Шотландии.
Неужели она имеет в виду шотландский двор?
Его сердце забилось быстрее. Он имел доступ ко двору через своего кузена, Патрика Хепберна, графа Босуэлла.
– Собираетесь навестить подругу? Мою королеву?
– Нет. Я еду в Лондон.
– А я-то думал, что придворная жизнь не для вас, – протянул он.
Розамунда, не сдержавшись, снова улыбнулась.
Он старше ее. И несомненно, смелее. И все же было в нем что-то побуждавшее ее одновременно и расцеловать, и убить его.
Откуда такие мысли?
Она смущенно опустила глаза.
– Придворная жизнь действительно не для меня, но королева потребовала моего присутствия. И я должна ехать.
Эдмунд сказал, что приказы королевы не обсуждают, хотя я с большим удовольствием осталась бы дома.
Интересно, откуда простая сельская девушка знает королеву английскую? Он не имеет права ее допрашивать, а сама она не скажет.
– Умоляю, Розамунда Болтон, сообщите, когда вернетесь, чтобы я смог приехать и предстать перед вами.
– Милорд, – начала она, но язык ей не повиновался.
– Я с шестнадцати лет ждал вас, Розамунда, хотя терпением не отличаюсь… И сейчас щажу вашу чувствительность,. но если вы вернетесь из Англии с новым мужем, клянусь, что убью его и увезу вас с собой.
Увезет? Да как он смеет!
Розамунда непритворно рассердилась.
– С чего это вдруг? И почему я должна выйти именно за вас? – взорвалась она. – Я англичанка, и мой дом здесь, во Фрайарсгейте. Вы шотландец и живете бог знает где. Повторяю, по какой причине я должна стать вашей женой, не говоря уже о том, что вообще не собираюсь выходить замуж?!
– И все же ты станешь моей, Розамунда, потому что я люблю тебя так же сильно, как любили сэр Хью и сэр Оуэн.
Ты принимаешь любовь мужчины как должное, девочка, а это не правильно. Кроме того, у твоего поместья есть наследница, а у Клевенз-Карн – никого.
– И вы, милорд, видите во мне породистую кобылу, которая должна народить жеребят для вашего дома? – вскричала Розамунда. Да он просто невыносим!
– Если бы я всего лишь хотел наплодить побольше Хепбернов, девочка, давным-давно женился бы. Господь свидетель, немало женщин бросалось мне на шею и забиралось в постель, с тех пор как мне исполнилось четырнадцать и я перерос всех своих родственников. Но лишь тебя одну я хочу видеть рядом с собой.
Он придвинулся ближе, угрожающе нависая над ней.
Розамунда пронзила его гневным взглядом, яростно сверкая глазами.
– И я должна ревновать, узнав, что другие женщины находят вас привлекательным?
– Главное, что ты находишь меня привлекательным, – с лукавой улыбкой заметил он.
– Я?! – взвизгнула Розамунда. – Я нахожу вас привлекательным? Милорд, да вы, должно быть, не в себе, если верите этому.
Хотя умом Логан понимал, что нельзя поддаваться на удочку, давать себе волю, но инстинкт оказался сильнее рассудка. Он должен доказать этой невозможной девчонке, на чьей стороне правда!
Подавшись вперед, он рывком притянул к себе Розамунду и почувствовал, как закружилась голова от медового аромата белого вереска, как упруги маленькие холмики, прижимавшиеся к его груди. Задохнувшись, он впился в ее сладкие губы и стал целовать, как не целовал ни одну женщину до нее. Страстно, исступленно, с сокрушительной нежностью. Отстранившись, он всмотрелся в дорогое лицо и испуганные глаза и тихо повторил:
– Да, Розамунда Болтон, ты находишь меня привлекательным.
Она вырвалась из его объятий и, размахнувшись, с силой ударила по щеке.
– Убирайся из моего дома.., ты.., ты…
Багровая от гнева, она так разозлилась, что не могла подобрать нужного слова:
– Ты, шотландский негодяй!
Изящный пальчик указал на дверь.
Логан потер щеку, пораженный силой этой маленькой женщины. Ему и в самом деле было больно, но он отвесил ей элегантный поклон.
– Я вернусь, Розамунда, когда ты снова окажешься дома, и лучше заранее готовься к венчанию, ибо ты станешь моей женой!
