Какое счастье, что здесь все устроено, как в Болтон-Хаусе!
Она не нуждается в свете, потому что и без него точно знает, куда идти.
Оказавшись дома, она поспешила наверх, где ждала Энни. Дом совершенно опустел, поскольку Том отпустил на сегодня слуг. Но Энни отказалась идти с Долл.
– Она немного легкомысленна, и я не хочу, чтобы мужчины подумали, будто я на нее похожа, – пояснила она.
Перед огнем уже стояла лохань с водой, которую наносили перед уходом лакеи. Она еще не совсем успела остыть, хотя была не такой теплой, как любила Розамунда. Все же, раздевшись и сев в лохань, она рассудила, что даже остывшая вода лучше, чем ничего. Однако она не стала медлить и, наскоро вымывшись, встала, вытерлась и надела чистую сорочку. Энни распустила волосы госпожи и взялась за щетку.
– Оставь их распущенными, – велела Розамунда.
– У вас такие прекрасные волосы! – восхитилась Энни, откладывая щетку.
Розамунда легла, и Энни добавила дров в камин.
– Хозяин велел мне и Долл покамест спать на чердаке, с другими слугами.
Так будет лучше, – согласилась Розамунда.
– Но если так, все поймут, что вы завели любовника, миледи! – откровенно выпалила девушка. – По крайней мере так Долл говорит.
– Долл слишком много болтает, – резко бросила Розамунда, завязывая ленты чепца. – И что ты ответила, Энни, на такое оскорбление?!
– Что у вас и на себя-то времени нет, потому что вы целыми днями прислуживаете королеве, не то чтобы завлечь мужчину в свою постель. Только Долл рассмеялась и ответила, что для любви всегда время найдется. Мол, мужчины, как собаки, вечно вынюхивают сучек в течке, которые могли бы задрать для них хвост.
– Долл чересчур много знает, и это добром не кончится, – со вздохом заметила Розамунда. – Где она сейчас? Ты знаешь, Энни?
– Да, – медленно протянула Энни. – Празднует с дворцовыми лакеями. И не вернется до рассвета. По крайней мере так она сказала, миледи.
Розамунда кивнула.
– В таком случае подожди возвращения лорда Кембриджа и перескажи ему все, что сообщила мне.
– О, миледи, не могу! Я и вам шепнула это только потому, что мы обе из Фрайарсгейта. Не желаю, чтобы вашу репутацию чернили Долл и ей подобные. Сердце у нее доброе, да вот только язык дурной. Она выцарапает мне глаза, если узнает, что я проговорилась.
– Именно поэтому ты и должна все объяснить моему кузену. Долл – одна из его людей, из родового поместья в Болтон-Парке. Я уверена, что тамошние жители похожи на нас, обитателей Фрайарсгейта. Долл еще молода и, возможно, слишком долго пробыла в Лондоне, в доме его милости.
Ей следует вернуться домой и немного поразмыслить о своей жизни. Передай его милости, что это я посоветовала обо всем ему поведать и предложила отослать ее домой, дабы она не попала в беду.
– Ну… – нервно пробормотала Энни.
– Мой кузен – добрый хозяин, Энни, и тебе это известно. Может, Долл пришло время выйти замуж, и он сумеет найти ей подходящего жениха. Если ее поведение выходит за рамки пристойности, лучше как можно скорее обвенчать, прежде чем она опозорит себя и уничтожит все шансы на достойное замужество, – начала было объяснять Розамунда, но вдруг осеклась и пристально взглянула на служанку. – О чем ты умолчала?
– О, миледи, – заплакала та. В этот момент послышался стук, и Розамунда велела Энни открыть дверь. В комнату вошел лорд Кембридж.
– Вы еще не спите? Превосходно! – обрадовался он. – Энни, малышка, принеси нам вина, а мы с кузиной обменяемся услышанными за день новостями.
Он с ухмылкой плюхнулся на кровать.
– Вы свежи, как луговая маргаритка, даже в этот час!
Энни поспешила наполнить небольшие кубки сладкой мадерой, и, когда поднесла их лорду Кембриджу и своей хозяйке, Розамунда объявила:
– Энни хочет кое-что сказать тебе. Говори, Энни.
– О, миледи, неужели я и впрямь должна… – всхлипывала служанка, не вытирая катившихся слез, но когда Розамунда строго кивнула, едва слышно пролепетала:
– Это насчет Долл, милорд.
Запинаясь и заикаясь, она повторила свой рассказ.
– Все в порядке, Энни, – успокоил ее лорд Кембридж. – Я знаю, что ты не сплетница и всего лишь пытаешься защитить свою хозяйку. Однако я и без того хотел завтра же утром отослать Долл в Болтон-Парк. Мистрис Гринлиф пожаловалась мне на ее выходки, и, к сожалению, сегодня мне пришлось собственными глазами увидеть, что она вытворяет. Ее судьба уже была решена, так что беги спать и ни о чем не волнуйся. Ты не виновата в ее грехах. Мистрис Гринлиф всегда считала, что девчонке рано было приезжать в Лондон. Возможно, ей пора выйти замуж и остепениться. Племянник мистрис Гринлиф, кузнец, недавно овдовел. Он крепкий парень и сможет справиться с такой резвушкой, как Долл. Уверяю, у нее не останется времени на подобные проделки. У кузнеца семеро детей, старшему из которых еще нет и десяти, и он требует, чтобы ровно в полдень в кузницу приносили плотный обед, а по вечерам на столе стоял такой же ужин. Да, учитывая то, чему я сегодня был свидетелем, это наилучшее решение.
