Яна, выглядит со стороны, когда накатывает ЭТО!
— Что такое? — осторожно переспросила вслух.
— Я вдруг увидела тебя… очень старой женщиной. Но такой красивой, величественной. Ты меня чему-то учила… — с неуверенностью пробормотала Юля.
От неожиданности Яна коротко рассмеялась, даже петь во весь голос потянуло: ну и денек, столько сюрпризов! Теперь всё встало на свои места: вот отчего Юлька ей всегда так сильно нравилась, самая настоящая родственная душа! (Теперь уже вторая после папы.) Сестричка, дочка или подруга. А может быть, и то, и другое, и третье…
— У тебя открывается ясновидение, дитя мое! — неизвестно откуда взявшимся покровительственным жестом Янка похлопала подружку по плечу: — Посиди так.
Но далеко отойти не успела: в миллиметре от уха просвистел мяч и со всего размаху врезался в Юльку, та с перепугу чуть не свалилась со своего пенька. Придя в себя, в негодовании вскочила на ноги и закрутила головой в поисках обидчика: ах, вот он где! Еще и улыбается, сушит свои тридцать два!..
— Петя! Так и убить можно!
Яна успокаивающе подергала ее за рукав, но Юлька всё продолжала беспорядочно размахивать руками и возмущенно выкрикивать на все лады:
— Сила есть — ума не надо!
Петр, естественно, и левым задним ухом не повел. А Янка подлила масла в огонь, слишком уж большим оказался соблазн:
— По-моему, ты ему нравишься.
— Не шути так!
Петя у них в классе самый большой — в смысле, самый крупный. (Не то, чтобы толстый, а просто далеко не худой.) К тому же самый высокий среди десятиклассников, потому и выглядит лет на десять старше своих однокашников. Прошлой весной Оксана Юрьевна, их новая тогда классная, приняла его за родителя, простодушно спросила в воспитательской при всём честном народе: 'А где Ваш ребенок?' Эта история по беспроволочному телефону облетела весь лицей, а Петя еще долго ходил гордым Наполеоном и вешал каждому встречному лапшу, что ему сорок лет. С тех пор мальчишки прониклись глубочайшим к Петру уважением и при встрече в коридоре почтительно здоровались за руку — все поголовно, не исключая заносчивых одиннадцатиклассников. Если б они только видели, как это комически выглядит со стороны, если знать всю подноготную!
'А вообще он хлопец хороший: большой, как теленок, а глаза добрые… — в приступе благодушия решила Яна. — И чего это Юлька так взъерепенилась?'
— Слушай, а может, это он в тебя целился? — подала голос вероломная Юлия Александровна и в ответ на Янкины квадратные глаза торжествующе заверещала: — А-а, испугалась!!!
'Свои' девчонки дисциплинированно сидели рядком на брусьях в стороне от футбольного поля, смахивая на стайку воробьев на проводах. Машка еще издали разразилась радостными приветственными воплями им навстречу, не успели толком подойти:
— Юлька! Ты вернулась!!!
— А что, не ждали? I'm back! (Я вернулась!) Трепещите! — Юля легко запрыгнула на самую верхотуру и забалансировала на одной ноге, с трудом удерживая равновесие и отчаянно размахивая руками на манер ветряной мельницы. (Той самой, с которой дрался бесстрашный идальго Дон-Кихот, кого Юлька грешным делом Яне иногда напоминала. Причем не только ростом и мальчишеской худобой…)
Галина в целях безопасности отодвинулась на приличное от Дон-Кихота расстояние:
— Вернулась однозначно.
Глава шестая. Сны и знаки
— Привидений не существует!
— Вы абсолютно правы, мой дорогой Ватсон, -
ответил Шерлок и медленно растаял в воздухе…
(Анекдот)
Дома уже ближе к ночи Янке стало плохо. Накатила вчерашняя слабость и дурнота, сил хватило лишь только на то, чтобы добраться до дивана в гостиной и безвольным мешком повалиться на мамины декоративные подушки. Она всё пыталась мысленным взглядом 'прощупать' свое тело, просканировать изнутри на предмет отклонений от нормы, но ничего не смогла найти: аура вроде цела, отчего же так худо?.. И даже перед глазами темнеет пятнами, как после серьезной потери крови… 'Вот что бывает, когда не слушаешься Мастера: полное энергетическое истощение!' — вместо ответа образовалась в мозгу издевательски-сочувственная мысль. 'Ничего, я восстановлюсь! — стискивая зубы и борясь со слабостью, пообещала Яна непонятно кому. — И помощи ни у кого не попрошу: сама наломала дров, сама теперь буду расхлебывать. Надо просто выспаться…'
Папа присел рядом с ней на диван, Янка и не заметила, как он вошел. Последние несколько дней они друг с другом почти не разговаривали, Яна никогда не думала, что такое может случиться — совсем как недавно с мамой… Только это ведь папа! Может, дело в ней самой, а не в проблемных родителях, что с трудом поддаются воспитанию (и, главное, перевоспитанию)? Выходит, что так… Отец по утрам с безукоризненной английской вежливостью здоровался, иногда по случаю сдержанно желал приятного аппетита — и на этом всё, словно невидимой стеной от нее отгородился! Ни их обычного зубоскальства, когда Янка суматошно мечется по квартире и, как водится, опаздывает в лицей, ни размеренных вечерних разговоров до самой полуночи… Сотню раз за эти дни ей хотелось заглянуть ему в глаза и спросить, пускай бы даже прозвучало по-детски: 'Ты меня еще любишь?' Но так ни разу и не решилась: а вдруг он ответит, что нет?..
— Как ты себя чувствуешь? — папа прохладными пальцами пощупал ее лоб и протянул старенький ртутный градусник, ветеран их с Яриком детства. ('Ух ты, жив-здоров еще старичок…' — умилилась Яна через силу.) Пришлось титаническим усилием воли перевернуться на спину и сунуть градусник подмышку. Отец смотрел на нее очень пристально, как на хитрую головоломку, которую во что бы то ни стало следует разгадать:
— С тобой всё хорошо?
— Не знаю… Ты что-то видишь? — когда еле хватает сил, чтоб ворочать языком, тут уже не до внутренней цензуры! Тут уж правда-матка…
— Чувствую, — отец ни капли не удивился. — Ты изменилась.
— Просто устала, — Яна закрыла глаза, на секунду испугавшись, что он своим внимательным взглядом сейчас всё прочтет — всё, что наслучалось за эти богатые событиями три дня. Но проверенный годами трюк не сработал, папин голос грянул откуда-то сверху:
— Ты сегодня что-то делала? Энергетически?
— Юльке сеанс, — неохотно призналась Яна, отпираться не имело смысла. И стало удивительно легко и свободно оттого, что он сам обо всем догадался и не надо больше ничего скрывать. (Только вот догадался ли?.. Ох, и непростой у нее папа! Ну конечно, он ведь из раннего поколения индиго, с ним дурачка не поваляешь.)
— Она заплатила? — гнул свою линию отец. Нет, всё-таки зря Янка разболтала ему про незыблемый закон Рейки: когда делаешь сеанс кому-то другому, не кровному родственнику, нужно брать за это деньги. (Тогда как бы ставишь преграду между клиентом и собой.) Если этого по разным причинам не сделать, то есть опасность, что болячки или проблемы другого перетянешь на себя, с больной головы на здоровую… 'Ну кто меня за язык тянул такую подробную лекцию про Рейки устраивать! Вот папа на ус и намотал…' — Яна шумно вздохнула и еле внятно пробормотала:
— Как я с подруг буду деньги брать? Я так не могу…
