миллионов рублей вместо тех 113 тысяч рублей, которые могут быть получены, если бы эти кедровые леса были использованы только на вырубку древесины.
Но даже и этот экономический расчет значительно занижен, если учесть, что мы в состоянии в настоящее время в несколько раз повысить урожайность кедра и сделать урожаи ореха более постоянными и высокими. Ореховодство может быть увязано с развитием звероводства, выращиванием ценных ягодных, технических и лекарственных растений, пчеловодством, длительной подсочкой кедра и др. Все это может обеспечить дальнейший подъем доходности хозяйства в кедровых лесах. А сохранение их как весьма долговечных, сложных живых природных комплексов обеспечит повышение почвенного плодородия, улучшение климата и создание особо здоровых в гигиеническом отношении условий жизни для людей на всей прилегающей территории.
Теоретически лесоводы уже вполне готовы к организации таких кедровых хозяйств, они достаточно экономически и технически рассчитали их в эскизах. Но надо спешить! Промедление здесь грозит очень большими потерями. Лесозаготовители продолжают массовое уничтожение лучших кедровых лесов. Мы должны принять решительные меры к тому, чтобы прекратить беспощадное истребление кедра, защитить эту гордость лесной Сибири от уничтожения вредителями, пожарами и бессистемными вырубками.
Почти во всех случаях кедровая древесина может в настоящее время быть заменена еловой, пихтовой, сосновой, лиственничной или пластмассами. А кедр сибирский — красавец и великан наших отечественных лесов — должен стать для нас хлебным священным деревом, техническим деревом и любимым мемориальным деревом в наших лесах, парках и садах, которое люди будут использовать и которым они будут любоваться многие сотни лет.
Очень много писем, в которых люди различных специальностей предлагают свои услуги опытной кедровой станции. Здесь и молодые рабочие, которые хотят провести отпуск, помогая кедровой станции, и студенты, и солдаты, готовящиеся к демобилизации. Но не только молодежь хочет помочь энтузиастам. Через газету, например, обращается к комсомольцам А. А. Иванов из Москвы:
«Дорогие мои земляки-сибиряки Сережа Шипунов, Виталий Парфенов и другие!
Я обращаюсь к вам так, еще незнакомым, но уже близким и дорогим, потому что я сам коренной сибиряк из Забайкалья (тоже не обиженного кедром), и мне поэтому понятно все, что влечет ваши горячие сердца к вашей мечте.
Ребята! Я значительно старше вас всех, поэтому и обращаюсь к вам, моим молодым товарищам, так: «ребята». Прежде всего считайте, что я полностью с вами в этом большом деле и сделаю все, что только в моих силах, чтобы помочь родиться специализированному кедросовхозу.
Несколько слов о себе. Только что вернулся в Москву по окончании работ в одной из экспедиций Северо-Восточного геологического управления в Магаданской области, в которой я был заместителем начальника.
Мне по паспорту ни много, ни мало 63 года! По состоянию здоровья дают (и чувствую я себя) лет на пятнадцать моложе, вероятно, потому, что почти всю свою сорокалетнюю трудовую жизнь дышал лесом, провел ее в экспедициях на просторах Туруханского края, Якутии, Красноярского края, родной Бурятии, Тувинской автономной области, Хабаровского края, а также на море, участвуя в экспедиции Института физики Земли АН СССР в работах по Международному геофизическому году.
Физически легко пройду за день по нормальной дороге 30–35 километров, а если надо — и больше (по таежной, конечно, столько не всегда сделаю), просижу в гребях на лодке без передышки немало часов (недаром служил в молодости на флоте), знаком и с лошадью и лыжами (побродил по Енисейской тайге в низовьях, когда работал после демобилизации на пушных факториях Енгосторга в Туруханском крае). Словом, я «не мягкотелый моллюск».
Везде меня считали и считают неплохим организатором. Как я уже говорил вам, я только-только вернулся с работ на Колыме. С января этого года уже решил уйти на пенсию (мне установлена пожизненная, 1 200 рублей в месяц) и, вернувшись в Москву, решил впервые в жизни отдохнуть в кругу своей семьи.
Да вот сейчас «заболел» вместе с вами кедром. Полагаю, что теперь, когда дело будущего комсомольского комплексного кедросовхоза находится в решающей организационной фазе, могу быть полезен в связи с моим практическим организационным и экономическим опытом.
Я вполне обеспечен своей пенсией, значит, могу работать для лучшей организации нового хозяйства без включения меня в какие-либо штаты, что связано с получением дополнительных единиц, с фондом зарплаты, — мне это не нужно. Короче говоря, я со всем практическим и служебным багажом, который накопил на работе за сорок лет, уже считаю себя внештатным сотрудником организуемого хозяйства, готовым выполнить любое задание, поручение комплексного опытного кедрового хозяйства в Москве и в любое время готов выехать на Алтай для практической работы на месте».
Писем много, процитировать здесь хотя бы даже незначительную их часть не представляется возможным.
В заключение расскажем о том, что делается сейчас на кедровой опытной станции, потому что очень многие читатели просят об этом. В адрес комсомольцев тоже идут пачки писем. Люди морально поддерживают энтузиастов кедровой целины, шлют им подарки, дают советы. Несколько рабочих и студенческих коллективов в разных уголках страны взяли шефство над опытной кедровой станцией, постоянно интересуются ее делами. Комсомольцы ЗИЛа решили отправить в тайгу ремонтную мастерскую. Скоро выезжает в Горный Алтай комплексная научная экспедиция МГУ, партия лесоустроителей, более ста студентов Московского авиационного института, почти сотня ленинградских студентов, молодые рабочие, врачи, учителя, решившие за время своих каникул или отпуска построить в тайге первые дома Кедрограда…
Тысячи союзников появились у комсомольцев. И все они интересуются, как сейчас дела в Горном Алтае, чем занимаются, о чем мечтают ребята. Лучше всего об этом рассказывают в своих письмах сами энтузиасты таежной целины — Сергей Шипунов, Виталий Парфенов, Коля и Дина Новожиловы, Леонид Исаенко. Вот они, эти письма.
8. ВРЕМЯ ШУМИТ
«Извините, что не написали раньше. Если бы вы знали, как не хватает времени!
Вашу статью ждали с огромнейшим нетерпением, так как она должна была помочь нам, и не ошиблись, во-первых, расшевелили чойских «куркулей», некоторых людей в Барнауле и Москве, сразу все стало на свои места — кто за нас, кто против. Во-вторых, будет некоторая помощь от добровольцев — уже десятки писем. Ну и, в-третьих, нами заинтересовалось много людей, хоть и не имеющих отношения к нашей работе, но уже оказавших помощь.
Интересно, что из всех лиц, затронутых в повести, первым отозвался Слава Лесенный, тот, что бросил ребят прошлой осенью: они не могли ему дать сразу работу по специальности, и он снял значок академии. Сейчас Слава сообщает, что свой значок выпускника Ленинградской лесотехнической академии он передал при проводах на пенсию одному леснику. Видите, как его проняло.
Есть и неприятная новость — Л. Исаков и В. Ивахненко неожиданно изменили мечте, ушли в лесозаготовители.
Чем занимаемся мы? Переезжаем в тайгу. Нам надо успеть до паводка. Поэтому лихорадка. Сашка Сальников сделал четыре рейса на Уймень, перевез все косилки, грабли, упряжь и прочую мелочь. «ДТ-54» сделал один рейс, перевез деревообрабатывающий станок и рацию, а на «С-100» — поломанный «ДТ-54» и пилораму. Иван Логинов делает ящики для перевозки музея — ведь у нас уже 82 экспоната. Коля Новожилов разбирает забор и строение лесозавода: нам нужен тес для постройки кроличьих клеток в тайге — секретарь обкома ВЛКСМ Таушканов обещал достать 60 штук для развода. Дина Новожилова повезла Василька — первого жителя Кедрограда — к родным: мы не решились взять его в тайгу. Сергей почти не спит, работает очень много, но ему везде не успеть.
Среди писем к нам есть много интересных тем, что люди с большой горячностью поддерживают нас,
