как мед — есть сущность тысячи цветов
и как пейзаж — есть средоточье речки,
и чащи, и холма, раздельно сущих
и в то же время —
вместе и без ссор.
Так будь един с эпохой, с поколением своим,
иди спокойно, как течет ручей,
не зная, есть ли море, но зная неизбежность берегов.
На берегу — там дети месят булки
из влажного песка.
Там раковина без помехи слов
раскроет тебе на ухо все тайны
приливов и отливов.
Спокоен свет больших субботних звезд.
Перевод М. Борисовой
КАЖДЫЙ О СВОЕМ /Перевод Р. Левинзон/
И прибрежная рыба,
И кит на просторе —
Перед притчей святого,
Перед правдой одной.
Но внимают ему,
Как меряют море:
Каждый мерой своей,
Своей глубиной.
И стервятник над падалью,
И домашняя птаха —
Перед притчей святого,
Разгоняющей тьму.
Все внимают ему,
Но от силы и страха,
От природы своей
Не уйти никому.
Всяк от страсти своей.
От души и природы,
Всяк из глуби своей
И вослед за судьбой.
И Франциск,
Освящающий земли и воды,
Говорит о своем
И ведет за собой.
Перевод Р. Левинзон
ПЕЙЗАЖ БЕЗ ЧЕЛОВЕКА /Перевод Р. Левинзон/
Все голоса без эха —
пейзаж без человека,
Все лица без улыбки —
пейзаж без человека,
И зеркало, в котором
никто не отразился,
И дерево без листьев,
хотя и дождь пролился.
Детей не баловали,
Пшеницу не убрали...
Гора стоит на цыпочках —
Услышать бы! —
Ни звука!
Пейзаж без человека...
О, Бог! Какая мука!
Перевод Р. Левинзон
В СВОЙ ЧЕРЕД /Перевод Р. Левинзон/
Смотреть, как ниспадают выси
вниз, к мертвой улице, в окно
мое, сидеть, сидеть без мысли
с звездой безвестной заодно...
И холод до утра, а утром —
и свет, и шум. Всё в свой черед —
заведено законом мудрым,
к черте итоговой ведет.
И как всегда: души сиротство
(и кто спасти придет за мной?),
и тесной комнаты уродство
