глубоко вздохнула и раздосадованно прикусила губу.
– Вот как, – понимающе кивнул граф. – Значит, не я избранник, верно?
– Да, Ги, – призналась Отем. – Мне очень жаль.
– Не расстраивайтесь, – мужественно утешил он. – Любовь – это драгоценность, которая редко встречается в жизни, милая Отем. Ее невозможно подделать, от нее невозможно укрыться. Это д’Орвиль, так ведь?
– Кажется, да…
Граф печально улыбнулся:
– Но мы ведь останемся друзьями?
– Разумеется! – воскликнула Отем. – О, Ги, какой счастливицей будет та, которая пленит ваше сердце!
– Вы и тут правы, – подмигнул он, целуя ее руку. – Прощайте, красавица моя. Я приеду не скоро, и в качестве вашего доброго приятеля.
Отем кивнула и долго смотрела ему вслед.
– Молодец, дочка, – раздался голос за спиной. Оказалось, что все это время Жасмин сидела на мраморной скамье под высокими кустами. – Ты приобрела хорошего друга, Отем. Он вел себя как нельзя галантнее, и любовь к тебе навсегда останется в его сердце. Он придет тебе на помощь в любом затруднении, в любой беде. Но я не верю, что Этьен поступит так же благородно. Он слишком привык получать все, что захочет. И все же ты должна сама поговорить с ним.
– Он приедет завтра, – сообщила Отем. – Я поцелую его, а потом во всем признаюсь.
Но, как и подозревала мать, это оказалось совсем не так просто.
Отем повела Этьена в сад, но поцеловаться возможности не представилось, и девушка вдруг поняла, что это совсем не имеет значения. Человек, который ей нужен, – это Себастьян д’Олерон! Значит, остается только сказать правду.
– Я приняла решение, Этьен, – начала она. – Я не люблю вас и вряд ли полюблю. Надеюсь, вы поймете это и мы останемся друзьями, ибо у нас есть общие родственники.
Случайно взглянув на герцога, Отем отпрянула, потрясенная яростью, сверкающей в карих глазах.
– Вы смеете отказывать мне? – взорвался он. – Я терпеливо сносил ваши глупые игры, относя их за счет вашей наивности и неопытности! Интересно, мадемуазель, расстались ли вы с остальными кавалерами или соизволили сделать посмешищем только меня? – Он осекся, презрительно кривя рот.
– Я обо всем сказала Ги вчера, месье, – спокойно пояснила Отем.
– А маркизу? – прошипел Этьен.
Отем колебалась, и герцога осенило.
– Значит, это д’Олерон, – уничтожающе бросил он.
– Я так не сказала, – поспешно ответила Отем, взяв себя в руки. Он не имеет права допрашивать ее!
– Так вы и его отвергли?
– Я и этого не говорила! – отрезала Отем.
– Это он! Маркиз! Но если я вас не получу, значит, и ему вы не достанетесь!
Он притянул Отем к себе и впился губами в ее губы. Ощутив, как прижимаются к нему упругие груди, герцог потерял голову от вожделения. Он попытался повалить Отем на землю, и кто знает, чем кончилось бы дело, если бы не чья-то рука, бесцеремонно схватившая его за шиворот и поднявшая в воздух. Этьен и сам не понял, как оказался лицом к лицу с Рыжим Хью, возвышавшимся над ним на несколько дюймов.
Отем отпрянула, пошатнулась и едва не упала. Но тут же пришла в себя и принялась энергично тереть губы рукавом платья, словно пытаясь уничтожить следы омерзительного поцелуя.
– Как ты посмел дотронуться до меня, свинья? – завопил Этьен. – Я велю арестовать тебя за оскорбление аристократа!
– Не советую, месье, – буркнул гигант-шотландец. – Иначе я буду вынужден поведать судьям, как вы пытались взять силой мою молодую хозяйку, чтобы принудить ее к браку, после того как она вам отказала. Над вами будет издеваться вся округа. Родители юных девушек дважды подумают, прежде чем позволить вам ухаживать за своими дочерьми. Вряд ли вы этого хотите, месье. В конце концов, рано или поздно вам понадобится жена.
Учтиво улыбаясь, он расправил помятый камзол герцога и отступил. Этьен отпрыгнул как ужаленный и обжег шотландца злобным взглядом.
– Я больше не приеду к вам, мадемуазель, – холодно изрек он.
– Не сердитесь, Этьен, – попросила Отем. – Мы можем остаться друзьями. Ги этого оказалось достаточно.
– Вы недостойны моей дружбы, мадемуазель, – процедил герцог. – Если нас обоих куда-то пригласят, умоляю, не приближайтесь ко мне на людях, если не желаете публичного позора.
– О, не волнуйтесь! – заверила Отем. – Я постараюсь всячески вас избегать. И очень рада, что послушалась своего сердца, ибо теперь вижу, что вы и в самом деле отвратительны.
Она в последний раз взглянула на него и ушла.
Рыжий Хью низко поклонился.
– Я немедленно велю привести вашу лошадь из конюшни, месье, – объявил он, провожая оскорбленного дворянина.
Отем стояла у окна, осторожно выглядывая из-за шторы.
– Скатертью дорога! – крикнула она.
Назавтра девушка ждала маркиза, но тот не явился. Сначала Отем боялась, что с ним что-то случилось, но узнав, что его видели на виноградниках, где он помогал сажать лозы, ужасно разгневалась.
– Ты должна понять, что он любит свою землю, – наставительно заметила Жасмин. – Я одобряю такое усердие. Он не стыдится честной работы.
– Но он должен ухаживать за мной! – ворчала Отем. – Бьюсь об заклад, он услышал о том, как я обошлась с герцогом и графом! Решил, что уже заполучил меня и теперь можно не стараться. О, как я ненавижу его высокомерие!
Она раздраженно топнула ногой, но Жасмин тут же возразила:
– Ты не знаешь, известно ли ему, как ты разделалась с его соперниками. Вряд ли они станут бахвалиться своим позором, особенно герцог де Бельфор. Думаю, маркиз просто занят на виноградниках.
– Но если Себастьян ничего не знает, мне придется ждать еще два дня, прежде чем он соизволит показаться! – пожаловалась Отем.
– Значит, тебе не терпится увидеть его?
– Конечно! Теперь, когда я отослала Этьена и Ги, Себастьян должен оказывать мне больше знаков внимания. Я хочу знать, поженимся мы или нет. Через полгода мне будет двадцать!
Не успела Жасмин ответить, как в зал вбежала мадам Сен-Омер.
– Слава тебе Господи, вы обе здесь! – воскликнула она. – Что я сейчас узнала! Вы не поверите… Король и его мать приехали в Шенонсо! Правда, об этом не объявлено официально, но вся округа просто гудит новостями. Дворянам не терпится засвидетельствовать свое почтение его величеству. Вы тоже должны поехать, Жасмин, и взять с собой Отем. О, как это восхитительно! Я веду себя еще хуже Габи! Пришлось оставить ее дома. Она так возбуждена, что трещит без умолку… – Она хотела сказать еще что-то, но, взглянув на родственниц, осеклась. – Что стряслось? Почему у вас такие лица?!
– Отем отказала графу и герцогу, – пояснила Жасмин.
– Ах-х-х, – выдохнула Антуанетт. – Значит, остался только мой протеже. Я не удивлена, малышка, потому что с самого начала видела, как вы увлечены друг другом. Правда, тебе потребовалось довольно много времени, чтобы это понять. А он знает?
– Он не приехал сегодня, – ответила Отем. – Говорят, трудится на виноградниках, как простой крестьянин.
– Ничего не поделать, такой уж он, – ухмыльнулась тетушка. – Земля для него все. Да и вся их семья помешана на виноградниках. Разве твой папа не любил Гленкирк?
