вмешался Костик — невысокий крепко сбитый парень с типичной для Города бритой головой. Его во дворе прозвали на иностранный лад Кин-Стин-Тин (Янке на ум то и дело приходили корейские лидеры Ким-Чен-Ир и Ким-Ир-Сен — вот ведь чем голова забита!).
— Наверно, та дура очкастая с пятого этажа, — Костик театрально выпучил глаза и закрутил из стороны в сторону идеально круглой головой, по которой впору строение черепа изучать. По-видимому, изображал 'очкастую', вполне нормальную девчонку, с которой Янка несколько раз болтала, дожидаясь лифта…
Народ нескладно загоготал, парни вперемешку с девчатами, а у нее на душе стало так паршиво, как давно уже не бывало.
— Так что, не слышала? — продолжала допытываться Ирка с опасным блеском в глубине суженных зрачков.
— Нет, в семь я еще спала, — как можно более небрежно отмахнулась Яна, мысленно с ожесточением ругая себя за трусость. Но Ирка не купилась, все продолжала с подозрением сверлить ее глазами- буравчиками, щедро оттененными черными тенями. (Стоит ли говорить, что 'первая леди' их двора Янку не слишком жалует — чует конкуренцию, что ли…)
Это ж надо было столько ума: ну как она могла забыть, что именно в ванной звукоизоляция самая никудышная! Когда ругаются соседи сверху, слышно все до единого слова. А если кто-то узнал ее по голосу?.. Да и лысый Кин-Стин-Тин смотрит чересчур многозначительно и лыбится во все тридцать два, это ж-же неспроста! Неужели что-то заподозрил? 'Пора отсюда сматываться, по-английски тихо, не прощаясь. Что-что, а это мы умеем превосходно! — только и подумала. — Опять 'мы', Николай Второй…'
Но ноги будто приросли к асфальту. Больше того, Янка с тревогой отметила, что изнутри медленно, но верно закипает — ох и натворит сейчас делов!.. Ну и ладно — пропадай, моя телега, все четыре колеса! Ни ни кого из приятелей не глядя, она вызывающе громко заявила:
— А у меня, кстати, линзы.
— Какие линзы? — не врубилась Ирэн.
— Контактные. Я очков не ношу, вместо них линзы.
— Это как, цветные? — на полном серьезе сморозил Кин-Стин-Тин, известный интеллектуал, и вся посиделка опять заржала одной дружной глоткой. 'Ну что ж, репутация пока вроде не пострадала, посмотрим…' — а если честно, то ей было уже глубоко параллельно: можно подумать, на этом дворовом авторитете свет клином сошелся!
Чувствуя себя как взмыленная лошадь на финишной прямой, Янка влетела в аудиторию вместе со звонком. На пороге резко затормозила и дала задний ход — на двери красовалось что-то необычное, грех пропустить… И разочарованно вздохнула: ничего супер-интересного, всего лишь криво намалеванный от руки плакат, который гласил: 'Вход по партбилетам!' (И почерк явно Кузьменковский, с характерной буквой 'О' рогаликом, хоть бы изменил в целях конспирации…) Подивившись на этакую недогадливость, Яна потопталась еще немного у плаката и зашла в класс, мысленно поздравляя себя, что успела как раз до появления математички. (Теперь уже никакая Макарова не осмелится попрекнуть, что она каждый день опаздывает!)
Но отдышаться от сумасшедшей гонки, поостыть и привести себя в порядок не удалось, уже с порога подстерегал очередной культурный шок: на всю аудиторию царила, сверкала и благоухала чем-то одуряюще-сладким Галя. Яна ее в первую минуту не признала: небрежно раскинув атласную черную юбку- клеш, на парте величественно восседала Клеопатра. (Ну в точности как в cтаром фильме с Элизабет Тейлор, голливудская классика…) Угольно-черная низкая челка, тщательно уложенное модельное каре — нет, эта новая прическа ей определенно идет! И волосы какие-то не такие, для натурального цвета слишком блестят — неужто еще и покрасилась?..
— Ну как? — нетерпеливо потребовала аплодисментов и восхищения Галина, и у Янки искренне на сто процентов вырвалось:
— А-фи-геть!..
— Все люди как люди, а я супер-стар! — не без ехидства вставил околачивающийся у доски Кузьменко — плакат свой стережет, не иначе? Но Галька его царственно проигнорировала.
— Заигрывать с цветами и конфетами! — находчиво отшила эту звезду юмора Машка, и Денис со спринтерской скоростью смылся на свое место. (Следует заметить, физиономия при том стала порядком перепуганная. 'Тоже мне, кавалер выискался!' — Яна поневоле усмехнулась, косясь на Галину со сложной смесью одобрения и легкой зависти.)
И нестерпимо потянуло взглянуть на себя, проверить, все ли в порядке — Янка украдкой заглянула в висящее у двери широкое 'общественное' зеркало. Отраженное в нем художественно растрепанное создание, хватающее ртом воздух и недоуменно хлопающее круглыми глазами, скорей разочаровало, чем поразило воображение: что называется, 'простенько, но со вкусом'. Маме бы наверняка понравилось, а это самый верный признак, что по современным меркам никуда не свистит! Как бы ей теперь на Галькином фоне не затеряться, как бедной родственнице-простушке… Она ведь за последние три года прическу сменить так и не решилась, да и в парикмахерской была один-единственный раз в жизни, перед выпускным в девятом классе. (После чего, кстати, зареклась туда и ногой ступать! Еще неделю со вздохами и ворчанием вымывала и вычесывала из шевелюры лак и какую-то вонючую парикмахерскую беду. Все-таки в плане собственной внешности она консервативна, и даже слишком, как по нынешним временам…)
Сережка ('великий спец' в вопросах красоты) сразу же обозвал ее привычный стиль 'под хиппи' — распущенные волосы на пробор, что свободно развеваются на ветру, никаких изысков. И сказал, что ему как раз такое и нравится, несколько раз специально подчеркнул. Может, и другим тоже приглянется?.. (Особенно одному из этих других.) Ну кто ей мешал хоть какой-нибудь мало-мальски эффектный макияж соорудить, хотя бы глаза накрасить!
А тем временем весьма довольная жизнью, окружающим миром и собственной блистательной персоной Галя продолжала трещать без умолку, осыпая Янку вопросами:
— Как ты думаешь, Андрею понравится?
— Главное, чтоб не испугался! — неосмотрительно ляпнула Юлька, пристроившись рядом на парте и набирая на своем стареньком мобильнике кому-то SMS-ку. 'И на старуху бывает проруха', — сочувственно покачала головой Яна, с опаской соображая, во что сейчас выльется Галин гнев… И не ошиблась: Галина батьковна смертельно разобиделась и на протяжении всей алгебры на Юльку ни разу не обернулась, хоть как та ни изощрялась в остроумии (видно, чувствуя себя виноватой). Заодно и Янке перепало на орехи, за компанию: все бесконечные восемьдесят минут пары новоиспеченная Клеопатра демонстрировала ей только свой горделивый египетский профиль. Всего год назад Яна стала бы из-за этого переживать, срочно искать пути к примирению и пытаться хоть как-то подругу расшевелить, но теперь лишь махнула на Галькины ужимки рукой — не впервой…
Познакомились с Галей они два, почти три года назад, во время вступительных экзаменов в лицей. (Хотя вряд ли будет правильно сказать 'познакомились', тут скорей подойдет 'возобновили старое знакомство'.)
Как все было: в день экзаменов Янка с самого утра проторчала в лицее. Играючи написала диктант и с легким скрипом извилин сдала математику, но оставался еще самый главный, решающий тест по физике. С физикой (и школьным физиком Сухарем, то есть Сухаревым) она всегда была в прохладных отношениях, а потому боялась до предательской дрожи в коленях, не ожидая от теста ничего хорошего…
Не в силах унять охватившее ее волнение, Яна бродила в нервной лихорадке по узкому коридору, напоминая себе заведенную механическую игрушку из фильма про Электроника — 'А я механический робот, со мною проделайте опыт…' (Папа еще с детства старался приобщать их к старому отечественному кино вроде 'Кавказской пленницы' или 'Гостьи из будущего', говоря, что они в сто крат лучше хваленых голливудских блокбастеров.) Подпиравшие обе стенки собратья по несчастью уже начинали не очень ласково в ее сторону коситься, но Янка ничего не могла с собой поделать. (С ней еще до сих пор иногда случается, если перенервничает — мечется из угла в угол, как жареный заяц.)
Но тут под перекрестными взглядами будущих лицеистов к Яне подошла симпатичная черноволосая девочка из тех, что дружной кучкой томились в ожидании у окна. 'Сейчас будет скандалить, что мелькаю
