Тот молча отрицательно покачал головой и, пробежав к выходу, помчался в зал, где продолжал напиваться до бесчувствия, пока Генри Кин доживал последние минуты своей короткой жизни.
Когда сэр Джаспер к полудню открыл заплывшие глаза и приподнял с подушки тяжелую голову, могила для его жены и ребенка была уже вырыта. В маленькой церкви Грейфера в гробу лежала Ровена, одетая в лучший наряд, пшеничные волосы были причесаны и заплетены в косу, на груди покоился мертвый младенец.
Обитатели Грейфера уже отдали последний долг хозяйке и с нетерпением ожидали прихода сэра Джаспера, чтобы похоронить несчастных. Когда наконец он появился в сопровождении капитана Сигера, солнце уже клонилось к закату — декабрьские дни коротки. Джаспер Кин мельком взглянул на женщину, которая так недавно была его женой, и сделал знак священнику начинать похоронный обряд.
В церкви было холодно, и служба не заняла много времени.
Джаспер задержался у могилы ровно столько, чтобы кинуть горсть земли на гроб жены и сына. Фитцуолтер зарыл могилу, закончив работу как раз в тот момент, когда последние красно-оранжевые лучи солнца угасли за западными холмами.
Ровену похоронили рядом с первым мужем. Генри Греем: те, кто ее хорошо знал, понимали, что именно этого она желала бы.
Зарыв могилу, Фитцуолтер вернулся в зал и застал сэра Джаспера Кина и Сигера, уже полупьяных, с двумя хорошенькими служанками. Они не заметили ни прихода, ни ухода капитана — тот, окинув взглядом непристойную сцену, презрительно улыбнулся и вышел. Вряд ли он понадобится сегодня сэру Джасперу.
Фитцуолтер был необыкновенно высоким человеком и казался еще выше, потому что был тощ, как скелет. Столь безобидная внешность обманывала тех, кто его не знал, потому что, несмотря на худобу, капитан был силен и ловок.
Длинное бледное лицо освещали пронзительные глаза; высокий лоб говорил об уме и сообразительности. Песочного цвета волосы были коротко острижены.
— Я буду у себя дома, — предупредил он стражников и, поспешно перейдя через еще не поднятый на ночь подвесной мост, спустился с холма к маленькому домику, пожалованному ему лордом Греем.
Из трубы поднимался серый дымок, видимый даже в сгущающихся сумерках. Из окна лился приветливый свет.
Фитцуолтер открыл входную дверь, нагнулся, чтобы не удариться о притолоку, и вошел в дом, где уже сидели за столом его жена Розамунда, сын Рауэн и четыре незамужние дочери.
Остальные три дочери были уже замужем и жили отдельно.
— Ты не нужен сегодня в крепости? — удивилась жена.
— С ним Сигер, — мрачно пробормотал Фитцуолтер, — и еще две дочери Деруорда. К утру все лыка вязать не будут. Развратные девки!
— У них нет матери. Кто объяснит бедняжкам, как подобает вести себя приличным девушкам? — спокойно ответила Розамунда.
— Благодарение Богу, Ванетта, Ширли и Нелвин замужем и далеко от Грейфера, — вздохнул Фитцуолтер. — Теперь на сэра Джаспера управы не будет! Ни одна девушка не может чувствовать себя в безопасности!
Он повернулся к младшим дочерям.
— Джей, сколько тебе лет?
— Девять, па, — ответила девочка.
— А тебе, Эба?
— Семь, па.
— А тебе, моя крошка Энни?
— Пять, папоцка, — прокартавила малышка.
Фитцуолтер кивнул, — Они еще малы, но ты, Лона, должна остерегаться, пока я не выдам тебя замуж. Внук Рэда — хорошая партия для тебя, сама знаешь.
Розамунда, заметив строптивый взгляд Лоны, поспешно вмешалась;
— Леди Арабелла обещала Лоне, что возьмет ее в горничные. Лона может рассчитывать на лучшего жениха, чем внук Рэда, и, кроме того, боюсь, что сэр Джаспер не задумается объявить о праве сеньора на первую ночь, если станет известно о том, что Лона выходит замуж. Подобные пакости доставляют ему удовольствие.
Фитцуолтер согласно кивнул:
— Да, он не задумается силой взять беспомощную девушку!
Не хотел бы я этого для Лоны. — Помолчав несколько минут, он спросил дочь:
— Хватит ли у тебя храбрости перебраться через холмы Шевиот, рассказать леди Арабелле о смерти матери и попросить, чтобы она взяла тебя на службу?
— Да! — без колебаний ответила Лона.
— Муж! — резко вскинулась Розамунда, бросив предостерегающий взгляд в сторону младших девочек, зачарованно слушавших разговор взрослых.
— Вы ничего не слышали, дочки, — спокойно предупредил Фитцуолтер. — Если скажете хоть кому- нибудь, нам не жить Поняли?
Три головки серьезно кивнули:
— Да, папочка!
— Тогда идите спать и не забудьте помолиться за упокой души леди Ровены, — велел отец.
Малышки поднялись из-за стола и послушно взобрались по узкой лестнице на чердак, откуда сразу же послышались детские голоса, повторяющие слова молитвы.
Фитцуолтер нежно улыбнулся вслед девочкам и обратился к старшей дочери:
— Лона, выедешь засветло, брат тебя проводит. Я дам тебе кобылу леди Арабеллы. Рауэн, возьмешь черного жеребца, но ты должен вернуться к ночи! Ни сэр Джаспер, ни Сигер не знают, сколько лошадей в конюшне, так что кобылы никто не хватится. Небо заволокло тучами, к утру будет дождь, так что эти двое вряд ли выйдут завтра из крепости. Сэр Джаспер захочет насладиться свободой и полученным наследством. Когда спросит про Лону, скажем, что девочка убежала, потому что не хотела выходить замуж за внука Рэда. Все знают, как она противилась, правда. Лона? — попытался пошутить отец.
— Ты не должна обижать мальчика, — расстроилась Розамунда.
— Не волнуйся, мама, он не обидится, — засмеялась Лона. — Внук Рэда любит меня не больше, чем я его! Кроме того, они с нашей Джейн нравятся друг другу.
— Неужели? — удивилась мать. — Ну что ж, это совсем другое дело.
Вся семья дружно рассмеялась.
Розамунда была прирожденной свахой, и вся деревня пользовалась ее советами в сердечных делах.
— Куда нужно отвезти Лону? — вмешался практичный, как отец, Рауэн.
— Нашу хозяйку похитил граф Данмор и, говорят, женился на ней взамен невесты, убитой сэром Джаспером, — пояснил отец. — Отвези Лону в замок Данмор. Если леди Арабеллы там нет, тебе скажут, где она. Передай, что Лона — ее служанка и сбежала из Грейфера, чтобы передать вести о матери леди Арабелле. Оставь в замке сестру и возвращайся домой, но будь разумным и осмотрительным, Рауэн.
— Но как незаметно взять лошадей, па?
Фитцуолтер улыбнулся:
— Я много раз брал лошадей из Грейфера, парень. Одна стена конюшни — одновременно внешняя стена крепости, и там есть дверь, маленькая, правда, но лошадь может пройти. Снаружи ее не видно, и никто о ней не знает и не должен знать — иначе враг может легко проникнуть в крепость. Джон, конюх, спит как убитый, но если и проснется, ничего не скажет. Он хочет жениться на Элсбет и не станет со мной ссориться. Так что все будет устроено! — Видя изумленные лица детей, он вновь хмыкнул:
— Вы еще многого не знаете! Лона, утром оденься потеплее.
Побольше нижних юбок и толстые чулки. А сейчас спать — завтра трудный день.
Отправив детей наверх, Фитцуолтер сел у огня с деревянным кубком, в который жена налила сидра.
