за столом, в то время как остальные продолжали оставаться на ногах. — Это ваша сумка?
Дорохов невольно покосился на темно-синюю дорожную сумку, стоявшую у его ног — не произошла ли какая ошибка, — после чего негромко подтвердил:
— Да, это мои вещи.
— Весь ваш багаж?
— Да.
— Ставьте сумку на стол! И попрошу ваши документы!
Препираться было бесполезно, поэтому Дорохов молча выполнил все его требования.
— Расстегните верхнюю одежду, — последовала еще одна команда. — Все, что есть в карманах, попрошу также выложить на стол!
— Может, мне догола раздеться?! — огрызнулся на этот раз пограничник. — Что здесь происходит, черт побери?!
— Если понадобится, разденем до исподнего, — посулил один из таможенников. — Так что не стоит, капитан, качать тут права!
До личного шмона, впрочем, дело пока еще не дошло: один из сотрудников принялся рыться в личных вещах пограничника, другой заинтересованно наблюдал за его действиями, что же касается их начальника, старшего смены на таможне аэропорта Чкаловский, то он сгреб со стола документы и стал внимательно их изучать.
Настроение у Дорохова, и без того не слишком радостное, испортилось окончательно. Продолжая стоять посреди комнаты, он исподлобья наблюдал за действиями таможенников, пытаясь сообразить, какого лешего им от него понадобилось... Тем временем таможенник, рьяно взявшийся потрошить дорожную сумку, успел убедиться, что ничего противозаконного в багаже пограничника не содержится. Недовольно пробубнив себе что-то под нос, он принялся ощупывать швы самой сумки, все еще надеясь обнаружить у погранца его тайную заначку.
Старший, пролистав паспорт, бросил на прибывшего из Душанбе офицера довольно странный взгляд. Потом заглянул в его военный билет. Откинувшись в кресле, озадаченно почесал в затылке, затем полез зачем-то рукой в верхний ящик стола...
Хотя Дорохова всегда отличало отменное самообладание, на этот раз выдержка ему едва не изменила. Неужели сослуживцы оказались правы, предостерегая его на предмет возможных провокаций со стороны «картеля»? Вот сейчас этот жирный боров вытащит руку из-под стола, а в ней пакетик с порошком... Тут же как из-под земли возникнет пара понятых... И попробуй доказать, что ты не верблюд, что героин тебе попросту подбросили...
В руке «борова» оказались пачка «Мальборо» и зажигалка. Он вытащил было сигарету, но затем передумал закуривать, встал с кресла и, прихватив документы пограничника, направился к нему.
— Промашка вышла, Александр Юрьевич... Мои коллеги приняли вас за какого-то другого человека.
Полуобернувшись, он бросил недовольный взгляд на своих опешивших товарищей.
— Сложите вещи обратно! И чтоб аккуратно!
Затем вновь обратился к офицеру-пограничнику, на обветренном лице которого, сохранившем остатки южного загара, контрастно выделялись ярко-синие, как васильки, глаза:
— Сами знаете, капитан, как у нас обстоят дела... Мы все здесь вынуждены проявлять повышенную бдительность.
— Ладно, я не в обиде... Все? Могу быть свободен?
— Да, конечно... Добро пожаловать в Москву, капитан!
Таможенник вернул пассажиру душанбинского рейса его документы, после чего неожиданно предостерег:
— Будьте осторожны, гололедица, чертовски скользко...
Когда пограничник, забросив сумку на плечо, покинул помещение, старший смены сокрушенно покачал головой:
— Ну вы и отмочили, мужики!
— Не понял, — растерянно произнес младший коллега. — Так ведь собачка на него среагировала?!
— Ну так что это за тип? — поинтересовался другой. — Кто такой?
— Дорохов... Слыхали о таком? Если нет, то скажу одно: этот мужик там у себя спалил наркоты больше, чем конфисковала за последний год вся наша контора... Так что помалкивайте оба, если не хотите, чтобы нас куры на смех подняли...
Глава 2
Не все пассажиры душанбинского рейса были подвергнуты проверке: исключение составили старшие офицеры КМС и тот самый таджик представительного вида, на которого Дорохов обратил внимание еще в аэропорту Душанбе.
Двое мужчин в штатском, являющиеся сотрудниками одной из российских спецслужб, сопроводили таджика на спецстоянку, где визитера дожидался «мерсовский» джип. Спустя короткое время водитель взял у местных служащих дорожный багаж своего патрона, после чего «мерс» незамедлительно покинул территорию закрытого военного аэродрома Чкаловский...
Понятно, что человек, пользующийся поддержкой спецслужб сразу двух стран, располагающий широкими связями в Душанбе и Москве, но в то же время не стремящийся к публичной известности, не может быть заурядной личностью. Прибывшего в Москву таджика звали Ахмет Хошмухамедов. Ему тридцать семь лет, он выходец из влиятельного на его родине кулябского клана. В свое время закончил юрфак МГУ, поэтому говорит на русском практически без акцента. Успел послужить в республиканском УКГБ, в годы межклановой гражданской войны командовал полком «национальной гвардии», где ничем себя не проявил. Тем не менее был обласкан нынешней властью и впоследствии занимал достаточно высокие посты в Минобороны и Министерстве госбезопасности. В течение полутора лет был помощником Президента по национальной безопасности. Год назад, когда ходили упорные слухи о возможном назначении Хошмухамедова главой МГБ Таджикистана с перспективой занять вскоре кресло премьер-министра страны, он неожиданно для многих ушел с государственной службы. Теперь он — руководитель целого ряда не слишком известных за пределами республики неправительственных организаций и фондов.
Высланный за ним в Чкаловск джип доставил Хошмухамедова в здание представительства республики Таджикистан в Москве, часть которого используется как гостиница. До вечера Ахмет был предоставлен самому себе, если не считать беседы с двумя влиятельными лидерами таджикской диаспоры в Москве. Ну а в шесть часов он покинул стены представительства, выехав на том же джипе, за рулем которого сидел знакомый ему водитель-таджик, в один из элитных подмосковных поселков, где его уже дожидались Председатель и Асмодей.
Особняк, в котором проходила эта отчасти дружеская, отчасти официальная встреча, числился на балансе одной из фирм Асмодея.
Вначале, как водится, откушали чем бог послал. Ужин был накрыт на троих, крепкие напитки отсутствовали; участники трапезы, ввиду предстоящего серьезного разговора, решили ограничиться легким вином.
Спустя некоторое время, когда были соблюдены элементарные требования гостеприимства, все трое поднялись в расположенный на втором этаже коттеджа кабинет, где можно было спокойно, без помех, переговорить о насущных делах.
— Вначале два слова о совещании по наркобизнесу, которое проходило у нас в Душанбе на прошлой неделе. — Хошмухамедов, опустившись в одно из кожаных кресел, вначале посмотрел на Председателя, словно испрашивая у него «добро», затем перевел взгляд на номинального хозяина этого особняка, который, в свою очередь, немигающе уставился на него из-за дымчатых стекол очков. — Там присутствовал мой человек... Вы уже в курсе, господа, о чем там говорилось и какие были приняты решения?
— Ваша информация лишней не будет, — уклонился от прямого ответа Председатель. — Хотя, не скрою, мы отсюда тоже следим за событиями в вашем регионе.
Хошмухамедов задумчиво потеребил гладко выбритый подбородок, затем неторопливо, тщательно подбирая слова, стал излагать:
— Буду краток, господа... Совещание прошло по формуле «четыре плюс два». В нем приняли участие руководители соответствующих органов наших среднеазиатских республик, за исключением Туркменистана.
