его плоть внутри себя.
Несмотря на испытанный недавно оргазм, Моника чувствовала, что с каждым толчком Диего новая волна удовольствия все больше накрывает ее. Напряжение нагнеталось, и вскоре ее разгоряченное тело начало дрожать. Он снова глубоко вошел в нее, одновременно лаская ее руками.
Моника взорвалась с этим последним толчком. Судороги сотрясли ее тело изнутри и лишь потом распространились до последней наружной клеточки. Она плыла по волнам удовольствия, ее бедра продолжали инстинктивно двигаться до тех пор, пока Диего тоже не испытал удовлетворение, вонзив пальцы в мягкую плоть ее бедер. Он крепко прижал ее к себе, и их тела и сердца слились воедино в бешеном ритме наслаждения.
Оглушенная, обессиленная, Моника не могла ни пошевелиться, ни тем более заговорить. Несмотря на то что ей очень понравилась их любовная игра, какая-то часть ее сознания все же жалела, что сейчас они находились не в ее постели, где она могла бы спокойно заснуть в его объятиях.
Моника в изнеможении некоторое время молчала. Постепенно к ней возвращалась способность трезво мыслить.
С тех пор как перед ней открылась перспектива ее профессионального будущего, это сделало ее более уверенной в себе. Возможно, даже немного дерзкой: Я больше не буду дурехой, которую можно как хочешь вертеть в руках, думала она. Диего, похоже, построил свои отношения со мной так, чтобы принимать это во внимание. У нее возникло ощущение, что, проведи они еще одну ночь вместе, он бы уже не стал сразу же пытаться управлять ее жизнью. Может, пришло время, еще раз испытать себя.
Диего уже узнал Монику достаточно хорошо, чтобы понять: если она до сих пор не пошевелилась и не заговорила — значит, думала о чем-то для нее значительном. Например, как снова расстаться с ним, не потеряв при этом делового партнерства.
По крайней мере, когда они в предыдущий раз занимались чем-то подобным, результат был именно таким. Моника лежала в кровати и думала о том, как бы забыть о чувственной части их общения и снова перевести отношения в деловую плоскость.
Но теперь он лишит ее всех проблем. Продемонстрирует ей свое желание играть по ее правилам, пока она не исчерпает запас всех имеющихся у нее отрицательных аргументов в отношении назойливых мужчин. Или пока он не найдет способ стать менее навязчивым.
Раздумывая над этим, Диего снова откинул голову назад и посмотрел в чистое, усеянное звездами небо.
Как можно дать свободу женщине, которая ясно намекнула на свою неготовность к отношениям с ним? Женщине, которая борется за то, чтобы утвердиться в жизни?
— Что ты скажешь, если мы поедем к нотариусу завтра и юридически оформим наше партнерство? — спросил Диего.
Теперь она не могла обвинить его в том, что он после любовных утех стремится взять все под свой контроль. Теперь он предлагал оформить законные гарантии их профессионального равенства.
Однако его вопрос повис в воздухе. А Моника не шелохнулась.
— Моника? — Он обнял ее за плечи. — Что ты думаешь по этому поводу?
Выпрямившись, она встретила его взгляд, но выражение ее лица было трудно определить из-за плохого освещения.
— Звучит очень разумно. Мы пойдем? — Тон ее голоса был довольно холоден.
Она соскользнула с его колена и стала нарочито тщательно приводить в порядок свою одежду и поправлять прическу.
— Ты позволишь? — Моника протянула ему открытую ладонь.
Диего, спохватившись, достал из кармана пиджака ее трусики и отдал ей.
— Извини. Совсем забыл, — испытывая неловкость, проговорил он.
Она ничего не ответила.
Через несколько минут Диего не выдержал.
— Я опять что-то не то ляпнул, да?
Какого черта мне вообще пришло в голову, что я смогу наладить отношения с женщиной себе на уме? — пронеслось в его мозгу. Как можно узнать, о чем она думает? И вообще, с каких это пор я заинтересовался отношениями с ней? Разве я не решил избегать женского общества после ухода Марты? По крайней мере, я так и делал до встречи с Моникой.
— Ну конечно, ты ничего такого не ляпнул. — Она взяла свою сумочку и достала из нее несколько помятых документов. — Просто я привыкла, чтобы вся моя одежда была на месте, прежде чем начинать разговор о делах. Извини, если я не была готова к перемене настроения.
Диего заправил рубашку и застегнул молнию, наблюдая за резкими движениями Моники, пытающейся расправить смявшиеся концы бумаги.
— Ладно. Сарказм я принимаю. Я, видимо, сделал плохое предложение. И главное — не вовремя. Так что накажи меня. — Диего отошел от скамейки, с сожалением покидая их маленький интимный уголок и внутренне сетуя на то, сколь редко между ними возникают моменты полного взаимопонимания. — Я всего лишь пытался помочь тебе восстановить между нами некоторую дистанцию. Это твоя тактика. Помнишь, как ты вышвырнула меня из своего номера в прошлый раз?
Моника, аккуратно сложив все документы, последовала за ним по тропинке, ведущей к основной аллее, но после его последнего вопроса ее шаг замедлился.
— Я не вышвыривала тебя из своего номера.
— Ты не могла бы выпроводить меня еще быстрее, чем в тот раз. Признай это. — Он тоже остановился. — Я просто решил избавить тебя от раздумий над проблемой, что делать со мной на этот раз. Я ведь не давлю?
Моника покачала головой, снова убыстряя свой шаг. Улыбка смягчила ее губы.
— Ты странный человек, Диего. Скажи мне, почему тебя беспокоят мои особенности и вообще я? Неужели у тебя был плохой опыт с женщинами?
— Почему меня беспокоишь ты? Помимо того факта, что ты чертовски привлекательна — что для меня в принципе не является основополагающим фактором, — в тебе уживаются консервативная женщина и безрассудная, которая совершает необдуманные поступки. Я бы никогда не причислил тебя к разряду женщин, занимающихся сексом на скамейке в парке. И все же ты сегодня утерла мне нос. Может, мне просто хочется увидеть, что ты придумаешь дальше.
Он мог бесконечно описывать то, что считал привлекательным в Монике, однако сомневался, что ей захочется это услышать.
Кроме того, он сам только начал осознавать, как много он в ней видел.
Они покидали парк в молчании, каждый был погружен в собственные мысли. Стояла странная тишина. Лишь вдалеке слышался слабый шум изредка проезжающей машины. Воздух был полон ночной свежестью, ароматом зеленой листвы и цветов.
Выйдя из парка, они направились к одиноко стоящей на парковке машине Диего. Моника замедлила шаг и первой нарушила молчание:
— У тебя было много серьезных отношений? — Бросив на него вопросительный взгляд, она зябко передернула плечами.
— Одно. Моя жена бросила меня, предпочтя мне моего друга. Смешная история, да? С тех пор я не искал никаких отношений с женщинами.
Моника ахнула и произнесла сочувственно:
— Извини, пожалуйста. Это просто ужасно.
Он открыл замок машины, затем помог ей сесть.
— Ладно. Это в прошлом. А как насчет тебя? Сколько сердец ты разбила на своем пути? Пять? Десять? Сто?
Моника рассмеялась.
— В том-то все и дело, что ни одного. Круглый ноль. Вся эта любовная морока не интересовала меня. Я жила с бабушкой. Должна была учиться и помогать ей по дому и с лекарствами, особенно в последний год ее жизни. Потом, после ее смерти, с головой ушла в работу. Конечно, у меня было несколько свиданий и романов в университете, но все несерьезно. А потом я полностью отстранилась от этого. Думаю, я просто
