Все сонеты Шекспира

LIV

В оправе совершенства в сотни раз
покажется прекрасней красота.
Хотя красивы розы без прикрас,
мы аромат их ценим неспроста.
Шиповник тоже ведь не без шипов
и пышностью ничуть не обделён,
и, словно роза, ликовать готов,
в разгаре лета свой раскрыв бутон.
Но качества его невелики:
без пользы жил, бессмысленно зачах;
тогда как мёртвой розы лепестки
свой век продлят в изысканных духах.
И ты за совершенства мной воспет,
а не за красоту весенних лет.

LV

Надгробий царских злато и гранит
моим могучим строфам не чета.
не с пыльных и полузабытых плит
заблещешь ты, но с книжного листа.
Строителей и скульпторов труды
падут во время войн и мятежей,
но стрелы Марса и огонь вражды
не уничтожат памяти твоей.
От зависти и смерти защищён,
ступай в века, земных племён кумир,
и ты увидишь, как в конце времён
износят люди этот бренный мир.
В сонетах и зрачках любимых глаз
живи, пока не грянул трубный глас.

LVI

Восстановись, любовь, не то сочтут,
что не острее ты, чем аппетит:
едва он утолён обильем блюд,
как тут же разыграться норовит.
И ты, хоть ненасытна, но подчас
твой взгляд от пресыщенья мутноват;
но дух любви в дремоте не погряз
и вновь твои глаза огнём горят.
Как берега разрезаны рекой,
чета, устав любить, разлучена,
но, всякий день сходясь над быстриной,
любовью пуще прежнего полна.
Мы охлажденье назовём зимой,
и станет лето радостью тройной.

LVII

Что твоему рабу часы и дни,
когда тебе прислуживает он?
Ничуть не утомительны они,
пока приказ твой для меня закон.
Не в силах я роптать, мой сюзерен,
когда гляжу с тоской на циферблат,
или поверить горечи измен,
когда слуге убраться повелят.
Нет права у несчастного раба
из ревности вопросы задавать;
в одном я убеждён: кого судьба
с тобой свела, на том и благодать.
Тебя полюбишь — будешь в дураках
и не заметишь зла в твоих делах.

LVIII

Божок, внушив мне, что я твой вассал,
следить не позволяет за тобой,
чтоб я твоим досугам не мешал
и не смущал тебя своей мольбой.
Ты можешь подозвать меня кивком,
свободен ты, а я попал в острог;
не смея обвинять тебя ни в чём,
сношу я кротко всякий твой упрёк.
Во всём ты прав. Твои труды и дни
тебе по всем правам принадлежат.
Где хочешь будь, что хочешь учини, —
ты сам своим злодействам адвокат.