мышцах.
— Это его совесть мучит, — отозвалась Арабелла без всякого сочувствия к больному. — Подумать только, связаться с врагами собственного отца, мятежниками, предателями! Я хотела бы, чтобы ты отправился к нему и все высказал, но, конечно, это невозможно.
— Нет, милая, — согласился граф. — Если я покажусь в Линлитгоу, найдутся такие, которые скажут, что я поддерживаю племянника и выступаю против брата.
В марте погода немного улучшилась, а вместе с ней и здоровье принца. Самым большим сюрпризом для него оказалось прибытие под его знамена графа Энгуса, а потом и графа Аржила. Короли Англии и Франции, однако, в своих посланиях упрекали принца Джеймса за то, что тот поднял мятеж против собственного отца. Король в сопровождении верных ему северных лордов и их армий остановился лагерем в пяти милях от Линлитгоу, под Фирт-ов-Форт.
Произошло сражение. Армию принца вел в бой граф Энгус, тогда как граф Хоум, к своему величайшему раздражению, был принужден остаться в Линлитгоу и охранять наследника. В результате было заключено перемирие, и по договору король обязывался передать всю власть старшему сыну, который должен был считаться регентом до достижения совершеннолетия, когда Джеймс III отречется от престола в его пользу.
Соглашение, засвидетельствованное восемью лордами, по четыре человека от каждой стороны, было подписано и заверено печатью, но король, прибыв в Эдинбург, объявил его незаконным и сказал, что будет сражаться с сыном, прежде чем у него отберут королевство.
Граф Данмор объявил о поддержке племянника, хоть и нерешительно.
— Как ты можешь выступать против брата?! — рассердилась Арабелла.
— Джемми не достоин больше моей помощи, — мрачно ответил Тэвис Стюарт. — Он мог и не подписывать это соглашение с Джейми, но раз сделал это, был обязан сдержать слово.
Ради Бога, Арабелла, ведь он король! Если король не может оставаться верным клятве, тогда что должна ожидать страна от подобного правителя? Он потерял доверие народа.
— Но Джеймс — твой брат! — яростно взорвалась Арабелла. — И кроме того — избранный Богом король Шотландии. Когда ты восстаешь против брата, то совершаешь не только Каинов грех, но и противишься Господней воле.
— Не останусь сторонником человека, который не держит слова, — упрямо повторил Тэвис Стюарт.
— А я не собираюсь поддерживать мятежников, — вспылила Арабелла.
— Я говорю от имени Стюартов из Данмора! — заявил граф.
— Но не от моего, милорд.
— Согласен, — кивнул граф, — поскольку никто из знающих тебя, Арабелла Стюарт, не станет утверждать, будто у тебя нет собственного мнения.
Графиня Данмор дотянулась до ближайшего тяжелого предмета, серебряного подсвечника, и метко, как всегда, швырнула его прямо в мужа. Но тот после почти трехлетней жизни с женщиной, которую называл «своей маленькой английской злючкой», приобрел достаточную ловкость, чтобы вовремя уклониться.
Принц разослал по Шотландии гонцов с известием о ссоре с низложенным королем и пригласил союзников присоединиться к нему. Тэвис Стюарт уехал из Данмора, взяв с собой тысячу всадников. Это не считалось большим войском, поскольку могущественные северные лорды и их союзники могли легко созвать под свои знамена до тридцати тысяч членов своих кленов, но сторонники принца считали политически важным то, что граф Данмор поддерживает племянника, а не любимого сводного брата.
Однако все знали, что графиня Данмор встала на сторону короля и жестоко рассорилась при всех с мужем перед его отъездом. Никто не согласился с ней, потому что даже отчим графа и его сводные братья отправились на помощь принцу Джеймсу.
Одиннадцатого июля, в год 1488-й от Рождества Христова, войска принца одержали победу в сражении при Саунчиберне.
Но одна тень омрачила триумф нового короля: Джеймс III, которого советники убедили покинуть поле брани, когда стало ясно, что битва проиграна, был найден убитым у мельницы в Бэннокберне. В груди и животе было пять ножевых ран, каждая из которых могла оказаться смертельной. Король был похоронен поспешно, но с почестями.
Двадцать пятого июля король Джеймс IV был коронован в Сконе. Шотландцы торопились, боясь, что английский король может отважиться на вторжение. Младшие братья нового короля, второй Джеймс, ставший герцогом Россом, и маленький Джон были привезены в столицу, чтобы какой-нибудь предатель не смог использовать их в борьбе за престол. Вероятность этого была велика — шотландские лорды вновь затеяли грызню между собой уже во время коронации.
Парламент, который назначил бы новых чиновников, еще не был созван. Графы и остальные дворяне боролись за места, как драчливые дети. Граф Энгус, ставший регентом нового короля, оскорбился надменным поведением лорда Хоума, который считал, что, поскольку именно он увез принца из Стерлинга, он должен стать выше графа Энгуса. Хоум успел также поссориться с братом, приором Колдингхэма, а граф Аржил не разговаривал с лордом Греем, хотя никто не знал почему. По крайней мере треть шотландской знати не появилась в Сконе, как, впрочем, и многие епископы. Молодой король, пытаясь придать коронации хоть видимость какого-то достоинства, во время помазания велел удалиться из сконской часовни всем, кроме младших братьев. Лорды, однако, шумно толкались у входа, вытягивая шеи и пытаясь увидеть церемонию, громко выражая свое недовольство по поводу изгнания.
Потом в парадном зале Скона Джеймс IV принимал присягу на верность от шотландских лордов, могущественных и мелких. Король был весь в черном. Ветерок, врывавшийся в открытые окна, шевелил знамена кланов над головой короля.
Когда граф Данмор, подошедший последним, принес свою клятву племяннику, молодой король, подняв дядю с колен, объявил:
— Благодарю тебя, Тэвис Стюарт, за верность и поддержку моего дела. Я знаю, как сильно ты любил моего отца.
— Ты тоже любил его, мальчик, — ответил граф. — Во всем этом нет твоей вины, но послушай меня, постарайся немедленно утвердить свою власть над этой сворой диких псов, иначе окажешься в положении отца. Правда, может, все не так ух плохо. Джемми был суровым человеком, а ты унаследовал обаяние и доброту матери. Только будь сильным, малыш.
— Я последую твоему совету, дядя, — кивнул принц, — ибо это честный совет любящего человека. — Но тут его синие глаза блеснули. — Я слышал, графиня не согласна с тобой.
Покраснев, граф Данмор пробормотал:
— Вы ведь знаете, у Арабеллы на все есть собственное мнение, ваше величество. Видимо, я не могу усмирить ее.
— Возможно, не стоит делать этого, дядя. Мне твоя жена нравится такой, какая она есть, и думаю, тебе тоже. Если изменишь Арабеллу, она не будет той, которую ты любишь!
Тэвис Стюарт хмыкнул:
— Да, ты прав, племянник. — И, поколебавшись, добавил:
— Еще один совет, Джейми Стюарт. Ты намереваешься лишить Рэмзи титула, не так ли?
Король кивнул.
— Отдай графство Босуэлла Патрику Хэпберну. Хоум — хороший человек, но всегда хочет показаться выше и значительнее, чем есть на самом деле, и в данный момент чванится и кичится своим положением. Хэпберн прекрасно будет его уравновешивать, а поскольку они в родстве, значит, и распрей лишних не будет. Кроме того, Хэпберн заслужил титул графа. Он истинный приграничный лорд и хороший боец.
Король облегченно улыбнулся:
— Ты избавил меня от большой беды, дядя, потому что я не знал, кому передать титул, но ты прав. Именно Патрик Хэпберн подходит как нельзя лучше.
— Ты быстро оцениваешь ситуацию, Джейми, — одобрительно кивнул граф. — Хорошее качество. Жаль, что твой отец им не обладал! Удалось ли тебе узнать, кто был виновником его смерти?
По лицу юного короля прошла тень.
— Нет, дядя. Ты ведь знаешь, каким плохим наездником был отец. Он либо упал, либо был сброшен
