Он молча кивнул.
— Наши отношения с Сэмом всегда ограничивались работой. Мы никогда не интересовались личной жизнью друг друга, да и на службе держали дистанцию. Но две недели назад я сделала такое, что перевернуло всю мою жизнь. — И Шарлотта рассказала Папе все до мельчайших деталей: от того, как придумала для Сэма тайную даму сердца, до поцелуев на веранде. — Ну, видишь, как все запуталось? И я боюсь, что не смогу вернуться к прошлым отношениям, как бы этого ни хотела.
— А зачем тебе это делать?
— Затем, что я привыкла к такому образу жизни и была счастлива. А сейчас я в замешательстве, выбита из привычной колеи и…
— Влюблена? — спросил он.
Шарлотта посмотрела на него с удивлением.
— Я… Нет, не… — Потом засмеялась и сказала: — Да, возможно. Ну хорошо, признаюсь. Я думаю, что люблю Сэма Харпера.
Папа кивнул, обдумывая то, что услышал.
— Ну и что ты думаешь по этому поводу? — спросила Шарлотта. — Подскажи, как мне быть.
— А что ты сама намерена сделать?
— Не знаю, — покачала она головой. — Мне, наверное, следовало бы признать, что и он меня любит. Но я никак не могу в это поверить, хотя он сам мне сказал об этом.
— Почему?
— Потому что я люблю Сэма Харпера почти всю свою жизнь, но никогда не чувствовала взаимности.
— Он сказал, что любит тебя. Не пойму, чего тебе еще надо?
— Но почему это произошло именно сейчас? Почему он так внезапно изменил свое отношение ко мне? Две недели назад он терпеть меня не мог, а сейчас вдруг полюбил?
— Может быть, это судьба.
— Судьба?
— Ну да. Мы в городе наблюдаем за вами с тех пор, как вы еще были детьми. И все ждали, когда это произойдет. Если вы судьбой предназначены друг другу, то так и будет и ты ничего не сможешь изменить.
— Так ты считаешь, что мне следует довериться ему? — спросила Шарлотта.
Папа ласково похлопал ее по руке.
— Человек, которого я видел здесь прошлой ночью, выглядел ошалевшим от любви. И, как я понимаю, его сердце принадлежит не даме в красном платье, а красавице, которая потрясла вчера всех своим вечерним туалетом изумрудного цвета.
Шарлотта вскинула брови и вопросительно уставилась на него.
— Все говорят, как очаровательно ты выглядела прошлой ночью, — пояснил он. — Дамы из Исторического общества считают, что твое платье было бесподобным.
Она рассмеялась:
— У меня такое чувство, что рубрика «Срочно в номер!» уже не является нашей прерогативой. Может, ты расскажешь мне о прошлой ночи еще что-нибудь такое, что я могла бы добавить в свой репортаж о бале?
Папа ухмыльнулся:
— Нет, но позволь мне дать тебе небольшой совет. Только двум вещам ты можешь доверять в любовных делах: бельгийскому шоколаду и своему сердцу. Верь своему сердцу — оно не обманет тебя.
— Но я так долго сдерживала свои чувства, что боюсь, не смогу объясниться с ним как следует.
— Ну, если ты не сможешь объясниться сама, сделай это с помощью шоколада.
Легкая улыбка тронула ее губы. Шарлотта схватила Папу за руку.
— Да, да! Именно так! — Она вскочила с места и бросилась к витрине. — Прежде всего дай мне дюжину ореховых трюфелей. Нет, две дюжины!
Папа захлопал в ладоши и встал.
— Две дюжины трюфелей. Заказ принят. — Он прошествовал за прилавок и стал складывать конфеты в коробочку из серебряной фольги. Вскоре Папа вернулся и поставил коробочку перед ней на стол. Затем достал поздравительную карточку и ручку.
— Превосходно! — воскликнула Шарлотта, что-то написала на карточке и передала ее Папе. — Нельзя ли попросить кого-нибудь отнести это сейчас в офис Сэму?
— Ты не хочешь передать сама? — удивился Папа.
Шарлотта покачала головой, затем поспешила к выходу.
— У меня есть другие дела. Проследи, чтобы Сэм получил конфеты и прочитал записку.
— Наше заведение всегда доставляет подарки вовремя и по назначению. Я сам это сделаю. — Папа подошел к двери и открыл ее. — С Днем святого Валентина, Шарлотта!
Она улыбнулась в ответ и вышла из кафе, сразу же окунувшись в яркий солнечный свет и свежий утренний воздух.
На улице Шарлотта на секунду задержалась перед витриной посмотреть на свое отражение в стекле. Она сделает это! Скажет Сэму, что любит его, и они начнут все сначала! А лучшим местом для этого может быть то, где все началось много лет назад.
Холодный ветер поднимал рябь на поверхности озера. Шарлотта плотнее запахнула жакет, посмотрела на часы и, тяжело вздохнув, пошла обратно к коттеджу.
— Неплохо для начала, — пробормотала она.
Уже прошло время ланча и убраны со стола все вкусности, которые она накупила. Так и не открытое шампанское стало совсем теплым.
Где же он? Получил ли конфеты и записку? Шарлотта нетерпеливо отбросила с глаз волосы. Может, ей следовало встретиться с ним в редакции, а не просить приезжать к озеру. Но офис предназначен для дел, а то, что она хотела сказать, было сугубо личным.
Вода билась о пристань, а мысли Шарлотты вернулись ко дню тринадцатилетия. Если бы прошлое научило ее чему-нибудь, она бы сюда не приехала. Сэм уже один раз отверг ее. Не повторится ли это снова? Одно утешение: сейчас в отличие от прошлого здесь нет никого, кто бы видел ее унижение.
Возможно, все дело в записке. Она написала первые пришедшие на ум слова — простые и недвусмысленные. Или ей это только так кажется?
Может, записка слишком прямолинейна? Или наоборот туманна. Чувства взаимны. Конечно, не самые поэтичные слова, но точно передают смысл того, что она хотела сказать. И дальше все ясно. Почему же Сэм не приехал? Сожалеет о том, что произошло между ними прошлой ночью? Решил забыть тайную даму сердца? Считает, что для него чувства больше не взаимны?
Шарлотта вновь взглянула на часы. Она подождет еще минут пятнадцать и уедет. Дойдя до конца пристани, она села на потемневшую от дождя и ветра скамейку и увидела ястреба, лениво парящего в вышине.
Насколько она себя помнила, они всегда были вместе. В солнечные летние дни, пока их отцы работали над газетой, они с Сэмом в сопровождении матерей отправлялись в коттедж на озере. Катались на лодке, играли, пели песни и были неразлучны.
Но, повзрослев, начали отдаляться друг от друга. Чем больше она таскалась за ним, тем сильнее он сердился. Сэм уже не хотел лазить по деревьям или бросать в воду плоские камешки. Будучи на два года старше Шарлотты, он просто раньше повзрослел, и ему стали неинтересны игры, которые ей еще доставляли удовольствие.
Так проходило лето за летом, и она наблюдала за ним со стороны, обиженная и забытая. И вот однажды, за несколько недель до тринадцатилетия, она вдруг поняла, что смотрит на Сэма совсем по-
