присутствие альва.
Впервые ледяной взгляд Сюрва чуть дольше задержался на мне на втором цикле. Разгоряченная после тренировки с клинками, я промерзла до костей. За один вдох. Несколько восходов после меня не покидало ощущение слежки. А дальше меня пригласили на индивидуальные тренировки. С ним. Альв не щадил меня. Порой мне казалось, что это доставляет ему извращенное удовольствие. О, да! Альв заботился обо мне. В какой-то мере. Всегда залечивал с помощью амулета раны, нанесенные им. Сломанные кости, разорванные связки и мышцы. Тренировка заканчивалась только тогда. За слезы и крики — нагрузка еще больше. Казалось, Сюрв задался целью выяснить пределы человеческих возможностей, а может ему действительно нравилось причинять боль. Мой особый статус превратился в ловушку. Наглухо захлопнутую. Закрытую на засовы.
Не помню, в какой из этих дней он впервые поцеловал меня: холодные губы, впившиеся в мои, сильное тело, вжимающее меня в стену, и проклятые стылые глаза, лишающие возможности сопротивляться. Он заставлял меня желать его… Но все равно это было насилие над телом и душой. Сюрв знал, как относятся ко мне ученики. Мог облегчить мою участь. Не захотел. Я не рискнула просить. Четыре веса я искала способ освободиться. Тренировала ментальную защиту и, сжав зубы, терпела, лелея мечту уничтожить альва, но он каждый раз проламывал мои щиты и разоружал меня. Молча. Он не сказал мне ни одного слова за все время, что провел со мной. Однобокие, не дающие ничего взамен, отношения. Так, как он хотел. То, что он хотел.
За восход до моей смерти, я попыталась убить Знающего. Позвала его, предложила сама сделать ЭТО со мной. Завязала ему глаза. Альв даже не попытался взломать мои щиты. На этот раз. Всего один удар отточенного накануне до бритвенной остроты клинка. Одно, последнее, страстное объятие. Пожелание счастливой дороги к Создателю и… ощущение потери чего-то самого важного в жизни. Ненависть и любовь — две стороны одной монеты, но мы видим лишь одну, пока монета не встанет на ребро. Я целовала его еще теплые губы, проклиная себя… Заливалась слезами, бормоча бессвязные молитвы… Обнимала его, стараясь уловить слабое эхо жизни в груди…
Тук…тук…тук… Его руки, медленно, словно во сне, прижимающие мою ладонь к правой стороне широкой груди, где билось невредимое сердце. Опьяненная близостью успеха, я забыла об этой особенности альвов. Шелковая лента, соскользнувшая с глаз… Лилейный цветок поцелуя… Пряная нотка нежности в ледяной вьюге взгляда… А в следующий восход меня не стало.
Детишки хорошо поработали надо мной. Перетасовали мою жизнь как сочли нужным. Поблагодарить бы эльфа за кусочек меня прежней. Даже такой, наполовину стертый. Исцарапанный песчинками безжалостного времени, он все равно бесценен.
'Сойварраш… Имя и ничего больше. Пустой звук. Ты мертв и больше не доберешься до меня, чтобы истязать. Или дарить наслаждение… Кем же ты был для меня? Кем же ты был для меня, кем я была для тебя? Почему именно я? Ты мог выбрать любую, но взял презренную человечку.' Я бы хотела задать все эти вопросы тебе. Лично. В тех обстоятельствах, что заставили бы тебя говорить, но как всегда ты оказался умнее всех. Наверняка твоя смерть заставила всех твоих врагов кусать локти и давиться слюной от бешенства. 'Спи в мире, альв, я прощаю тебя и отпускаю тебя…'
Рассвет: есть время на еще одну попытку побега — нет, сила недоступна. Проклятый эльф! Спускаюсь вниз. В кухонной зале суетятся двое мужчин. Памятуя о правиле — молчу, скромно присаживаясь в уголке. Повар, низкорожденный эльф, подает кружку бодрящего отвара и булочку. Вместе с ними вежливое, но твердое пожелание уйти. Я здесь чужая. Не замечая как, проглатываю легкий завтрак. Изнуренный вчерашним восходом и ночью, организм требует еще. Тянет в тренировочную залу. Один из хозяев этого дома проснулся. Морф, одетый в хэ из нетканого полотна, методично бросает в цели кинжалы. Интересное начало разговора — демонстрировать свое превосходство. Если я возьму клинки и встану на траектории полета, то сколько я смогу отбить, прежде чем очередной снаряд поразит мое сердце?
— Два, — ответил убийца на мысленный вопрос, — людские лица очень выразительны, — пояснил он, не отвлекаясь.
— Спрашивай… — обронила я терпкое, как вино, слово. Так много и так мало…. Я не обещала ответить.
— Ты маг? — что еще можно было ожидать. Грустное покачивание головы — нет.
— Ты знаешь Сойварраша Аль Шо? — смотря как трактовать вопрос.
— Да, — отрицать бессмысленно. Эльф наверняка обмолвился об этом.
— Откуда? — продолжил допрос морф.
— Он владел мной, — самый точный эпитет. Лучше не сказать.
— Тыыыы, — протянул, убийца, — врешшшь, ни чшшшеловек, ни эльф — никто не может выдержать страсть альва! — как же он прав в своем заблуждении!
— Никто не сможет противиться ему или убежать от него, если альв — маг разума! — в моем голосе звучит насмешка. Тебе ли не знать, Олар, на что способен разум? Понимание тенью скользнуло по лицу убийцы. Белесые брови удивленно-заинтересованно скользят вверх. Морф близко. Слишком, а в его руках по-прежнему зажаты кинжалы. В этот раз не промахнется.
— Что ты сделала с Виарниэленом? — мужчина упирается в стену руками по обе стороны от меня. Лезвие невзначай касается шеи, где пульсирует жилка. Пугает смертью меня?! Брось, ты же слышишь, как ровно бьется сердце.
— Он влез в мою голову и покопался там, как у себя, — гадаю: убьет — не убьет. Намерения изменчивого неочевидны. — Твой эльф слишком впечатлителен.
Его кинжал ласкает кожу. Осторожно, с любовью. Не будет марать руки. Убийца — не палач.
— Олар! — сильный удар сбивает морфа с ног. Высокий убирает меня за спину. Обманчиво мягким движением. В наскоро одетых штанах, еще растрепан и не до конца проснулся. Рука тянется к шевелюре, подцепляя одну прядь. Светлую. И я, и убийца потрясены переменами, свершившимися за одну ночь.
— Что? — эльф видит в изумленных глазах морфа свое отражение. Недолго. Всего пару вдохов, но этого достаточно. Он вцепляется в свои темные пряди, с сегодняшнего восхода щедро расчерченные белыми полосами.
— Что это? — он вырвал клок. — Что это такое? — сорвался на крик. Заметался в недоумении от зеркала к зеркалу на стенах залы. Спрашивать нас, по меньшей мере, глупо — мы с ним не спали.
— Не надо было лезть ко мне! — теперь срываюсь я. Зря.
По-звериному вскинутая голова, оскаленные зубы и стремительное движение ко мне. Убийца оказался быстрее — Олар грубо вытолкал меня из залы и захлопнул дверь перед моим носом.
Завтрак все-таки состоялся. Виарниэлен потрудился над каждой седой прядкой: накрутил их, сделав похожими на завитки дыма от остывающих углей. Безупречная внешность и эльфы неразделимы. Почти всегда.
Я смотрела в свою тарелку. Эльф молчал и вяло ковырялся в еде. Морф исподтишка следил за нами обоими.
— Хватит! — не выдержал Высокий. В зале ощутимо похолодало. Треугольник ненавидящих взглядов. Обычно такую фигуру скрепляет противоположное чувство.
— Отпусти меня, — я на коленях возле его ног. Целую руку. Я хочу требовать, а не унижаться, но первое не поможет, а второе я еще не пробовала.
— Нет, оставь, — он снова на грани, — не проси…
— Виарниэлен, отпусти ее, не делай хуже себе, ты не понимаешь… — отчаяние в голосе Олара. Убийца просит за меня? За утро небо успело упасть на землю?
— Я сказал нет, — таким тоном можно отрубать голову. Еда, посуда, приборы летят на пол. Край скатерти скомкан в моей руке. Морф одним прыжком взвивается на стол в попытке схватить меня.
— Сядь, Олар, я буду защищать ее, — эльф не пошевелился, но обстановка изменилась. Убийца недоверчиво тряхнул головой. На шее вздулись вены. Поединок взглядов: изумрудное спокойствие против топазового бешенства. Каким бы сильным не был стихийник, против мага разума ему не выстоять. Особенно когда тот ломает волю. Я узнала 'поводок', подчиняющее заклинание, когда он на тебе, кажется, что перекрывают воздух, пока не вынудят сделать то, что нужно, но морф уже не сопротивляется.
— Ты не солгала, — я в растерянности. О чем он? Открывая и закрывая рот, как рыба, силюсь произнести хоть что-то. Пусто. Эмоциональные качели вычерпали меня до дна.
