все перевернулось. Он свободно владел этим чувственным языком, черт возьми, и, ощущая в руках тонкое гибкое тело, чувствуя запах жасмина, исходивший от ее волос, и персиковый аромат ее кожи, готов был продемонстрировать это.
Она прижалась к нему теснее. Через бесконечную минуту их губы разомкнулись. Диего и Моника с трудом дышали, словно только что совершили длительную пробежку.
Не говоря ни слова, он обнял ее и повел к тропинке, отходящей от основной аллеи. Тропинка была намного слабее освещена, и, отойдя в сторону, они совсем затерялись среди деревьев. Лишь ясное небо над головой, усеянное мигающими звездами, скупо освещало окружающую обстановку. Диего прислонился к стволу одного из деревьев, привлек Монику к себе и жадно впился в нее губами. Она запустила пальцы в его волосы и взъерошила их.
Наконец он немного отстранился, приподнял ее лицо за подбородок и, заглядывая в лихорадочно блестевшие глаза, спросил слегка охрипшим голосом:
— Чего ты хочешь, Моника? Я должен быть уверен.
Ее грудь сильно вздымалась, а сердце готово было выпрыгнуть из груди.
— Я хочу получить такое удовольствие, которое ты подарил мне в ту ночь, — прошептала она, обжигая его своим горячим дыханием.
— Тебе понравилось, что я тогда делал?
Не было нужды спрашивать. Он и так точно знал, что она имела в виду, точно знал, чего она хотела. И все же ему хотелось, чтобы она сама вслух выразила свое желание.
Его ласковые пальцы заскользили по ее бедру, приподнимая юбку… Из груди Моники вырвался приглушенный вздох.
— Да, — прошептала она одними губами. — Мне понравилось это слишком сильно. — Затем с силой засунула кисть за пояс его брюк и немного пошатнулась…
Диего с шипением задышал и, закрыв глаза, замер на несколько секунд, пока снова не взял себя в руки.
— Это не может понравиться слишком сильно. Такого не бывает, — проговорил он, добавив про себя, что такое бывает только в том случае, если жалеют о произошедшем.
Он повел Монику обратно на тропинку, отыскал скамейку, которую с обеих сторон закрывали кусты, и заключил уже трепещущую девушку в свои объятия.
— Я бы никогда не смог отказаться дать тебе то, что ты хочешь, — проговорил Диего.
Моника слегка вскрикнула, когда он, приподняв ее как перышко, взял на руки, но тут же обвила его шею руками — легко и естественно, ведь так и должно быть.
— Здесь? — Она обняла его еще сильнее, когда он опустился на лавку и усадил ее к себе на колени.
— Прямо здесь, — выдохнул Диего, щекоча своим дыханием ее шею. Он нежно поцеловал место, где бешено пульсировала тонкая жилка, затем провел по нежной коже языком, наслаждаясь ее персиковым ароматом. — Прямо сейчас.
Несмотря на то что после его слов по ее телу пробежала дрожь, она плотнее прижалась к мужской груди, склонив голову на его плечо. Ее веки, затрепетав, закрылись.
В тусклом освещении парка он видел игру теней на лице Моники. Ее кожа казалась почти совсем прозрачной. Диего снова пришло на ум сравнение ее с куклой. И лишь горящие щеки и алые полные губы доказывали, что она — вполне живая и настоящая.
Он расстегнул несколько верхних пуговиц на ее блузке. Ее дыхание участилось, и грудь стала вздыматься больше. Наклонив голову, Диего заскользил языком по мягким выпуклостям ее грудей и ложбинке между ними.
Моника откинула голову назад, и один ее сочный розоватый сосок выбился из-под низкого бюстгальтера и оказался точно около его рта. Он припал к нему как голодный зверь, языком освобождая его от остатков кружевной материи.
Ему хотелось подарить Монике полное удовлетворение, довести ее до пика наслаждения, радости которого, как оказалось, были ей недоступны до встречи с ним. Несмотря ни на что ему все-таки льстило, что он мог дать ей то, в чем оказались бессильны другие представители мужского пола.
— Ты совсем сумасшедший, раз так себя ведешь в общественном месте, — прошептала она ему на ухо, учащенно дыша. — Как ты думаешь, ты можешь быть еще немного более сумасшедшим?
— На твое счастье, такое сумасшествие никогда не было для меня проблемой, — вполголоса ответил Диего, а его обжигающая ладонь опустилась вниз и, нащупав край юбки, скользнула под нее.
Мягкая и шелковистая кожа Моники становилась все горячей по мере того, как его рука продвигалась все ниже.
Когда он наконец достиг кружевной преграды, ее ноги и бедра горели. Диего приподнял Монику, обхватив одной рукой за талию, а другой одним ловким движением снял с бедер тонкий кусочек ткани. Она издала звук, похожий на всхлип, испытывая одновременно наслаждение и смущение. Еще через секунду, вскрикнув от удовольствия, она осыпала его щеки и шею горячими поцелуями.
— Я начинаю думать, что в дерзком и наглом мужском характере есть некоторые преимущества, — задыхаясь, прошептала Моника.
Диего удовлетворенно хмыкнул, положив трусики в карман своего пиджака. Не теряя времени, он вернулся к начатому, одновременно следя, чтобы ее юбка и его пиджак служили надежным прикрытием от посторонних глаз.
Ее бедра извивались в его умелых руках, требуя новых дерзких прикосновений. Одновременно он припал к влажному рту Моники в страстном поцелуе, затем оттянул и слегка прикусил ее нижнюю губу.
Откинувшись на резную спинку скамьи и увлекая за собой обмякшее тело Моники, Диего прикрыл их тела бортом пиджака. Их рты сплелись в страстном танце языков. Он продолжал мучительно сладостные ласки. Она изогнулась, сжав бедрами его руку и вцепившись в его пиджак. И вот ее тело содрогнулось от наслаждения, сотряслось как от удара током. Она прерывисто задышала, ртом хватая воздух, и не смогла подавить стон.
Диего был рад, что оправдал ожидания Моники, дал то, что она хотела, снова провел ее в еще не освоенный ею мир полноценного чувственного удовольствия.
Он закинул голову на край спинки скамьи, собирая волю в кулак и призывая остатки самообладания, чтобы хоть немного успокоить себя и обуздать собственное неудовлетворенное желание. Однако его дыхание не могло прийти в норму, поскольку руки Моники опустились на его пояс. Он почувствовал, как ее тонкие пальцы начали расстегивать пуговицу на его брюках.
Тело Моники еще била легкая дрожь, но ей все равно хотелось ощутить плоть Диего внутри себя. И немедленно.
— Ты точно уверена? — Его ласковый шепот донесся до нее сквозь чувственную дымку.
— Да. Пожалуйста, помоги мне.
Она так сильно хотела его, что ее руки дрожали и не слушались. Вот ведь как бывает! Каким-то образом ее первый сегодняшний легкомысленный поцелуй перерос в самое бесшабашное эротическое приключение, которое она будет помнить в течение всей последующей жизни.
Со смесью джентльменского уважения к женщине и мужской дерзости, что было в равной степени свойственно Диего, он выполнил ее просьбу почти молниеносно: его пальцы проворно расстегнули молнию.
Усадив Монику лицом к себе так, что ее ноги свисали с двух сторон его бедер, он снял пиджак и прикрыл им их интимную позицию.
Она было потянулась за своей сумочкой, чтобы достать оттуда презерватив, но Диего уже вытащил его из внутреннего кармана пиджака. Он яростно разорвал упаковку, и быстрота, с которой принялся натягивать презерватив, удивила Монику и одновременно польстила ей.
Через несколько секунд он снова приподнял ее, под рубашкой с короткими рукавами при этом заиграли бицепсы. Моника закрыла глаза, концентрируясь на дразнящей близости его тела, когда он усаживал ее…
Диего глубоко вошел в нее одним движением. Она не могла пошевелиться, по ее телу прошла волнообразная дрожь. Затем он стал двигаться, приподнимая ее и снова опуская, чтобы она ощутила всю
