свекрови. Это, разумеется, вздор. Матушка, скорее, являлась бы в детскую – она мечтала о внуках. – И, погладив Отем по голове, нежно спросил: – У нас будет много детей, дорогая?
– Возможно. – Она потупилась.
– Месье, – тихо вмешалась Жасмин, – покажите нам остальные покои, а потом неплохо бы познакомить Отем со слугами, не так ли?
В спальне преобладали белые, золотистые и небесно-голубые тона. Стены были расписаны цветочными мотивами, а потолок представлял собой закатное небо, по которому плыли облака, отливавшие пунцовым, сиреневым и розовато-золотистым. При виде кровати глаза Отем широко раскрылись, но она не проронила ни звука. Гигантское сооружение было задрапировано занавесками из парчи, в которую вплетались золотые, розовые и зеленые нити. На столбиках вился позолоченный резной узор в виде виноградных лоз с листьями.
– Надеюсь, тебе понравится спальня, – шепнул Себастьян. – Я велел ее переделать специально для тебя.
– Изумительно, – улыбнулась Отем, ничуть не кривя душой.
Она и в самом деле никогда не видела такой мебели – с гнутыми ножками, позолоченной, словно из волшебной сказки. Напротив кровати был камин из розового мрамора с крылатыми ангелами по бокам. На каминной полке красовались позолоченные часы. У другой стены находился большой комод резного дерева с инкрустациями.
Подойдя к окну, Отем увидела внизу ленту реки и порывисто повернулась.
– Поверить не могу, что буду жить в столь очаровательных покоях, Себастьян! Подумай только, наши дети будут зачаты и рождены здесь!
– Моя спальня – смежная с твоей, – пояснил маркиз, коснувшись лепнины на стенной панели.
– Твоя спальня? – поразилась Отем. – Разве мы не будем делить эту невероятную кровать?
– Будем, – согласился он, – но у твоих родителей наверняка были отдельные покои.
– Джемми никогда не пользовался своей спальней, – тихо заверила Жасмин.
– Но у нас не будет детей, если каждый станет спать в своей кровати, – откровенно объявила Отем. – Что за чепуха эти твои раздельные спальни!
– Нужно же мне где-то хранить свою одежду, – подмигнул он. – Если ты похожа на остальных женщин, то наверняка прибудешь в мой дом с таким количеством платьев и безделушек, что хватило бы нарядить монастырскую школу! Каждый дюйм свободного места будет забит до отказа твоими туалетами. Разве я не прав?
– Месье Рено оскорбился бы, будь все по-другому, – рассмеялась Отем. – Я привезу в Шермон груды сундуков.
Они спустились на первый этаж, и маркиз собрал в парадном зале всех слуг: мажордома Лафита, его жену-экономку, восемь горничных, Леона, чьей обязанностью было чистить серебро и золото, и Пинабела, следившего за канделябрами, лампами и люстрами. Только у него можно было взять свечи, которые он выдавал весьма неохотно. Был тут и Карон, шеф-повар, имевший под своим началом с полдюжины судомоек и двух поварят. Кроме того, у Себастьяна служили шесть лакеев и прачка по имени Метина, с мускулистыми руками и пышной грудью. В ее распоряжении были две помощницы.
– Может, госпоже маркизе потребуется горничная? – осведомилась экономка. – Моя племянница Оран прошла прекрасную выучку и вполне годится для такой важной должности.
– Если она согласна служить второй горничной и помогать моей Лили, буду рада видеть ее, мадам Лафит, – дипломатично ответила Отем.
– Она будет более чем счастлива служить столь знатной госпоже, – ответила экономка с довольной улыбкой. – Кроме того, она искусно шьет. У мадам не будет причин для жалоб.
– Вы так искренне приветствовали меня! Теперь я поняла, что буду очень счастлива в Шермоне. Надеюсь, вы и впредь будете заботиться обо мне.
Себастьян отпустил слуг. Те поспешно ретировались. Позже мадам Лафит выразила общее мнение, заявив:
– Мы все ждали момента, когда господин маркиз выберет новую жену. Думаю, новая госпожа будет доброй хозяйкой. Очевидно, что она любит господина и, кроме того, происходит из благородной семьи. Думаю, через год в детской запищит младенец.
Слуги, дружно кивнув, выпили вина за здоровье хозяина и его невесты.
Перед отъездом дамы познакомились с дворовыми слугами: старшим конюхом Арно, двумя младшими, шестью грумами, чистившими стойла и кормившими животных, кучером Анри, егерем Карлом и его помощником, псарем Ивом, у которого тоже был слуга в подчинении. Садовник Флорус командовал десятью парнями. Имелся также сокольничий Марлон и человек, на котором лежали заботы о голубятне.
– Ни за что не запомню все имена! – клялась Отем маркизу.
– Со временем запомнишь, – уверял тот. – Все это замковые слуги. А есть еще и те, кто работает на виноградниках и ухаживает за скотом. И со временем ты всех их будешь знать.
– По-моему, это так трудно – быть женой французского дворянина, – призналась Отем матери по дороге домой.
– Да, моя дорогая. Женщина должна управлять домом, знать, что в нем происходит, уметь распределять работу среди слуг и при этом зорко следить за всем. Ты весьма мудро обошлась с мадам Лафит, детка. Могла бы сказать, что у тебя уже есть горничная, но вместо этого предложила должность ее племяннице, пусть не ту, на которую она надеялась, но все же достаточно завидную. Ты прекрасно справишься, и, кроме того, я всегда буду рядом, чтобы помочь.
– Есть ли новости из Англии, мама? – внезапно спросила Отем.
– Есть, но не слишком хорошие. Я не хотела говорить тебе до свадьбы, но какая, в сущности, разница? Король Карл с шотландской армией вторглись в Англию. Нужно ли объяснять, каковы были чувства англичан? Вместо того чтобы встать на сторону законного монарха, они в ужасе прятались и зажимали уши, заслышав пронзительный вой волынок. При этом они в один голос вопили, что их пытаются захватить шотландские дикари. Король для них ничего не значил. Собственно говоря, англичане никогда особенно не любили Стюартов. При всей их ненависти к мастеру Кромвелю шотландцев они не любят еще больше. Эта нелюбовь, похоже, укоренилась в их душах, и тут уж ничего не поделаешь. Какая жалость, что король не вспомнил о вековых кровавых распрях, прежде чем перешел границу.
– И что же произошло? – допытывалась Отем.
– Короля разбили в начале сентября под Вустером.
– Чарли?!
– Не знаю. Генри прислал письмо, но утверждает, что не получал известия о гибели Чарли, хотя понятия не имеет, где тот может быть и жив ли, – дрогнувшим голосом пояснила Жасмин.
– Жив, мама, – твердо произнесла Отем.
– Почему ты так уверена? Генри пишет, что бойня была ужасающей и все поле покрылось телами убитых и раненых, – вздохнула Жасмин.
– Чарли – Стюарт, пусть и незаконнорожденный. Он не Лесли, и к тому же внук Великого Могола. В отличие от бедного папы… Удача на его стороне.
– Может, ты и права, – кивнула мать, невесело улыбаясь. – Да, скорее всего ты права, Отем. Мой сын Чарли даже смерть способен улестить. Он заговорит ей зубы так, что та позабудет, что пришла за ним. Подождем, и наверняка рано или поздно до нас дойдут вести.
Глаза Отем уловили движение у самого берега, и реальность вторглась в воспоминания. Утро ее свадьбы.
К воде подошел величественный олень с ветвистыми рогами и припал к живительной влаге. Девушка зачарованно наблюдала за ним. Животное вдруг подняло голову и, казалось, взглянуло прямо ей в глаза. Отем рассмеялась. Олень повернулся и исчез в лесу.
– Вы уже встали… – сонно протянула Лили.
– Да, и тебе лучше подняться, иначе мама отругает нас за безделье. Венчание назначено на десять, так что мы успеем позавтракать. Не забудь, придется добираться до Шермона. Кроме того, я хочу принять ванну, а волосам нужно высохнуть.
Лили вскочила, поспешно натянула платье и побежала вниз за горячей водой. На плите уже кипел
