Он повернулся и пошел к двери.
Розамунда поискала глазами что-нибудь потяжелее, чтобы швырнуть ему в спину, но не нашла. Как он смеет воображать, что она выйдет за него? Больше она ни с кем не пойдет к алтарю!
– Я устала хоронить мужей, – пробормотала она себе под нос.
– К нам кто-то приехал? – спросила появившаяся в зале Мейбл.
– Логан Хепберн, – коротко ответила Розамунда.
– Хепберн из Клевенз-Карна? Что он хотел?
– Выразить свое сочувствие.
– И замолвить словечко за себя, – хмыкнула Мейбл.
– Не смей говорить об этом! – рассердилась Розамунда. – Теперь я рада, что уезжаю!
Мейбл подняла брови, но не сочла нужным упомянуть, что видела, как их гость направлялся к церкви, несомненно, затем, чтобы потолковать с отцом Матой. Послезавтра Розамунда уедет. Она и без того на взводе. Не стоит подливать масла в огонь.
Логан, войдя в церковь, поспешил обнять священника.
– Спасибо, брат, что послал за мной. Однако ты не сказал, что она едет ко двору, – начал он.
– Значит, ты сам все узнал, – весело усмехнулся отец Мата.
– Что, если ей выберут нового мужа? И откуда она знает еще и королеву Англии? – допытывался Логан. Ему нужны ответы, которых он не получит от Розамунды. Мата связан с ним узами крови и тем обстоятельством, что Логан – глава этой ветви клана. Он все расскажет.
Братья уселись на узкую скамью, и священник начал рассказ:
– Она встретила Екатерину Арагонскую до своего брака с сэром Оуэном, когда в первый раз была при дворе.
После рождения старшей дочери она разослала письма Екатерине, королеве шотландской и матери короля. И получила ответы от всех трех, но ее сердце тронула судьба испанской принцессы. Та извинялась за скромный подарок ребенку и объясняла все тяготы своего положения.
Оказалось, что старый Генрих и король Фердинанд торговались из-за того, кто должен содержать Екатерину, а тем временем ни тот, ни другой не платили ни пенни.
Несчастная принцесса перебивалась как могла, а ее слуги ходили в лохмотьях. Госпожа Фрайарсгейта пожалела принцессу, послала ей немного денег и продолжала делиться всем, что выручала от продажи скота. Женщины все это время переписывались, и принцесса, став королевой, узнала, что ее подруга вновь овдовела. Поэтому она послала тугой кошелек с наказом сшить придворные платья и пообещала прислать эскорт для леди Розамунды.
Завтра должны прибыть сопровождающие.
– Я убью всякого, кого дадут ей в мужья, – спокойно пообещал Хепберн.
– А пока что она выгнала тебя из дома, – поддел священник. – Вряд ли король озаботится замужеством Розамунды. Его отец был вынужден сделать это, потому что был ее опекуном. Но сейчас госпожа скорбит по мужу, а королева уважает ее чувства. Нет, братец, она всего лишь навестит подругу и вернется при первой возможности, поскольку терпеть не может придворной жизни. Она не знатна, и никто не станет добиваться ее милостей. Высокомерные дамы и господа не обратят на нее внимания или заставят почувствовать полное ее ничтожество. Нет, через несколько месяцев она вернется в свой любимый Фрайарсгейт, к дорогим деткам, без которых жить не сможет.
– Кому она станет писать? – проницательно осведомился Хепберн.
– Эдмунду и Мейбл. Они покажут ее письма мне, а я постараюсь извещать тебя обо всем, что узнаю.
– Прекрасно! – воскликнул Хепберн. – А теперь благослови меня. Мата, ибо я нуждаюсь в благословении Божьем.
Он поднялся и встал на колени перед единокровным братом.
Священник встал и, возложив ладони на его голову, сказал:
– Иди с миром, Логан, и попытайся никого не убить.
– Постараюсь, Мата, – усмехнулся Хепберн, – но твердо обещать не могу, ибо ты знаешь, каков я.
– Знаю, – согласился священник, провожая Логана до дверей. Мужчины обнялись в последний раз, и Логан, вскочив на коня, ускакал.
Розамунда, стоя у окна спальни, видела, как он уезжал.
Она задумчиво повертела в руках щетку из грушевого дерева, которой расчесывала длинные расплетенные волосы.
Перед этим она сказала Мейбл, что у нее болит голова, и попросила прислать ужин наверх, но, по правде говоря, просто не хотела ни с кем обсуждать Хепберна из Клевенз-Карна. Она привыкла к спокойным мужчинам, которые обращались с ней мягко и почтительно. Логан Хепберн ничем не походил на Хью или Оуэна. Надменный, дерзкий, спесивый… Других слов не подобрать! И вежливостью не отличался. Смотрел в глаза и говорил прямо и открыто.
Но разве это так уж плохо? Однако какое право он имел вторгаться к скорбящей вдове и объявлять, что хочет жениться?! Видите ли, он ждал ее с шестнадцати лет и впервые встретил шестилетнюю Розамунду на ярмарке в Драмфри!
Что за чушь! И женщины бросаются ему на шею? А вот это, возможно, правда. Он дьявольски красив со
