многозначительно поглядывая на наручные часики. — А тут прямо бунт на корабле!'
К ним на всех парах подлетела Юлька, тоже готовая отчалить в направлении родных пенат. 'Три товарища', с меткостью окрестил в прошлом году Денис Кузьменко, по совместительству местная звезда юмора (они тогда как раз проходили Ремарка). Не успело прозвище прижиться, как в этой крепко спаянной команде появилась Маша, за ней Алина, и теперь Кузьменко кроме 'банды' никак их не обзывает — видно, ничего хотя бы сравнительно остроумного придумать не может! Поиссяк источник вдохновения.
Юлька сунула любопытный нос в лежащий перед Яной огрызок листика, в который та сосредоточенно 'втыкала', выражаясь на лицейском жаргоне:
— Ты идешь? — и помахала растопыренной пятерней в миллиметре-другом от лица: — Эй! Есть кто- нибудь дома?
Янка с видимой неохотой подняла от своих бумажек голову:
— Идите, я вас догоню.
— Ну, как хочешь. Ждем пять минут! — Галя обиженно отвернулась: она категорически не переносила, когда ей оказывали подобное вопиющее неуважение. Но Юлька просто не могла удалиться без спец-эффектов:
— Приземляемся! — и заскользила в воздухе узкой ладонью с синими разводами от пасты, медленно снижаясь до самой Янкиной парты: — В-ж-ж! Идем на посадку!
Внизу со скучающим видом караулил Андрей, при виде него Галя расцвела пышным цветом. Надо сказать, они встречаются всего месяц и Галина до сих пор не может поверить, что заполучила себе такого парня — судьба-скупердяйка вдруг ни с того ни с сего расщедрилась и подбросила презент! Даже подруги на редкость единодушны: красавчик, и вообще похож на ДиКаприо — рассыпчатые пшеничные волосы на пробор, голубые глаза, а улыбка… Мальчик с рекламной картинки, куда там ДиКаприо!
Единственное, что Галю иногда смутно беспокоит — такая броская красота вкупе с разбитным характером просто не может пройти незамеченной у всех остальных представительниц женского племени. Янка на эту тему любит глубокомысленно повторять: 'На красивых мужчин лучше любоваться издалека!' (Фраза-то наверняка не ее, у кого-то спионерила. Сама Яна ни с кем не встречается — никто ей не нравится, что ли, — хоть желающие и имеются, Галя точно знает.) 'Ну и дурочка, — по-матерински снисходительно подумала Галина, — дождется, пока всех разберут!'
Андрей между тем наклонился (рост у него дай Боже) и небрежно клюнул Галю в щеку. Та украдкой покосилась на подруг: хоть не пропустили, по достоинству оценили?.. Но уже в следующее мгновение он сам всё испортил, Казанова на полставки:
— А где Янка?
— Зачем она тебе? Что-то ты слишком интересуешься! — Галя довольно чувствительно пихнула его кулаком под ребро, тот комически согнулся в три погибели, прикрываясь для верности руками:
— Начинается!
Чтоб отвлечься от неприятной темы, Галина выудила из сумки пачку сигарет и зажигалку и только примерилась закурить, но Андрей перехватил на лету ее руку и с ужасом показал куда-то вверх:
— Директор из окна смотрит!
Реакция у нее всегда была хорошая: тьфу ты, за это можно вылететь из лицея с треском! Да еще если на территории засекут… И с опозданием заметила, что Юля с Машей уже не просто давятся, а откровенным образом заливаются от смеха. 'У него всего один недостаток — чувство юмора', — с грустью констатировала про себя Галя. А Юлька всё не унималась — чтоб она да пропустила такой богатый повод позубоскалить!..
— Ведро 'бычков' вокруг лицея! — сообщила Юлия пронзительным тонким голосом, передразнивая Михаила Васильевича, их безжалостного директора.
— Пошли! — Галя с размаху дернула Андрея за руку, с еле скрытым нетерпением увлекая за собой. И спохватилась, что забыла про девчонок: — Вы идете?
Те с одинаковым непонятным выражением на лицах переглянулись:
— Нет, нам… туда, — Машка невразумительно ткнула пальцем куда-то в противоположную сторону.
Торопясь и перескакивая через широкие ступеньки, Яна рысью сбежала вниз по неудобной лестнице еще советских времен. (Каждый раз приходилось делать над собой усилие, чтоб не зазеваться и не споткнуться где-то на середине.) Лицей уже сказочным образом опустел, перемена закончилась, лишь одинокая парочка с преувеличенным усердием целовалась в вестибюле у подоконника. Не иначе, как на рекорд идут!
На крыльце было девственно пусто, если не считать какого-то случайно затесавшегося преподавателя из незнакомых. (На вид преподавателя: строгий портфель из коричневой кожи, изрядно мешковатый серый костюм, очки…) Неужели девчонки ее не подождали? Всего пять или семь минут, она же просила!.. Янкино недавнее воздушно-парящее настроение, накатившее без предупреждения на лабораторке по химии, сразу же выпало в глубокий осадок: и далась ей эта песня! Всё равно ничего не вспомнила, а они ушли без нее. Так и подруг можно растерять…
Погруженная в мрачные мысли, она шла по улице, никого вокруг не видя, и едва успела остановиться у перехода, словно тревожный звоночек звякнул внутри. Красный — хорошо, хоть не прозевала, вовремя заметила… (Бывало иногда, что Янка в рассеянности проходила, даже не взглянув по сторонам, машины от такой наглости обычно тормозили. Наверно, ангелы-хранители сильные, на совесть работают…) У Гальки с недавних пор выработалась порядком надоедливая привычка хватать ее за руку у самой 'зебры'. Галина батьковна, похоже, к ней именно так и относится — как к маленькому желторотому несмышленышу! Хоть и старше всего на три месяца.
Красный застыл, казалось, навеки. К зебре мягко подкатил темно-синий джип, из окна его высунулся парень со стрижкой 'короче некуда' и энергично замахал рукой — переходи, мол, нечего стоять! Янка с превеликой осторожностью сделала несколько шагов (мало ли что взбредет ему в голову?), и вдруг услышала энергичную ругань за спиной. Как обнаружилось, двое ребят устремились на красный следом за ней, обрадовавшись редкой оказии, но джип их не пропустил, подкатил к самым ногам.
'Пешеход всегда прав! Пока жив', — отчего-то вспомнилось, и Яна зябко поежилась, хоть на улице стояла почти тридцатиградусная жара. Джентльмен, только бы следом не увязался!.. Так и есть: машина медленно ползла за ней, похожая на блестящее хромированное привидение, затем бесшумно приоткрылась передняя дверца и оттуда приглашающе поманили рукой. 'Только этого мне не хватало!' — Яна резко замотала головой и проворной ящерицей шмыгнула в первый попавшийся переулок.
Как ни крути, а настроение этот маленький инцидент поднял. Она принялась украдкой изучать свое отражение в витрине продуктового магазина: и действительно, хороша! Длинные золотистые волосы развеваются на ветру — ни за что бы на свете не согласилась их обрезать! Это ее визитная карточка, — большие карие глаза смотрят вопросительно. Ну, и плюс ко всему любимый светлый сарафан с красной майкой — красное ей идет. Нет, внешностью своей Янка довольна, грех жаловаться, вот если б еще на несколько сантиметров повыше… И ноги чуток длиннее, как у Машки. И загар бы хоть какой-нибудь, хоть самый захудалый, а не эта вызывающая молочная белизна! В толпе загорелых дочерна, прожаренных солнцем южан она выглядит инопланетянкой.
Уж чего, а уверенности в себе ей явно не хватает: пока смотришься в зеркало, всё в порядке, 'красота неописуемая', как выражается обычно Юлька. (И даже эта светлая кожа, без сомненья, ей идет, все так говорят — придает некоторую аристократичность, что ли.) Но стоит только выйти на улицу, и сразу чувствуешь себя ужасно маленькой и незаметной на фоне других прохожих… 'Приходится заглядывать во все витрины и окна машин, чтоб убедиться, — улыбнулась девочка своим порхающим в беспорядке мыслям. — А в выпуклых стеклах отражение расплывается вширь, каждый раз прямо оторопь хватает, как посмотришь…'
Тут Яна повеселела окончательно. Откуда-то из глубин памяти выплыла сегодняшняя мелодия и, самое главное, послышались слова — вот она, ее песенка, которую так долго не могла вспомнить! Дело в том, что у нее в голове почти постоянно звучит музыка — любимые чужие или собственного сочинения песни. Иногда Янка забывается и начинает напевать их вслух, чего страшно стесняется — прохожие потом
