'ангелы'!..'
Янка усилием воли вернула себя к книжке: по ней выходило, что основная цель существования ангелов — помогать людям, просто работа такая. Поддерживать в трудные минуты, защищать, когда надо; наставлять на путь истинный. Единственное пограничное условие: существа они крайне деликатные — как и все сущности Света, утверждала брошюра — и неукоснительно соблюдают уже известный Яне закон свободной воли. (Которым она в свое время размахивала перед маминым носом в виде транспаранта, а мама в ответ заводилась, как от красной тряпки. Значит, и действительно что-то такое существует! Опять ее мощная интуиция не обманула, ай да Яна!.. Дошла до всего своим умом.)
Она опять спохватилась и принялась читать дальше: другими словами, пока человек сам четко и ясно не призовет на помощь, ангелы не имеют права вмешиваться, свято соблюдая тот самый закон свободной воли. Будут стоять рядом и кусать себе локти от бессилия, но ничего не смогут сделать, пока не получат разрешения… Так что в этом смысле атеисты правы на все сто, когда заявляют, что ничего 'сверхъестественного' не существует, что все это бред и антинаучно. Вот именно для них и не существует, больше того — вся жизнь может обернуться сплошным тому подтверждением. Как цитирует откуда-то из своих источников Мартын, руководитель их Клуба кастанедовцев: 'Во что мы верим, то и становится нашей реальностью'.
В очередной уже раз Яна вернулась к книге: еще там говорилось, что мысли обычного среднестатистического человека большую часть времени невнятные и сумбурно-запутанные. ('Внутренний диалог, опять перекликается с Кастанедой!' — обрадовалась она.) Поэтому в нашей жизни и происходит так мало чудес: ангелы не могут разобрать, о чем именно мы просим. Потаенные мечты и желания перемешиваются со страхами, все это накладывается друг на друга и звучит со стороны как чудовищная какофония. Чтобы удвоить и утроить силу собственной мысли, можно использовать особые призывы… Янка увлеклась всерьез и принялась вслух негромко читать просьбу о защите — предполагалась, что она из всех молитв-призывов самая сильная и именно с нее следует начинать. На слух вопринималось как задорная детская считалка:
'Михаил впереди, Михаил позади,
Михаил справа, Михаил слева,
Михаил вверху, Михаил внизу,
Михаил, Михаил, везде, где иду!
Я ЕСМЬ его любовь, защищающая здесь…'
Перед глазами все мерцало и переливалось ослепительно-голубым светом — те самые вскользь упомянутые Мастером индиго-способности разыгрались не на шутку… Наконец от этого яркого без видимого источника света стало невозможно читать, Яна решила передохнуть и подняла от книги глаза. И замерла, затаив дыхание, с приоткрытым от изумления ртом: перед ней стоял прозрачно-бестелесный всадник в сверкающих голубых доспехах, с высоким гребнем на голове — кажется, такие были у римских воинов… Или это шлем? Только откуда она знает про шлем?..
'Архангел Михаил, первый из воинства Божьего!' — без тени сомнения вспыхнуло метровыми буквами в голове. Всадник глядел на нее неразличимыми в щелках шлема, но все равно строгими глазами, затем беззвучно потребовал: 'Читай!'
Яна послушно затянула во второй раз:
— Михаил впереди, Михаил позади…
Слова вылетали изо рта и мгновенно превращались в серебристые шарики энергии, но далеко не улетали, вихрем кружили вокруг нее, ежесекундно ускоряя свой бег. Получалась какая-то бешеная джига. С каждым Янкиным словом Архангел вскидывал нестерпимо-яркий огненный меч и со свистом взмахивал над ее головой, потом за спиной, потом под ногами у самого пола… Девочка от страха зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела очерченную огненными силовыми линиями 'защиту'. Она помещалась как раз внутри нее — такой себе подарочек в мерцающей коробке, новогодняя упаковка бесплатно…
Страх бесследно пропал, Яна спокойно и отстраненно подумала, что теперь ее никто не сможет энергетически 'пробить', пусть как бы ни старался. Она сейчас находится под защитой и покровительством Архангела Михаила, 'равного Богу', как было сказано… Опять эти посторонние и обычно пугающие ее до панического состояния 'не свои' мысли в голове! Надо никому о них не проболтаться, ну и держать рот на замке обо всем, что видит и слышит, а не то еще точно определят по назначению в одно веселое заведение с решетками на окнах… Девочка, которая слышит 'голоса'! Звучит многообещающе.
Серебристо-голубой всадник с явной иронией покрутил стальной головой и где-то в глубине мозга опять послышались слова:
— На сегодня хватит, отдыхай. Ты больше сил тратишь на сопротивление, чем на работу.
И стремительно без предупреждения растаял — наверно, помчался по другим своим неотложным Архангельским делам. Янка и рта не успела раскрыть (верней, только и успела вернуть на место упавшую челюсть). Ну что ж, придется привыкать, что Они — ее наставники, защитники и Учителя — заявляются вот так неожиданно и точно так же исчезают без последнего 'гуд бай'…
Комната уже выглядела просто комнатой, а книга — просто книгой. Может, просто-напросто почудилось от переизбытка сахара в крови?.. От этого соображения Янка рассмеялась вслух, и секундой позже отчаянно запиликал погребенный под бумажками на столе телефон, трубным голосом возвещая возвращение в реальность. Прошло минуты полторы, не меньше, пока она разгребла свои макулатурные завалы и освободила механизмус из плена, но телефон все не умолкал. Он вообще был из настойчивых. Яна нащупала трубку и решительно устремилась на кухню приложиться к маминому кокосовому торту — его стойкий дух до сих пор разливался по всей квартире. Вот нервишки-то и не выдержали… Ну и в любом случае не помешает подлечить стресс.
Сережка был сегодня особенно нервный и взвинченный, Яна добрый десяток раз успела пожалеть, что согласилась на вечернее рандеву. Чтобы развеять натянутую до предела атмосферу, потащила его в старое полуподвальное кафе 'Captain Jack', где по выходным публику развлекала группа брательника Ярослава. (Давно уже Янка их не слышала, с самых Славкиных сборов…) Кроме того, на выбор сегодняшнего места дислокации повлияла довольно-таки эгоистическая мысль: может, Ярик при случае подтвердит, что 'этот байкер' (как презрительно отзывается про Сережку отец) — вполне нормальный парень. И нечего было такой тарарам с занесением в личное дело устраивать!..
— Группа 'Архив', прошу любить и жаловать! — она заправским конферансье махнула на импровизированную сцену в глубине кафе. Сергей ничего не ответил, по-прежнему насуплено молчал и косился на нее исподлобья. 'Что ж ты, милая, смотришь искоса, низко голову наклоня?' — вспомнив любимый папин прикол, хмыкнула Янка. — Зачем же он тогда звонил и вытягивал срочно в Центр, если за все это время только десяток слов и процедил сквозь зубы?'
У самой стены в гордом одиночестве восседала Славкина Елена, подтверждая белокурой головой широко известную в народе истину: 'Ничто так не красит девушку, как перекись водорода!' Хотя шутки шутками, но такого монументального бюста у Яны, наверно, никогда не будет, пускай даже приблизительного… 'Как сказал наш бывший президент, 'маемо що маемо!' Или нет, тут скорей 'чего нэма, того нэма', — хихикнула про себя Янка, не особенно по этому поводу расстраиваясь — мол, какие там наши годы! — Да и неудобно с ними, наверное: на животе уже не поспишь и нормально не побегаешь…' Сережка внезапно оживился и задержался на Ленке весьма заинтересованным взглядом — никак не меньше, чем на несколько секунд. Яна помимо воли негодующе фыркнула и демонстративно бухнулась на первый попавшийся стул у входа. 'Карма мне такая, что ли? — промелькнула в голове шутливо-серьезная мысль. — Тоже ведь в кафе Богдану глазки строила, было-было…'
Сергей, кажется, про карму уловил, потому как довольно оскалился и уселся к Ленке фасадом. Вот так и пришвартовались по-скромному, придвинув к себе за ногу ближайший расшатанный столик, и Ярик наконец-то соизволил ее заметить. Заметив же, как-то нехорошо обрадовался и поманил к себе рукой. (В самый раз, ничего не скажешь! А то Янка почти было решила, что брателло настигла в цвете лет звездная болезнь.) С другой стороны, лезть сейчас на сцену и особенно перед густой субботней толпой не возникало
