нищий исцелился,
К ней прикоснувшись при народе.
Княгиня свой народ любила!
В Обитель путь… Нет ярче вех!..
И по дороге исцелила
Тридцать недужных человек.
Давно в монахини стремилась
И сразу постриг приняла.
И Евдокия Евфросиньей
При постриге наречена.
Ведь Радость значит Евфросинья!
Великой Радостью была
Она для русских! Умной! Сильной!
Но через месяц умерла…
От роду пятьдесят четыре
Сравнялось инокине лет.
И заструился во всем Мире
Души ее прекрасной Свет.
Княгиню погребали в Храме,
В месте, что раньше указала.
Она прославилась делами —
При жизни Храмы воздвигала!
У гроба свечи зажигались
Сами собой. Она Святая!
У раки люди исцелялись,
Пред ней колена преклоняя!
И выбит на скрижалях узких
Княгини подвиг непосильный!
И Вечной Памятью для русских
Святое имя – Евфросиния!!!
Диакон Андрей Алексеев
Покровительница Москвы
Когда-то в лихолетья час
Москвой ты чудно управляла,
И вся Москва к тебе взывала,
О мати, не остави нас!
А ты молитвой и постом,
Храм Божий в сердце созидая,
Свой град храня и укрепляя,
Шла во смиренье за Христом.
Ему подобно поруганья
И клевету перенося,
Благодарила за страданья
Его. За Ним свой крест неся.
И так духовно возвышаясь
Над суетой мирских утех,
Для Царства Божьего спасаясь,
Молила Господа за всех.
Тебя в твоих святых молитвах
Врачуя, утешал Христос,
Тебе давал победы в битвах
Оружьем покаянных слез.
Прошли года, Москва, Россия
Ужель забыли про тебя?
Ужель забыли, как просили
И звали матерью любя?
«Бог поругаем не бывает»,
Он «дивен во святых Своих»,
Он чрез века их возвышает
На месте идолов пустых.
Молясь под колокольный звон
Ко преподобной Евфросиние,
От всей Москвы, от всей России
Мы ей кладем земной поклон.
И как когда-то в грозный час
На дивный лик ее взираем
И со смирением взываем,
О мати, не остави нас!
Дивный храм для Евфросинии
Один купец давно когда-то
Решил весь город удивить.
До неба возвести палаты,
Чтоб всех вокруг собой затмить.
Подрядчик опытный нашелся.
За дело взялся он. И вот
Купец всем нужным обзавелся,
Работа дружная идет.
Фундамент есть, пора бы стены…
Но важных дел невпроворот.
Купца в Париж, в Неаполь, в Вену
Товар за прибылью зовет.
«Ты не скупись давай, Ванюша, —
Подрядчику он говорит, —
И грешную мою ты душу
Утешь работой сей». Велит
Распоряжаться он Ивану
И матерьялом и рублем.
А сам к чужим заморским странам
Спешит с груженым кораблем.
«Я стар, а ты, Ванюша, молод, —
Купец прощаяся изрек, —
Построй мне дом такой, чтоб город
Меня б во век забыть не смог»…
Немало времени проходит,
Купца все нет, и нет, и нет.
Работа уж к концу подходит,
Пред кем теперь держать ответ?
Но что там? Вижу вереницу
Больших заморских кораблей.
Купец спешит из-за границы
К родному берегу скорей.
Да, долгим было расставанье,
Но нам не важно, сколько лет.
Купец бежит с вопросом к Ване:
«Ну что, построил или нет?»
«Илья Григорьич, едем с вами.
Построен дом и вырыт пруд.
Там все увидите вы сами,
И вас в том доме гости ждут».
«Ну, едемте, Господь поможет».
Домчались. Площадь, храм, паром.
Купец понять никак не может,
Где его выстроенный дом.
«Я, Ваня, стал слабеть глазами.
Когда ты дом покажешь нам?» —
«Илья Григорьич, он пред вами.
Ваш дом вот этот Божий храм».
Застыл купец и слов не в силах
От изумленья произнесть.
Так в ту минуту поразила
Его о новом доме весть.
Звон колокольный дивно льется,
Огнем пылают купола,
Из храма пенье раздается —
Обедня только отошла.
В смятении купец садится
В карету. Говорит с трудом:
«Хотел бы я распорядиться,
Меня свезите в прежний дом».
Приехал, в кабинет поднялся.
Прилег. Заснул и видит сон.
Лишь миг, и будто оказался
В другом каком-то мире он.
Идет предивным светлым садом
И видит, чей-то дом стоит.
А с домом Ангел Божий рядом;
Он дом чудесный сей хранит.
Купец, молясь, перекрестился,
И в восхищении большом,
Дерзнув, с вопросом обратился
Ко Ангелу: «Чей это дом?»
«Чей это дом? Купца Петрова
Ильи Григорьича», – изрек
Небесный вестник. Миг. И снова
Купец у храма. Что ж, урок
Усвоил он теперь отлично:
Христа за все благодарил,
Ивана наградил прилично
И многим милость сотворил…
А что же нам уроки эти,
Ужель на сердце не легли? —
Господь нас, грешников, приветил,
Чтоб потрудиться мы могли.
Звон колокольный над Россией.
Потрудимся. Там скажут нам:
«Сей дом для тех, кто Евфросинии
В Москве построил дивный храм».
Лилия Летняя- Кузнецова-Горохова
Евдокия (Печатается в сокращении)
Еще заря не заиграла —
К заутре колокол звонит,
А перед светлым Ликом Бога
Княжна великая стоит.
Смиренный взор. Опущен лик,
Ланиты выдают волненье,
Ея возвышены стремленья,
И свет сияет в этот миг.
Димитрий, князь Руси Московской,
Повенчан с Суздальской княжной.
Союз столь юный. И народы,
Скрепили юною четой.
В Коломне пышно повенчали.
Гуляли шумно. Широко.
Сердца пылали. Умиляли,
И радость Мира. Как легко
Вздохнул народ – два кровных края
Теперь покрепче! Нарекая,
Глядел народ с своих удел.
Наутро голова с похмелья
Гудела. Помогал квасок,
Да кружка крепкой медовухи.
Но… Подтянули поясок.
Тут вскоре мор пошел гулять.
И тысячи людей голодных
Кто где попало помирать
Ложились на земле холодной.
Орде неможется в просторах
Степей голодных. И упорно
На «Ночь» их тянет. Грабить. Жечь.
И налетают словно смерчь.
Из венка Сергию Радонежскому
Прошло сеченье нитью золоча.
И искоркой, светящая тревога
Столбом иль нимбом, светит как свеча
Наш Преподобный Сергий. И дорога,
Копье ль, стрела ль, мелькает за порогом.
Иль запах леса, бури пред грозой.
Но для народа, малая утеха,
Вновь омрачит катящейся слезой,
Дождинкой, ветром, пылью, а порой
Прошьет свеченьем нити золотой
Стрела татарина, промчавшегося спехом.
Великий князь поддержку просит
Собратий, княжичей Руси.
Враг попирает, рвет и косит.
И, тайну вечную храня,
Тайком уводят Евдокию
С детьми от сабли и огня.
Летит молитва в сей заре,
Прося, о Боже! Гнев на милость
Смени! Прости Ты нам грехи.
Детей Руси, Ты, сбереги.
Край покидают и пределы
Руси родной. Их стон и плач,
С нагайкой мечется палач,
Уж утомились, голод, жар,
И покрывается дорога —
По краю ляжет стар и мал.
А визг нагаек так и хлещет,
В полон ведут. Надежда блещет
Хотя бы тонким ручейком.
Великий князь спасет. Тайком
В душе, в слезах таит сей дар,
Униженный, голодный, босый
В молитвах Матерь Божью просит.
Орды татарской тучи-сила…
Накрыла Русь. Продыха нет.
Под гнетом двести лет ходила,
От слез не видя белый свет.
От свары лютой и жестокой
Молилась дочь Всея Руси,
За землю нашу, за свободу!
О, Господи, прости еси.
Жестокий враг растопчет землю,
Сама уйду в дремучий лес,
В полон не дамся. До небес
Идет молитва жены юной,
Но враг стоит. Перед грозой,
С детьми бежит от злыя смуры.
И топчет враг. Своей слезой
Омыты раны. Силы, силы,
Подай, о, Господи, молю!
Услыши сирых. Евдокия
Суровой стала. Знать, слезой
Нельзя солить пути России.
Татары разгулялись вихрем,
И топчат кони. И не стихли
Мольбы. Отчаянье и смерть.
Татары гонят в рабство всех.
Монголы страшною Ордою
Затмили степи и поля,
Кибитки, жены, кони, дети,
Земли не видно. Полымя.
Кривы сабли. Остры мечи.
И визг, и шум. И стук копыт.
И скрип телег. По полю рыщат.
И ужас пал на Русь…
И сник… народ.
И горький плач. И
