идти за морковкой на палочке! Но нужно быть осторожной, чтобы не зайти слишком далеко!
– Скорее, – крикнула она служанкам, – до ужина совсем немного времени.
– Он дерзок, – заметила Лили по-английски.
– Он король, – возразила Отем на том же языке и приказала: – Говори по-французски, Лили, иначе бедняжка Оран сгорит от любопытства.
– Я учу Оран нашему языку, миледи, чтобы к возвращению в Шотландию она все понимала. Ведь мы когда-нибудь вернемся?
– Пока нам там нечего делать, Лили. Ты скучаешь?
– Иногда, – кивнула служанка. – Но Марк так добр, что я не слишком горюю.
– Ты хочешь выйти за него замуж? Вы вместе уже несколько лет. Если вы оба желаете этого, я дам разрешение.
Лили восторженно закивала и порывисто обняла Оран.
– Не забудьте, мне пора одеваться, – напомнила Отем и со смехом добавила: – Ну и лентяйки же вы!
Девушки поспешно вернулись к своим обязанностям: насухо растерли Отем, наперегонки принесли сорочку и дюжину нижних юбок, шелковые чулки, бархатную верхнюю юбку и лиф с глубоким квадратным вырезом. Разрезные рукава были украшены золотыми лентами. По углам выреза были приколоты рубиновые броши. Ожерелье из огромных розовых жемчужин спускалось почти до талии. Такие же серьги свисали с мочек ушей. Лили надела на ноги госпоже туфельки из золотистого шелка с рубинами на каблуках и уложила ей волосы в простой узел.
– Неудивительно, что король влюблен в вас, – вздохнула Оран, когда девушки отступили, чтобы полюбоваться работой.
Отем не потрудилась развеять это заблуждение. Между ней и королем нет любви: всего лишь временный союз страсти.
– Это трудами ваших рук я выгляжу так хорошо. Умницы, – лишь сказала она и, взяв у Лили роскошный веер, направилась в столовую.
Сегодня спутники короля не обратили на нее особого внимания, ограничившись комплиментами изысканному наряду. К удивлению Отем, матери в столовой не было.
Она обеспокоенно огляделась, и Монруа немедленно сообщил:
– Госпожа герцогиня просила извинить ее. Она передала, что сегодняшняя охота оказалась более утомительной, чем ожидалось.
– Еще бы, вот уже несколько лет она не проводила в седле целый день, – кивнула Отем. – После ужина я ее проведаю.
Кабан, затравленный сегодня, был подан зажаренным с красным яблоком в пасти. Королевский разрезатель мяса ловко разделал тушу, подал два куска на золотой тарелке королю, а затем обслужил остальных гостей. Слуги разносили кроличье рагу с луком и розмарином под винным соусом, артишоки в белом вине, тушеный сельдерей, слоеный пирог с начинкой из крохотных овсянок в сливочно-укропном соусе, хлеб, масло и несколько сортов сыра.
– Люблю деревенскую еду! – объявил барон Шезфлер, причмокивая и допивая второй кубок густого красного вина. – В Париже любое блюдо плавает в соусе и чересчур жирно! Меня вечно распирает! Не то что здесь. Как повезло вам, госпожа маркиза, жить в этом раю!
– Вы правы, месье, – согласилась Отем. – Могу лишь посоветовать вам поменьше есть и побольше двигаться, а если и это не поможет, пейте настой перечной мяты. Это прекрасное ветрогонное.
– Настой перечной мяты! Мама всегда поила им отца! Я и забыл! Благодарю, мадам, за то, что напомнили!
Отем, улыбнувшись, кивнула. Она и в самом деле считала, что барону вредны парижские излишества. Здесь, в Шамборе, жизнь была проста, и молодые люди почти все время проводили на воздухе: недаром король не любил больших городов. Версальский дворец – идеальное место: не слишком далекое от столицы и в то же время достаточно уединенное.
После ужина их развлекали танцами и песнями местные крестьяне. Деревенский оркестрик – барабан, рожок, тамбурин и свирель – играл незатейливые мелодии. Вскоре королю это наскучило, и он объявил, что пора спать, поскольку завтрашняя охота тоже начнется рано. Отем поспешила к матери, а остальные разбрелись по своим комнатам.
Жасмин лежала на пышных подушках. При виде бледного лица матери Отем встревожилась.
– Ты здорова, мама? – допрашивала она, садясь рядом.
– Конечно, дочь моя. Просто удивлена тем, что больше не так молода, как воображала, – усмехнулась Жасмин. – Было время, когда я могла охотиться весь день, а потом танцевать до утра. Очевидно, эти дни прошли. Пожалуй, останусь-ка я утром в постели. А что, дорогая, я пропустила что-то?
– Нет, ничего, – заверила Отем. – Обычное мужское хвастовство охотничьими трофеями. Потом пришли селяне повеселить нас танцами и песнями, а барон жаловался, что в Париже у него все время живот вздувается.
Жасмин снова усмехнулась и погладила дочь по руке.
– Тебе, пожалуй, пора, Отем. Король наверняка сгорает от нетерпения. Доброй ночи, дочь моя. Увидимся завтра.
Отем поднялась и, нагнувшись, нежно поцеловала мать.
– Сладких снов, мама. До завтра.
Покинув спальню герцогини, она поспешила к себе. Лили и Оран принялись готовить госпожу ко сну: сняли платье, драгоценности и нижние юбки вместе с чулками и туфлями. Отем умылась теплой надушенной водой и почистила зубы. Оставшись обнаженной, она села на кровать и велела Оран расчесать ей волосы на ночь. Но когда Лили поднесла шелковую сорочку, маркиза отмахнулась.
– Не нужно? – пробормотала Лили, отводя глаза.
Оран едва удерживалась, чтобы не хихикнуть.
– Так приказал король, – заявила Отем, – а я здесь по приглашению его величества. Кстати, чтобы никому ни единого слова. Что бы там ни думали посторонние, только король и я знаем, каковы наши отношения. Вы меня поняли? Благоразумие и осмотрительность – вот что вам не помешает.
– Да, мадам, – хором ответили служанки.
– Прекрасно. Теперь вы свободны до утра, – тихо велела Отем.
– Нашему герцогу это вряд ли пришлось бы по душе, – выпалила Лили и тут же отчаянно покраснела от собственной дерзости.
– Верно, – согласилась Отем, – но послушайся он мою мать, мы сейчас благополучно бы пребывали в Шотландии. Однако ему взбрело в голову умчаться на войну. И что же? Он погиб, а мы стали изгнанницами. Теперь приходится из всех зол выбирать меньшее. Мне сказали, что быть любовницей короля даже почетно, хотя никак не могу взять в толк, чем хуже завести роман с обычным мужчиной. Прелюбодеяние есть прелюбодеяние.
– О, мадам, но ведь и вправду лечь с королем великая честь, – неожиданно вмешалась Оран. – Хотела бы я оказаться на вашем месте!
– Берегись, Оран, чтобы не услышала твоя тетка! Не миновать тебе порки, – предупредила Лили. – Такое поведение немыслимо для порядочной девушки.
– Немедленно в постель! – приказала Отем, сдерживая смех. Лили – типичная шотландка, как Оран – настоящая француженка. Они редко соглашались друг с другом, но служили ей верой и правдой.
Она прогнала их, и те покинули спальню.
Ощутив холод, Отем легла в постель под теплое пуховое одеяло, подложив под спину груду мягких подушек. Постель оказалась почти такой же удобной, как ее собственная. Огонь потрескивал в камине, а оставленные Лили свечи освещали комнату золотистым сиянием.
Отем услышала, как щелкнул замок потайной двери. Заскрипели пружины. На пороге появился король, полностью обнаженный. Отем наконец смогла его рассмотреть. Несмотря на не слишком высокий рост, ноги у него были стройные и крепкие. Чудесные темные локоны разметались по плечам. Взгляд ее невольно упал на его мужское достоинство, даже в спокойном состоянии довольно внушительного вида. Она быстро отвела глаза, когда он приблизился к кровати и поцеловал ее руку.
