их. Мой отец не держал иных вин в Гленкирке.
– Думаю, вы сами скоро ощутите разницу, – улыбнулся герцог. – С нетерпением жду вашего визита в Шато-Рев. Надеюсь, вы с матушкой посетите меня весной. Кстати, вы ездите верхом? Ах, о чем это я, ну, разумеется, ездите. Может, мы могли бы прогуляться завтра, если погода будет хорошей?
– Вы гостите в Аршамбо, месье? – осведомилась Отем.
– Да, мадемуазель.
Рядом возник лакей с подносом, на котором стояли серебряные кубки.
– Герцог очень красив, – заметила Жасмин вечером, когда они сидели в своих покоях у камина. – Габи обожает племянника. Твердит, что его замок поистине великолепен.
– Он сказал, что пригласит нас к себе весной, – сообщила Отем. – Милый молодой человек, но, подозреваю, он и сам это знает.
– Кузина сказала, что попросила герцога приехать пораньше, дабы он смог воспользоваться преимуществами более близкого знакомства. Но думаю, ее расчеты неверны, детка.
– Не знаю, что это со мной, мама, – вздохнула Отем. – Неужели и ты была так равнодушна при первой встрече с папой? Как ты поняла, что он – твоя судьба?
– Когда я впервые увидела твоего отца, моя сводная сестра Сибилла решила, что станет следующей графиней Гленкирк. Тогда он еще не был герцогом. Но Джемми она не пришлась по душе, а я обручилась с Роуэном Линдли. После того как я овдовела и родился Чарли, твой отец попытался ухаживать за мной. Он всегда был ко мне неравнодушен. Да и я посматривала на него, но все же не позволила, чтобы из искры возгорелось пламя. В твоем возрасте, Отем, я уже пережила двух мужей и родила двоих детей. – Она нежно погладила дочь по руке и добавила: – Знаю, дорогая, со стороны кажется, будто мы приехали во Францию с единственной целью найти для тебя мужа, но если тебе никто не понравится, ты не должна принимать первое попавшееся предложение. Ты должна быть счастлива, Отем, и если предпочитаешь свободную жизнь, пусть будет так!
– О, мама, я не питаю отвращения к мужчинам, просто никак не могу найти такого, которого боялась бы потерять. За всю свою жизнь я только раз встретила того, кого хотела бы узнать получше, но, боюсь, он совсем не подходит мне в мужья.
Жасмин заинтересованно взглянула на дочь. Она не слышала, чтобы та упоминала о мужчине, привлекшем ее внимание.
– Кто этот человек, детка, и где ты его повстречала? – как можно деликатнее спросила она.
– Я недавно встретила его в лесу, – объяснила Отем. – Мне он показался браконьером, хотя сам он это отрицал. Сообщил, что он вор, а когда я спросила, что он крадет, ответил как-то странно. Заявил, что крадет сердца.
Жасмин тихо рассмеялась.
– Думаю, я тоже была бы очарована подобным человеком, – призналась она дочери. – Вряд ли столь остроумный мужчина окажется простым браконьером или вором. Интересно, кто он на самом деле? Что же, если он действительно принадлежит к знати, ты непременно его встретишь, поскольку твой дядя Филипп пригласил всю округу на большой бал, который дает в Двенадцатую ночь. Ну а пока тебе придется довольствоваться Сен-Мигелем. Попрактикуйся во флирте, малышка, тебе это пойдет на пользу.
– Мама! Нынешние девушки стараются вести себя естественно и не допускают ни капли притворства. Может, в твое время это и было модно, но сейчас все изменилось.
– Когда я была молода, – заметила мать, – девушкам не позволяли выбирать себе мужей по любви, да и сегодня это редкость. Раньше, малышка, родители выбрали бы тебе мужа и не стали бы слушать никаких доводов. Приходилось идти под венец и жить с тем, кого предназначили тебе в супруги. Может, если ты не сумеешь принять решение сама, я сделаю это за тебя и найду того, которого посчитаю самым подходящим мужем для своей дочери. Ты понятия не имеешь, как ведут себя теперешние девушки, но, думаю, кокетство и флирт от рождения присущи каждой женщине.
– А по-моему, это глупо, – выпалила Отем.
– Мухи куда охотнее летят на мед, чем на уксус, – наставительно проговорила Жасмин.
К Рождеству приехал Ги Клод д’Оре, граф Монруа, очаровательный юноша с веселыми голубыми глазами и светло-каштановыми волосами, в которых плясали золотистые отблески. Он то и дело смешил Отем, и это явно раздражало герцога де Бельфор. Девушка наконец оказалась в своей стихии. Молодые люди никогда еще не ухаживали за ней столь рьяно, тем более что в Гленкирке она вела достаточно уединенную жизнь. Правда, она не роптала, но до чего же весело было сталкивать Этьена и Ги, подогревать в них дух соперничества, слышать, как они спорят о том, кому пригласить ее на танец. Как-то она даже шутливо ударила веером по руке одного из поклонников.
– Да ты флиртуешь, дочь моя, – прошептала мать.
– Господи, и в самом деле, – изумленно пролепетала Отем, но тут же снова обернулась к герцогу.
– Не хватает только одного гостя, – тихо заметила Антуанетт, наблюдая, как Отем танцует с герцогом.
– Если он приедет, – сухо откликнулся граф. – Вы знаете, как независим Себастьян, и, кроме того, он терпеть не может девственниц.
– Советую ему измениться, если он надеется когда-нибудь получить наследника, – резко бросила мадам Сен-Омер. – Не знаю, откуда Себастьян д’Олерон набрался подобных идей! Он не так уж и молод и скоро будет чересчур стар, чтобы зачать сына. Такой обаятельный мужчина, но слишком уж упрям!
Двенадцатая ночь в доме графа де Севиля ознаменовалась танцами и пиром. Ожидался костюмированный бал, и труппа бродячих актеров, специально приглашенных для такого случая, должна была дать представление.
– Я оденусь солнцем, – объявила Отем своим поклонникам.
– В таком случае я буду луной, – нашелся Этьен, самодовольно ухмыляясь.
Но Ги д’Оре ничуть не опечалился.
– Тогда я наряжусь кометой, которая вертится вокруг солнца.
Отем восторженно захлопала в ладоши:
– О, Ги, как вы находчивы! Мгновенно придумали себе костюм.
Граф изящно поклонился:
– Благодарю, дорогая.
– Кто дал вам право называть ее «дорогой»? – вскинулся герцог.
– Вы оба можете так обращаться ко мне, – быстро вмешалась Отем, чтобы предупредить стычку.
Молодые люди обменялись свирепыми взглядами.
– О, мама, – призналась Отем позже, – они вот-вот вцепятся друг другу в физиономию! Мне показалось, что они готовы затеять дуэль из-за меня. – Однако глаза ее лукаво сверкнули.
– Дуэли запрещены, Отем, а нарушивших этот указ ждет смерть, – предупредила Жасмин. – Не доводи своих ухажеров до такой крайности. Вряд ли подобным способом можно принять верное решение.
– Какое именно? – удивилась Отем.
– За кого из двоих ты выйдешь замуж, разумеется, – пожала плечами Жасмин.
– Мне не нужен ни тот, ни другой, – возразила ее упрямая дочь. – Этьен очарователен, а Ги забавен, но я не влюблена ни в одного, я к ним равнодушна. И вряд ли изменю мнение.
– По-моему, еще слишком рано об этом толковать, – усомнилась Жасмин. – Ты не очень хорошо их знаешь, но к весне все прояснится.
Отем кивнула:
– Может, ты и права, мама. Я должна дать себе больше времени, чтобы разобраться.
Герцогиня, по-прежнему носившая траур, не собиралась участвовать в маскараде и поэтому надела темно-фиолетовое бархатное платье, сшитое месье Рено. К нему полагалась серебряная маска с аметистами. Единственным украшением служил воротник из серебряного кружева. Ее дочь, однако, была наряжена в туалет из золотой парчи, с прозрачным верхним платьем из золотистого газа, расшитого крошечными золотыми бусинками и алмазами. Низкий вырез открывал кремовую кожу и прелестную юную грудь. Рукава расширялись у локтя и перевязывались у самого запястья лентами, усеянными топазами. Носки и каблуки туфелек из золоченой кожи тоже украшали крошечные алмазы. Лили уложила переплетенные нитками золотых бусинок, желтых бриллиантов и топазов волосы в элегантный узел,
