Неспешным прогулочным шагом она добралась до Художественного музея и вознамерилась было спуститься в Речпорт, а там — ну наконец-то! — и к набережной. Уже мерещилась темная днепровская вода за резными металлическими перилами, потемневшие до черноты охапки водорослей у причала, и ветер доносил порывами знакомый с детства особенный речной дух. Но тут, перекрывая на минуту шум города, мелодично зазвонили старинные часы на ратуше Художественного музея. (Их отремонтировали совсем недавно, Яна до сих не могла привыкнуть к их зычному голосу, всякий раз вздрагивала от неожиданности.)
Вместе со звоном припомнился Мартын, руководитель их Клуба кастанедовцев, да и вся остальная кастанедовская братия с ним заодно. Янка неизвестно отчего подумала, что это знак: не зря же она очутилась по соседству и одновременно пробили часы! Хотя клубным днем у них считается понедельник, вряд ли сегодня кто-нибудь есть… 'Пустота и симметрия', как говорят у них в лицее — скорей всего, напорешься на закрытую дверь. Но мысль про Мартына не уходила, с упорством вертелась в голове, и Яна решила на всякий пожарный проверить. (Ещё с прошедшего лета у нее закрепилась привычка никогда не отмахиваться от внезапного желания куда-то пойти и что-нибудь сделать.)
Здание было восемнадцатого века (наверно, самое старинное в Городе), и невероятно, до вычурности красивое: белые колонны в античном стиле, высоченные потолки с рельефной лепкой пастельных тонов, широкие светлые окна… Под ногами уютно поскрипывают деревянные лестничные ступеньки и затертый тысячами ног скользкий, словно отполированный паркет. Закрыв на секунду глаза, Янка с удивительной яркостью представила — или увидела? — важно плывущих по этому паркету надутых чиновников в хвостатых сюртуках, пузатых и неповоротливых, как индюки, и их расфуфыренных упитанных жен. (Ничего себе, трехмерная иллюстрация к чеховскому 'Ревизору'!) Самый из них толстый и увешенный разноцветными ленточками-орденами, вроде новогодней елки — это, скорей всего, губернатор…
Вопреки Янкиным опасениям, дверь оказалась незапертой, но из-за нее не доносилось ни единого звука — ни знакомых голосов, ни смеха, ни любимой Мартыном медитативной музыки. 'Странно, однако…' — Яна тихонько постучалась и, не дождавшись ответа, бесшумной тенью проскользнула внутрь.
Вот откуда эта тишина!.. Мартын работал с незнакомой Яне новой пациенткой: сидел с закрытыми глазами на стуле посреди комнаты, крепко сцепив перед собой руки, словно молился. Напротив него примостилась женщина средних лет с недовольно поджатыми в ниточку узкими губами, отчего рот становился похожим на длинную щель. Уголки ее губ были очень характерно опущены вниз…
При первом же взгляде на эту вполне приличную, со вкусом одетую мадам Янку пронзила нестерпимая жалость к Мартыну: за свою недолгую практику она успела прекрасно изучить этот типаж. Наверняка Мартыновская дама уже успела побывать на приеме у всех психологов и психотерапевтов вкупе с экстрасенсами да ясновидящими — у них в Городе этого добра больше чем достаточно. А все ради того, чтоб на какой-нибудь элитной светской тусовке небрежно выкинуть козырь из рукава: 'Нет, ну вы представляете?.. Была вчера у этого Мартынова, которого все так расхваливают, и ни-че-гошеньки! Выброшенные на ветер деньги. Не знаю, кто еще сможет мне помочь, уже ко всем обращалась, абсолютно ко всем!..' Еще и нездоровый кайф по ходу дела словит — типа, умыла очередного психолога: 'Получай, родимый! Мало каши ел, чтоб меня, такую сложную и многогранную, раскусить за один сеанс!..'
Янке внезапно стало стыдно: ничего ведь эта женщина ей плохого не сделала, и слова в поперек не успела сказать, а она уже столько ярлыков понавешивала! Даже если что-то из этих соображений — вдруг, чисто теоретически — правда, то ее, Яну, это никаким боком не касается. Так что будем сидеть в уголке на скрипучем стуле и по-скромному помалкивать в тряпочку…
Уловив ее шебуршание, Олег открыл глаза и молча кивнул в знак приветствия. Выглядел он порядком уставшим — наверно, дело пока не клеилось. Янка воспользовалась паузой и тихонько встала посредине зала, прямо в центре под низкой развесистой люстрой, и поежилась от удовольствия: по всему телу пробежали мурашки, словно от щекочущего теплого душа. Мартын в ответ на ее манипуляции с пониманием улыбнулся: как раз в этом самом месте, слабо отмеченном на полу карандашным крестом, располагался их клубный резервуар с энергией. Выглядел он как толстый, уходящий прямо в потолок серебристо-голубой столб света, на вид настолько плотный и физически реальный, что Яна всякий раз невольно тянулась попробовать: а вдруг там что-нибудь есть?.. Но пальцы неизменно проходили сквозь пустоту.
Разглядела она этот 'столб' далеко не сразу, а после того исторического семинара в лесу на летних каникулах — когда, собственно, и начала по-настоящему 'видеть'. Через неделю Мартын затеял какой-то новый тренинг, но Яна не вынесла из него ровным счетом ничего полезного: битые два часа смотрела не на Олега, а на странное светящееся образование прямо по центру зала. После тренинга специально задержалась до вечера, ходила вокруг невиданного 'столба' как привязанная, чесала в затылке и никак не могла сообразить: что же это может быть?..
Потеряв последнюю надежду разобраться самой, она не вытерпела и пристала с расспросами к Мартынову. Руководитель сперва отнекивался, пытался перевести все в шутку (проверял ее на прочность, скорей всего: на самом деле 'видит' или попросту фантазирует? Слышала звон, да не знает, где он.). Но затем подтвердил: так и есть, резервуар с энергией. Появился сам собой, без участия Мартына, примерно два года назад. Не удалось пока выяснить, откуда он берет начало и где заканчивается — со стороны улицы выглядит как массивный энергетический столб, уходящий через купол здания прямо в небо. Такая себе 'Лестница в небеса', занятно!..
Еще чуть позже обнаружилось, что пополняется это чудо чудное, диво дивное на семинарах и самых обычных посиделках с чаепитиями по понедельникам: каждый вносит свою лепту, вкладывает частицу своей энергии. А столб в благодарность разрастается, точно сказочный богатырский младенец — не по дням, а по часам… Мартын утверждает, что для Клуба это в любом случае хорошо: энергетически поддерживает каждого, сюда приходящего.
Что-что, а про энергетическую поддержку Яна и сама догадалась: после клубных посиделок обычно не хотелось уходить из этого гулкого пустого зала, так и тянуло остаться заночевать. (Мартын, кстати сказать, иногда и остается — ну не зря же он аренду платит… Специально для непредвиденных ночевок у него припасен в подсобке спальный мешок и притащены кем-то из добровольцев удобные синие маты. Тоже трофей, оставшийся после летних каникул, они тогда всем клубом увлеклись хатха-йогой. Хоть и ненадолго, быстро остыли. Зато Юлька до сих пор дразнит Яну 'йогом-любителем', то и дело просит изобразить 'позу крокодила', что запала ей, видать, в душу. Тут бы хоть в позу лотоса научиться садиться по-нормальному, без скрипа всех сухожилий, а она со своим крокодилом!)
Совсем недавно Мартын со смешной мальчишеской гордостью продемонстрировал своим 'собратьям по оружию' (как он сам над ними с добродушием посмеивается) мини-холодильник. Все остальные принялись однообразно восхищаться, охать да ахать, Янка же невпопад подумала, что ему, наверно, здесь очень одиноко… (Ходят слухи, что их руководитель когда-то был женат, но теперь холостякует. Так и тянет назвать его free spirit, вольный дух.)
Хотя нет, вряд ли он страдает от одиночества: почти что каждый день в клубном зале толпится народ, тем более сейчас, когда в любой момент можно чем-то наскоро перекусить и соорудить кофе-чай. Совсем как в коммуне нового образца: 'Все, что мое — это твое!' (Ну и наоборот, само собой.) С недавних пор установилась вполне разумная традиция приходить на посиделки не с пустыми руками, а с 'дарами и подношениями', как прикалывается над ними Мартын. Кто-то заявляется с печеньем, другой с пачкой чая (кофе их руководитель не признает, держит только для посетителей), третий с куском российского сыра на закуску… Янка обычно приносит шоколад, если не забывает прихватить, конечно. Как-никак занимаются они в Клубе бесплатно, никаких входных взносов Мартын принципиально не собирает. 'Интересно, а он вегетарианец или нет? И вообще, кто ему тут готовит?..' — опять не в тему задумалась Яна, отвлеклась.
В углу за компьютером примостилась Света, одна из самых активных кастанедовок (если можно так выразиться), и упоенно резалась в пасьянс. Светлана была одной из троих девчонок, которые после той июльской поедки в лес начали 'видеть'. (Янка оказалась первой, но далеко не единственной, даже жалко иногда бывает!..) Так что теперь 'видящих' у них в группе уже трое. Ну, еще плюс Мартын, это само собой… Светка с сентября помогает ему работать с пациентами, приходящими на прием: наблюдает, как движутся энергетические потоки, а если вдруг что не так, подает условленный сигнал. По идее, Яна тоже бы так могла, но пока что для таких дел 'мелковатая', как добродушно заявляет Светлана. (Она-то сама постарше,
