— Че? Куда сдать?
— Назад, говорю, сдай! Въезжай во двор... Или ты хочешь, чтобы я с тобой в другом месте переговорил?!
«Фольксваген-Гольф» припарковался у того же здания, где была забегаловка, только с другой стороны. Заглушив движок, торгаш принялся обиженно гундосить:
— Командир, я че? Я ж не нарушал! Вы сами видели, что я тех двух мужиков на фуй послал! Ну так че вы меня замели?!
Он скосил глаз на кобуру с «Макаровым», выглядывающую из-под полы куртки незнакомца. Черти бы побрали этих ментов! Мало того, что своим приходится отстегивать, так еще какой-то залетный мусорок прицепился, и как только вычислил, гад?!
Наверное, «капуста» срочно потребовалась, вот и решил на чужой территории деньжат срубить... Ну полный беспредел!
— Скажи мне, Перебийнос... Что за дела у вас здесь в «Зоне» были прошлым вечером?
Тот повернул к нему свое круглое щекастое лицо, бросил удивленный взгляд:
— А я че? Откуда мне знать, какие там дела?
Дорохов взял его за правую руку, дернул к себе и тут же отделил указательный палец от его собратьев.
Раздался довольно отчетливый хруст. Безносый взвился, едва не пробив башкой крышу авто, потом жалобно запричитал, тряся перед носом рукой:
— Ты че, командир?!! Ты... Вы ж мне палец сломали!
— Если ты, урод, не будешь отвечать на мои вопросы, я не только пальцы тебе переломаю, но и руки, и ноги, а потом и башку тебе откручу!
— Ну так я ж не понял, — дуя на палец, словно он обожжен, выдавил из себя торгаш. — Вы сразу скажите, че надо-то? Счас, у меня в заднем кармане брюк стольник баксов... Больше при себе нет, хоть всего обшмонайте!
— Я задал вопрос, — напомнил Дорохов. — Ну что, одного сломанного пальца, вижу, тебе недостаточно?!
— Не, командир, не надо, — всполошился тот. — Про вчерашнее рассказать? Ну так... Кто-то сильно отметелил Миню и Быка. У Мини, я слышал, ключица на фиг сломана, а Быку, говорят, досталось так, что сам он идти не мог, и в «Скорую» его на носилках затаскивали...
— Известно, кто это сделал?
— Не-а... Даже непонятно пока, на какую тему была разборка... Пацаны малость не в себе, не могут толком объяснить, кто их так отмудохал... Миня, правда, описал телку, из-за которой вышел разбор... Говорит, какой-то мужик на них накинулся, настоящая чума! Но я думаю, его вычислят, этого гада...
— Откуда такая уверенность?
— Так аппаратура же есть! — с невольной гордостью произнес безносый. — Там же камеры стоят! На входе идет съемка, и у гардероба тоже! Ночью, уже под утро, приезжал Зяма...
— Зяма? Кто такой?
— Как это? — бросил на него изумленный взгляд торгаш. — Все знают, кто такой Зяма!
Он сказал это с такой интонацией, будто речь шла о крупном государственном деятеле или, на худой конец, о некоей супер-пупер-стар, не знать имя которой попросту неприлично.
— Назови мне фамилию этого своего знаменитого Зямы.
Допрашиваемый несколько замешкался с ответом, поэтому Дорохову пришлось вновь взять в железные тиски его руку.
— Не надо ломать! Счас... Счас... Ага, вспомнил! Землянкин его фамилия. А зовут... Виктор!
Под угрозой членовредительства Дорохову удалось вызнать то, что было хорошо известно любому окрестному менту. Именно это обстоятельство — явная неосведомленность мусора о здешней иерархии и местных обычаях — укрепило Перебийноса в подозрении, что он имеет дело с беспредельщиком, изучающим чужую территорию на предмет последующей бессовестной пастьбы.
Выяснилось, что «Зона» фактически находится в собственности Зямы, бывшего бригадира «измайловских», являющегося теперь правой рукой крутого подмосковного авторитета Николая Караева по прозвищу Горелый, оба они, надо полагать, ныне числят себя «нормальными бизнесменами», при том, что на них продолжают вкалывать сотни таких «шестерок», как этот Перебийнос, а также личности рангом повыше. Последнее умозаключение принадлежало самому Дорохову, потому что его собеседник делать подобные обобщения был не способен. Перебийнос, сообщая имена и клички двух «бугров», знал, что ничем особо не рискует: такого рода информацией владеет в этой округе любой мент.
— Скажи мне еще вот что, — не выпуская его руку, потребовал Дорохов. — Говорят, две недели назад у вас в «Зоне» пропала девушка лет двадцати, студентка Бауманского училища...
— Не-а, фигня это все, — уверенно заявил большой знаток «Зоны». — Я слышал от нашего секьюрити, что пару раз по этому поводу менты приходили... Расспрашивали персонал, показывали ее фото...
— И что ваши говорят?
— Да удивляются все! Может, кто и закадрил ее на дискотеке, а потом увел... Но при чем здесь «Зона»?
— Значит, никто из ваших не в курсе?
— Да кому нужна эта шкура?! Там своих хватает, зачем со стороны телку снимать?! Не-а, тут менты что-то напутали!
Дорохов едва удержался, чтобы не треснуть эту гниду по загривку. Или сломать ему еще что-нибудь. Но не объяснять же подонку, что «шкура» — это его сестра, которую он разыскивает.
— И последнее... К вам иногда заезжает один крутой мэн... Рыжий такой, чуть старше тридцати лет...
— А, этот, — опередил его безносый. — Да, бывает здесь иногда... Они вместе с Горелым обычно приезжают... Раза два или три он сам приезжал или с кем-то из своих — наверное, какие-то дела с Зямой решал. Ни фамилии, ни имени его я не знаю... Нет-нет, не надо ломать... Может, кто из секьюрити в курсе, потому что прошел слушок, будто Рыжий раньше работал в ментовке, по линии борьбы с наркотой, но сейчас вроде бы он в какой-то крутой охранной фирме...
— Все, допрос окончен, — убедившись в бесперспективности дальнейших расспросов, сказал Дорохов. — Держи рот на замке! Если ваши узнают, сколько ты мне всего наболтал, они тебя и без ушей оставят!
Он уже выбрался из машины, но кое-что вспомнил и вновь приоткрыл дверцу, напугав торгаша до полусмерти.
— Забыл спросить одну вещь... Где, ты говоришь, чаще всего бывает Горелый?
Тот, прежде чем хорошенько подумать, торопливо выпалил:
— Ну так че?! Клуб «Замоскворечье»! Горелый там бывает почти каждый день...
Глава 17
— Все, Грета, хватит мне компостировать мозги! — сердито сказал мужской голос. — Я пришел за деньгами! Или плати за следующий месяц, или убирайся отсюда!
Дорохов преодолел еще несколько ступеней, затем в нерешительности остановился. Дверь, ведущая из квартиры на лестничную площадку, была открыта настежь, поэтому на лестнице было слышно все, о чем там говорили... Дорохов покачал головой: похоже, его недавняя знакомая опять влипла в какую-то историю.
— Но, Володя... Ты, наверное, забыл... Когда мы договаривались, что я сниму у тебя квартиру, ты попросил внести плату за полгода вперед. Я тебе передала все деньги и еще накинула сверху, чтобы ты меня до Нового года не кантовал... Вспомнил? И еще... Я за свой счет сделала у тебя ремонт.
Женский голос звучал приглушенно, так что Дорохову, ставшему невольным свидетелем этой сценки, пришлось напрягать слух, чтобы понять, о чем она говорит.
Надо же, не обманула! Ее действительно зовут Грета. Может, из того, что она наговорила ему прошлой ночью, не все ложь? Как бы то ни было, но даже такой мизерный и сомнительный шанс в его положении упускать нельзя.
— А мне плевать! — В мужском голосе сквозило раздражение. — Я тебя не просил делать ремонт! Ты за
