней до конца, если бы сильная рука не обернулась вокруг моей талии и не потащила меня назад. И вдруг все потемнело.
Нет, я не упала в обморок. И вообще, неужели я похожа на тех, кто падает в обмороки?
В коридоре было несколько маленьких кладовок, и я была в одной из них, моя спина упиралась в узкую полку, и нога застряла в какой-то сумке. Света не было. И почти не было места. И я была прижата к кому-то теплому и дышащему.
— Адам? — прошептала я. — Это ты?
К счастью, губы, которые коснулись моей шеи и провели дорожку к подбородку, были безумно знакомы. Я схватила его за лацканы, и бросилась на него, и отпустила всю силу фантазий, которые крутились в моей голове с тех пор, как мы разошлись прошлой ночью.
Мне понадобилось некоторое время, прежде чем я смогла думать и целовать. Первая волна желания откатила, приготавливаясь ко второму заходу, и я воспользовалась моментом просветления, чтобы оторваться от него, тяжело дыша, и положить лоб на его плечо.
Я продолжала говорить шепотом, даже несмотря на то, что остальные гости давно прошли.
— Что происходит, Адам?
Мне нужно было знать. Мы рисковали нашей дружбой ради одной случайной связи?
— У меня сложилось впечатление, что ты знала точно, что делаешь, но если хочешь, чтобы я рассказал тебе шаг за шагом… — Он прижался губами к впадине между ключицами, и я задохнулась. — Я думаю, все началось… вот… так… — бормотал он между поцелуями, и мне пришлось запустить руки в его волосы, схватить его голову и отодвинуть от себя, чтобы заставить его остановиться. По вибрации его грудной клетки я могла сказать, что он тихо смеется, играя со мной. И я не знала, нравится мне это или нет.
— Нет, я хочу сказать…
Я узнала еще кое-что об Адаме: он любил играть грязно. Видимо, я не слишком крепко держала его голову, потому что он вывернулся и аккуратно укусил меня за левую мочку.
Какого черта?
Я откинула голову назад, позволяя ему делать, что он хочет, и в то же время позволяя себе гладить его спину и плечи, наслаждаясь впадинками в тех местах, где одна мышца встречалась с другой. Губы Адама нашли мои, и я забыла о том, где были мои руки и что делали мои пальцы.
— Констанция? Гарри?
Мы оба замерли. Это был голос Иззи и стук ее ботинок на толстой подошве. Она прошла мимо нас, снова позвав по вымышленным именам, а потом вышла в прихожую.
Я захихикала и почувствовала, что Адам улыбнулся в ответ. Мы уже довольно долго были в этом шкафу, или кладовке, или что это было, чтобы мои глаза привыкли к темноте. Серебряного прямоугольника света по краям двери было достаточно, чтобы видеть его очертания.
Он притянул меня к себе, собирая в горсти платье на моих бедрах, и снова поцеловал. Медленно на этот раз, прежнее неистовство уступило место чему-то гораздо более томному и чувственному. Я никогда не целовалась с таким… чувством. Это потрясло меня с кончиков моих ног в чулках до ненакрашенных ресниц. Я даже не могла говорить, когда Адам остановился. Одно последнее, легкое как перышко прикосновение его губ, и он прижался своим лбом к моему. Я чувствовала, как его грудь поднималась под моими пальцами, я слышала его дыхание в темноте.
— Ты была права, — сказал он своим ленивым воскресным голосом. — У меня есть тайна. Я хранил ее годами. И никому не рассказывал. Даже скрывал ее от самого себя… Но теперь пришло время открыть ящик Пандоры и увидеть, что вылетит из него.
Боже. Адам же не женат? И не страдает от серьезной болезни? Я не перенесу, если он…
— К… какая тайна? — заикаясь, спросила я.
Он снова поцеловал меня. Я потеряла равновесие и задела пакет с чем-то похожим на картошку.
— Ты.
Я наморщила лоб:
