– Мадемуазель абсолютно права, – объявил он.
– Черт побери! – воскликнула пораженная мадам Сен-Омер.
– Если декольте будет слишком откровенным, Отем приобретет скандальную репутацию, едва переступив порог бального зала, – всполошилась мадам де Бельфор.
– Мадемуазель станет законодательницей мод! – одобрительно заметил месье Рено. – Она само совершенство, и мои наряды должны быть идеальны. Первая примерка через два дня, мадам, – обратился он к герцогине. – Вы согласны?
– Я во всем полагаюсь на вас, месье Рено, – кивнула Жасмин. – Мы в ваших искусных руках.
Портной поклонился.
– Я не подведу вас, мадам, – заверил он. – Сегодня же мои помощники приедут за тканями и заберут все, поскольку неизвестно, что именно мы будем шить.
– Разумеется, месье Рено, – согласилась Жасмин. – Я уже велела сделать опись. Адали, проводи месье и молодого человека и прикажи приготовить ткани к отправке.
– Как угодно, моя принцесса, – ответил Адали, выходя из зала вместе с мужчинами.
– Ха! – воскликнула довольная мадам Сен-Омер. – Рено – противный склочный коротышка, кузина, но, видно, Отем ему понравилась, и теперь он из кожи вон вылезет, чтобы ей угодить. А ты, маленькая плутовка, до чего же умна! Даже не краснеет и не разыгрывает скромную невинность. Начни ты жеманиться, и он сшил бы тебе обычные модные платья, как всем остальным. Теперь же в лепешку расшибется, лишь бы убедиться, что ни одна женщина на рождественских празднествах в Аршамбо не будет одета лучше тебя! Ты заполучишь красивого, богатого и титулованного мужа, и все поймут, кто помог тебе успешно поохотиться. Рено может заранее принимать поздравления! Да после этого он станет твоим другом по гроб жизни!
– Если мне не понравится сшитое им платье, я так и скажу, – решительно объявила Отем. – Подобно сестрам, я очень придирчива в одежде.
– Не забудь сдабривать замечания щедрыми похвалами, – посоветовала мадам Сен-Омер. – Таким образом, ты его не оскорбишь, и, поверь, малышка, сейчас нет ничего важнее твоего гардероба. Мы, французы, помешаны на моде, а этот суетливый человечек – настоящий художник во всем, что касается тканей.
Два дня спустя Бель-Флер наводнили помощники портного во главе со своим хозяином. Лили помогла госпоже надеть десять нижних юбок и натянула верхнюю.
– Плохо сидит, – буркнул месье Рено, задумчиво поглаживая подбородок. – Почему? Почему?
– Лили, сними юбку и дай мне вон ту, – велела Отем, показывая на батистовые нижние юбки. – Прекрасно. А теперь надень ее поверх шелковых, и снова примерим платье. Ну, как теперь, месье Рено?
Портной одобрительно кивнул.
– Гораздо лучше, мадемуазель. У вас, как и у матери, есть чувство стиля. Всего одной шелковой юбкой меньше, и совсем другое дело!
Лили обошла Отем и принялась развязывать тесемки юбок. Та с помощью горничной осторожно выступила из вороха шелка.
– Идеально! – возвестил портной, хлопая в ладоши, и, повернувшись к герцогине и мадам Сен-Омер, спросил: – Как по-вашему, мадам?
Последовало ожидаемое одобрение, и Отем подмигнула матери поверх напудренного парика месье Рено.
Таким же образом были примерены еще пять верхних юбок, а потом настал черед корсажей, что заняло куда больше времени. Отем настаивала на том, чтобы юбки и корсажи были одного цвета.
– В дни моей прабабки корсажи украшались куда богаче: драгоценностями, хрустальными бусинами и золотой нитью, – пожаловалась она. – Теперь же, кроме лент и кружева, платья ничем не отделываются. А это так скучно!
Портной кивнул.
– Уж такие сейчас времена, мадемуазель. Опасно выставлять напоказ богатство в самый разгар междоусобиц. Но здесь по крайней мере не так тоскливо, как в Англии, – с лукавой улыбкой заметил он. – У меня в запасе немало секретов, мадемуазель, но я не поделюсь ими ни с кем, кроме вас. Мадемуазель будет самой модной молодой дамой в Аршамбо. Слово Рено! Госпожа герцогиня, я сделаю шесть дневных платьев и шесть вечерних. Они прибудут в Аршамбо к вашему приезду, а после этого каждый день, исключая рождественский, разумеется, в замок станут привозить еще по два наряда. Заверяю, ваша дочь будет одета лучше всех в округе.
– Вы не только великодушны, но и знаете, как услужить, месье Рено, – восхитилась Жасмин. – Прошу вас поговорить с Адали, и тот заплатит вам требуемый аванс. Только скажите, сколько требуется.
Портной почтительно поклонился, приказал собрать ткани и скроенные наряды и быстро удалился. Такого он не ожидал. Обычно даже богачи заставляли портного ждать платы много месяцев или даже лет.
– Не стоило давать ему ни единого су, пока не удостоверитесь, что он полностью выполнил заказ, – попеняла кузине мадам Сен-Омер.
Жасмин покачала головой.
– Теперь он сдержит обещание в надежде, что, когда сошьет последнее платье, я сразу заплачу по счетам. Он не подведет меня, а я не разочарую его, кузина. Пусть я все эти годы жила в забытом Богом уголке, но вряд ли человеческая природа сильно изменилась.
Антуанетт рассмеялась.
– Вы говорите совсем как мама. Если Рено сдержит слово, придется отвести под гардероб вашей дочери отдельную комнату.
Отем была вне себя от возбуждения, когда двадцать первого декабря карета выехала из Бель-Флер и покатила к Аршамбо.
– А если моих платьев там не будет? Проклятие, мама, я не должна вести себя как глупая провинциальная мисс! Что это со мной?
– Взволнована, только и всего. В конце концов, ты впервые попадешь в настоящее светское общество, пусть и несколько поздновато, – успокаивала Жасмин.
Граф и его сестры тепло приветствовали родных.
– Сегодня, – сообщил Филипп де Севиль, – никаких гостей не ожидается. Только мы.
Однако когда они вечером спустились в парадный зал, там уже ждал красивый молодой человек, явно не относящийся к семье де Севилей.
– А вот и они, – нервно прощебетала Габи де Бельфор. – Отем, дорогая, познакомься с племянником моего покойного мужа, Пьером Этьеном Сен-Мигель, герцогом де Бельфором. Этьен, а это леди Отем Роуз Лесли, дочь моей кузины. Я рассказывала тебе о герцогине Гленкирк.
Герцог склонился над протянутой рукой Отем. Прохладные губы чуть коснулись пальцев.
– Мадемуазель, счастлив познакомиться с вами, – пробормотал он, подняв голову. Белокурый локон упал на его лоб; карие глаза взирали на девушку с неприкрытым интересом.
– Господин герцог, – поклонилась Отем. Он действительно хорош собой, и, чувствуется, вполне это сознает.
– А это мама Отем, – продолжала Габи.
Жасмин учтиво кивнула молодому человеку, гадая, насколько подходящей партией тот может оказаться. Достаточно ли в нем души, или одно только тщеславие и гордость своим высоким происхождением?
– Моя кузина уже упоминала о вас.
– Надеюсь, что она хорошо говорила обо мне, госпожа герцогиня, – с поклоном ответил тот.
– О, как могло быть иначе! – воскликнула Жасмин и, отвернувшись, заговорила с мадам Сен-Омер.
– Мне нравится ваше платье, – похвалил герцог. – Точно такого же цвета, как прекрасное бургундское вино, которое делают в моих поместьях.
Он, казалось, изо всех сил старался не заглянуть ей за вырез, достаточно низкий, чтобы соблазнять, но недостаточно откровенный, чтобы выставлять напоказ все достоинства девушки.
– Благодарю вас. Ваше бургундское так же хорошо, как вина Аршамбо? Всю свою жизнь я пила только
