Флора.
— Ваша мать не успеет, милорд, — деловито известила она. — Никогда еще не видела, чтобы малыш так торопился появиться на свет. Подумать только, еще недавно миледи спокойно сидела за вышиванием, а через минуту уже начались схватки!
Послышался мучительный крик Арабеллы:
— Флора!!!
— Я здесь, мой ягненочек, — ободряюще ответила пожилая женщина, — а вот и виновник всех твоих бед!
Роженица полусидела на родильном кресле — высоко поднятые раздвинутые ноги лежали на деревянных поручнях, прекрасное лицо раскраснелось, на лбу выступил пот. Но при виде мужа она улыбнулась:
— О Тэвис! Ребенок сейчас родится! Еще до утра у нас появится малыш!
— Скорее, еще до окончания этого часа, — пробормотала Флора себе под нос, когда граф наклонился, чтобы поцеловать жену.
Услышав слова служанки, Тэвис Стюарт от души рассмеялся:
— Сегодня первый день весны, любимая, хотя ветер еще холодный и дует с севера. Думаю, это доброе предзнаменование — наш первенец родится в первый весенний день.
— Весна — это молодая девушка, — возразила Арабелла, — сам король говорил мне об этом.
Но тут снова начались схватки. Арабелла застонала от боли.
— Все хорошо, ягненочек мой, — ободряла Флора хозяйку и, поглядев на Лону, спросила:
— Одеяла греются, девушка?
— Да, все готово! — весело ответила та.
— Любимая, тебе очень больно? — расстроился граф, и Флора подняла глаза к небу.
— Роды — всегда дело трудное, милорд, — сообщила она хозяину.
— Со мной все в порядке, дорогой, — заверила Арабелла и снова застонала еще жалобнее.
Граф побледнел, но Флора спокойно заметила;
— Ну вот, миледи, уже показалась головка. Гляди, Лона!
Тужься, мой ягненочек, сильнее тужься!
Арабелла, охнув, последовала совету служанки. Флора, встав перед госпожой, наклонилась, чтобы помочь.
— Ой, Флорам — взвизгнула Арабелла. — Он выходит! Я чувствую!
— Да, ягненочек, вот уже и плечики видны! Натужься еще раз! Ну вот и все, — проворковала Флора, подхватывая новорожденного.
Она быстро вытерла кровь с ребенка тряпочкой, смоченной в теплом масле, и, положив его на подстилку, ловко отрезала и завязала пуповину, а потом завернула новорожденную в свивальник. Малышка, сморщив крохотное личико, разразилась громким плачем.
— Истинная дочь своей матери, — заметил граф, успевший разглядеть пол младенца, пока Флора ухаживала за ним.
— Ты не разочарован? — тихо спросила Арабелла, вновь закусив губу от боли; выходил послед.
— Нет, любимая. Ты вне опасности, малышка Мэгги здорова, а у нас еще будут дети, — пообещал граф, снова целуя жену в лоб.
— Она крепкая женщина, — одобрительно заметила Флора, — не то что ее бедная мать!
— Дайте мне дочку! — потребовала Арабелла у мужа, когда тот взял ребенка на руки, пытаясь успокоить. — Неужели все должны увидеть это чудо до меня?!
Флора улыбнулась, а Лона громко хмыкнула.
— Пожелай маме спокойной ночи, Мэгги, — сказал Тэвис, наклонившись, чтобы положить девочку на руки Арабеллы.
Изумленное восхищение отражалось на прелестном лице графини Данмор, впервые увидевшей своего ребенка. Малышка была просто красавицей, и негустые пока еще волосики оказались светло-золотистыми, как у матери. Кожа была розовой и упругой, а глаза… синими и настороженными. Очевидно, ребенок был достаточно крепким, чтобы выжить.
— Ох, моя малышка, . — тихо сказала Арабелла, не сводя глаз с дочери.
Но леди Маргарет Стюарт открыла розовый ротик и оглушительно завопила, побагровев от натуги и негодования.
— Что это с ней? — испугалась Арабелла.
— Истинная дочь своей матери, — повторил граф, — такая же своевольная и строптивая. Надеюсь подыскать Мэгги решительного упрямого шотландца — только такой сможет ее укротить.
— Решительного англичанина, — поправила Арабелла Тэвис недоуменно поднял брови.
— Наша дочь — наследница Грейфера, милорд. Вы обещали мне. Теперь, когда родилась Мэгги, вы должны отправиться к королю и позаботиться о том, чтобы ей вернули принадлежащее по праву наследство, — серьезно добавила Арабелла.
— Я сам могу дать приданое дочери, — так же серьезно заметил граф. — И кроме того, Джемми сейчас ни на что не способен! Ничего он для нас не сделает, любимая.
— Вы обещали, милорд, — чуть жестче обычного настаивала графиня.
— Миледи, дайте мне младенца, — вмешалась Флора. — Лона присмотрит за девочкой ночью, а вам нужно отдохнуть.
Неожиданно Арабелла и вправду почувствовала, как устала.
Ужасно устала. Она позволила мужу уложить себя в постель после того, как Флора обтерла ее надушенной водой и надела свежую сорочку из мягкого шелка. Тэвис осторожно положил жену на благоухающие лавандой простыни, получше взбил подушки и, ко всеобщему удивлению, лег рядом и нежно прижал Арабеллу к груди.
— Оставьте нас! — велел он перепуганным служанкам и, когда те исчезли, тихо, но твердо сказал ей:
— Я дал слово, Арабелла, что попытаюсь возвратить Грейфер для нашей старшей дочери, и сдержу его. Можешь ты это понять?
— Когда? — слабо, но непреклонно спросила она.
Тэвис поцеловал жену в макушку:
— Когда малышке исполнится месяц, я поеду к Джемми и попрошу его обратиться к королю Генри. Это все, что мы можем, любовь моя. Тюдор вправе не захотеть возвратить нам твой драгоценный Грейфер. Я уже говорил: в наших силах только попытаться. Ты должна быть терпеливой, девочка.
— Не очень-то мне это удается, — тихо призналась Арабелла.
— Тогда тебе придется поскорее научиться терпению, если собираешься иметь дело с сильными мира сего, дорогая. Те, кто правит, могущественны именно потому, что вершат судьбы бессильных и беззащитных. Это могущество растет с уязвимостью других.
— Когда я была наследницей Грейфера, — медленно протянула Арабелла, — у меня были власть и положение, а теперь я потеряла все и не могу этого вынести. Раньше по крайней мере у меня была возможность самой принимать решения, а теперь… я и этого лишена!
— Любовь моя, — ответил граф, — не стоит так мучить себя, иначе никогда не будешь счастлива. Я дам тебе все на свете, радость и спокойствие. У нас прекрасная дочь, дорогая, и я благодарю тебя за нее. А теперь постарайся уснуть, ты очень утомлена, хотя роды и не были трудными.
Он вновь прижал ее к себе и поцеловал светловолосую головку.
Арабелла, вздохнув, закрыла глаза, хотя никак не могла унять мучившие ее мысли. Она хотела вернуть Грейфер, и это был не просто каприз. Сама мысль о том, как сэр Джаспер Кин чванится тем, что получил во владение крепость, бывшую собственностью ее семьи несколько сотен лет, невыносимо жгла душу Арабеллы.
У него не было прав на Грейфер. Кин украл крепость, как карманный воришка — кошелек. Если желает иметь дом, пусть возвращается в свой Нортби-Холл. Там он сможет своим притворным обаянием и красивым лицом очаровать еще одну глупенькую невинную наследницу или безмозглую богатую вдовушку, женится, отстроит дом предков и будет в нем жить. Но Арабелла… Арабелла хочет возвратить Грейфер для
