есть гроб отца его, Иоанна Иоаннавича Красного, и деда, Иоанна Калиты, и прадеда, и пели над ним обычное надгробное пение. Положили же его в гроб в мае, в 20-й день, на память святого мученика Фалалея. И плакали над ним князи русские и бояре, и архиепископы, и епископы, и весь народ. И не было такого, кто бы не плакал, и даже пения не слышно было из-за сильного плача.
Были же при отпевании гости – митрополит Трапезундский Феогност, грек, и Даниил, владыка Смоленский, и Савва, епископ Саранский, и игумен Сергий, Преподобный старец. И разошлись все плача.
Пятый сын его, князь Иван, после отца своего скончался. Шестой сын его, Константин, самый младший из всех, умер четырех дней от роду. Старший же сын его, Даниил, умер раньше.
Великая княгиня Евдокия, соправительница сына Василия, воздерживалась от непосредственного участия в государственных делах. Ничто не утешало ее. Всем сердцем своим она желала на служение единому Богу себя предати. Святую обязанность матери, как истинной рабы Господней, она сверяла с Законом Божием. Непосредственная забота была направлена на воспитание детей, ибо она полностью оправдывала отчет этой священной обязанности, возложенной на нее как на мать самим Богом.
До времени, оставаясь в своем доме, погрузившаяся в заботы о воспитаний детей, управлением сложного хозяйства, Евдокия имела непременное намерение посвятить себя иноческой жизни. Стала она помышлять об устроении для себя девичьего монастыря. Первым делом она обратилась за советом и благословением к Преподобному Сергию. С одобрения и благословения святого батюшки Сергия Евдокия в конце 1389 года заложила свою обитель в станах Московского Кремля.
«Христолюбивая Великая Княгиня Евдокия, по отшествии к Богу святого и благоверного супруга ее, вдовствуя, много подвизаяся добродельными к Богу исправленими, и многи святые церкви постави, в монастыри возгради… В царствующем же граде Москве… Монастырь честен возгради, иже ныне есть девический общежительский монастырь… его же сама создала во имя Христова Вознесенья». – Так в Степенной Книге говорится о начале жизни Вознесенского девичьего монастыря в Московском Кремле. В одно и то же время устроения монастыря в Москве, Евдокией в благодарность Богу, за избавление от грозящего ей плена татарского, была воздвигнута церковь во имя Иоанна Предтечи в Переяславле-Залесском, где благоверная княгиня основала и устроила монастырь, восстановила церкви, разрушенные и опустошенные во время золотоордынского нашествия; выстроены были новые церкви.
Занимаясъ подвигами благочестия, благоустраивая московскую Вознесенскую обителъ, вдовствующая княгиня не отказывалась от участия в делах общественных. Управление семьей она начала с того, что в 1390 году свято исполнила договор старшего сына Василия, достигшего совершеннолетия, вступить в брачный союз с Софией, дочерью Витивта, князя Литовского, который помог князю Василию Дмитриевичу добраться до родного порога дома своего, когда он тайно скрылся из плена ордынского. В 1390 году Митрополит Киприан возвратился в Москву из Киева. Его встречал великий князь Московский Василии I Димитриевич с матерью великой княгиней Евдокией, с братьями боярами.
Сентябрь 1391 года опечалил княгиню Евдокию, ее семью, всех подданных великокняжеских: тяжело заболел Преподобный Сергий.
Подошло к концу его земное путешествие. 13 апреля 1391 года он удостоился откровения о времени своего отшествия к Богу. Тогда, призвав братию, он передал управление обителью ученику своему Преподобному Никону, а сам начал безмолствоватъ. Теперь же, собрав вокруг себя своего смертного ложа учеников своих, благословил их, утешая и обещая молиться за них и за свою обитель и молить так о покрове над ними Пречистой Матери Божией. Прощаясь с учениками своими, Преподобный Сергий поучал: «Не скорбите, братие, но разумевайте о всем волю Божию; всех молю: внимайте себе, имейте страх Божий и чистоту душевную, и любивъ нелицемерную; к сим и страннолюбие, и смирение, и пост, и молитву; пищу и житие в меру, чести славы не любите, паче же бойтеся и поминайте час смертный и второе пришествие».
25 сентября 1391 года, исполненный благодатного утешения приобщением Святых Тайн Христовых, Преподобный Сергий отошел чистою своею душою ко Господу.
Пребывая вдовствующей сиротой, Евдокия стала чаще бывать в Успенском соборе. В молитвах и слезах она обращалась к Чудотворной иконе Божией Матери Петровской, чтимой и любимой Богоносным старцем Сергием, за утешительной поддержкой сохранения сил духовных. Ежедневно княгиня Евдокия обходила церкви и монастыри Москвы. Поминая своего покойного супруга, она постоянно давала посильные вклады в монастыри, одаривала бедных, чем могла.
После кончины Димитрия Иоанновича Донского, Евдокия повела строго монашескую подвижническую жизнь, одела власяницу, одежду пустынников из верблюжьего волоса, носила под ней тяжелые вериги. Только на званные обеды одевала светлые одежды, нарядные, украшенные бисером, драгоценными камнями. Однако своих личных тайн не открывала никому, тщательно скрывала свои подвиги – изнуряя свое тело постом и многочасовой работой. На устроении в великокняжеском тереме званых обедах, приемах, она не прикасалась к яствам, кушала только постную пищу. Евдокия была со всеми приветлива, весела, по-детски смеялась, когда слышала колкости в свой адрес сомневающихся в ее целомудрии. Злые языки пытались очернить ее, указывая якобы на вольный образ жизни, стараясь выставить в сомнительном свете ее вдовство, распространяли нелепости.
По Москве поползли слухи, затрагивающие честь вдовы-княгини. Дошел слух нелепостей и до сыновей Евдокии. Дети глубоко оскорблялись. Княжичи, хоть и любили мать и не верили клевете, но смутились: особенно – Юрий Дмитриевич, не скрывавший своего беспокойства. Он обратился к матери с вопросом о наветах, порочащих ее.
Желая спасти детей своих от греха осуждения, она призвала и сняла перед ними часть одежды: дети ужаснулись, видя худобу ее тела, иссохшую от лишнего воздержания кожу, тяжелые вериги, «плоть прилипшую к костям».
Сыновья со слезами на глазах просили прощения у матери и хотели отомстить клеветникам. Но великая княгиня Евдокия материнским словом успокоила детей, потребовала, что они будут содержать это свидание в глубокой тайне, всегда будут осмотрительны касательно разговоров о других лицах, а главное, не будут мстить никому из тех, кто говорил ложь о поведении их матери. Она сказала, что с радостью претерпела бы унижение и людское злословие ради Христа, но, увидев смущение детей, решилась открыть им тайну.
Верьте, говорила она, что мать ваша целомудренна, но виденное вами да будет тайною для мира. «Кто любит Христа, должен сносить клевету и должен благодарить Бога за оную».
Апостол же свидетельствует: мир имейте со всеми и святыню, ея же кроме никтоже узрит Господа. Чем выше и небеснее есть достоинство целомудрия, тем сильнейшие вызывает оно наветы вражеские.
Почему тем усиленнее должны мы соблюдать не только воздержание тела, но и сокрушение сердца, с непрестанными молитвенными воздыханиями, чтоб пещь плоти нашей, которую царь Вавилонский непрестанно покушается поджечь под-жожками плотских подсад, непрестанно же угашать и охлаждать нисходящею в сердца наши росою Духа Святого.
Такое настроение можно нам удерживать постоянно, если будем всегда помнить, чти Бог есть нощной и дневной зритель и знатель не только тайных дел наших, но и всех помышлений, – и веровать, что мы имеем дать Ему ответ и за все, что вращается в сердце нашем, как за все дела и поступки наши.
Всяческим хранением блюди свое сердце, говорит святой Кассиан, ибо должны, по первоначальному Божию повелению, заботливо блюсти ядоносную главу змея, то есть начатка злых помышлений, через которые диавол покушается вползти в нашу душу; чтобы, если глава его по нашему небрежению проникает в наше сердце, не вползло туда и все тело его, то есть не народилось из нечистых помышлений и согласие на греховное услаждение. Когда же враг будет впущен внутрь, то пленив душу всеконечно убьет ее ядовитым угрызением своим. – Возникающих на земле нашей грешников, то есть плотские чувства также должны мы избивать во утрия их рождения, – и разбивать о камень сынов Вавилона, пока еще они младенцы. Ибо если не будут разбиты, пока еще нежны и слабы, то выросши, по нашему потворству, они с большей силой восстанут на нас, – или погубят нас, или, если будут побеждены, то конечно не без больших воздыханий и трудов. Ибо когда крепкий, то есть дух пал, вооружився хранить дом свой, то есть охранять покой сердца нашего Страхом Божиим, тогда в мир суть имения его, то есть плоды трудов его и добродетели, долгим временем стяжанные. Когда же крепивший его нашед победит его, то есть диавол через согласие с внушенным от него помыслами, тогда все орудие его возьмет, на неже упова, то есть памятование Писаний, или Страх Божий, – и корысть его раздаст, то есть навыки в добродетелях развеет всякими противоположными им пороками.
И чтобы не оставить в нас сомнения, или темного понимания, – правду ли, или любовь, или смирение или терпение, – ибо всеми этими добродетелями приобретается святость, – сия есть воля Божия святость ваша, храните себя самих от блуда, и ведети комуждо от вас свой сосуд стяжевати во святыни чести, а не в страсти похотей, якоже в языцы неведущие Бога. Смотри, какими похвалами превозносит святой апостол Павел целомудрие, называя его честью сосуда, то есть тела нашего, и святынею. Следовательно, напротив, кто пребывает в страсти похотной, тот находится в состоянии бесчестия и нечистоты и живет чужд святости. – Называя целомудрие
