стон.
И скрип колес.
И свист хлыстов.
И цокот. Пыль.
И грив наряды.
И шапки лисьи.
И хвосты.
И пики, копья, а в награду
Девичьи перлы. Звон монет.
Русь растоптали.
Руси нет.
Уже уставшей от разора
Была слаба, бессильна Русь,
Где каждый в доме был хозяин,
Вражду вели за кажду пядь
Между собой князья, но память
Заставила войска собрать
И с Духом Святым! С Божьей силой!
Круша калмыка и монгола,
И азиата – и сурова
Шла битва. Поле Куликово
Покрылось трупами людей,
Там были крики, ржанье,
Топот смертельно раненных коней.
Полон уж не грозил Руси.
Войска вела вся Сила! Вера!!!
Народ воспрянул! Отряхнулся!
И русской данью поперхнулся
Монгольский хан и отошел,
Неся урон…
Орда уходит от границы.
Руси кровавые страницы
Завершены на много лет.
И Русь увидит Божий свет!!!
А град-Москва в лучах сияет.
Уж белым камнем отличает
Великий Кремль. Колокола
От солнечных лучей искрятся.
Кругом кирпичная стена
Рядами бойницы гордятся.
Ворота кованы. Дома,
Не так легко в наш Кремль прорваться.
И вот опять беда стучит.
Орда под стенами стоит.
И Тохтамыш стал уверять,
Просил… ворота отворять.
Сказал: – Здесь братии твои.
Мы с миром к вам.
Вы как сыны
Поверить на слово должны.
Прошу встречать как братьев нас.
С иконами встречайте. Вас
Мы любим. Тохтамыш
Был хитрый лис. Орда ж, что мышь,
Хвостом виляла у ворот.
Совет решил впустить. Народ
Побил, злодей разбойник.
Валялись трупы здесь и там.
Татары ринулись, круша,
И били насмертъ. Не спеша.
И жгли, насилуя народ,
Чтоб не поднялся Русский Род.
И жгли Москву со всех концов,
И мстили. Языки пылали.
И люди-звери ликовали.
Пожар хлестнул. И город замер.
Как людоед, сжирает пламя.
Горит как смоль уж вся Москва.
Там все равны, где пламень плещет,
Народ и скот и терема,
И даже бедные дома,
Огонь-огонь, он так и чешет,
И воет, треск стоит. Дотла
Сгорела матушка-Москва.
Сожжены города и села.
И жребий рабский невеселый:
И бьет их кнут, детей и жен.
Невест и братьев. Спалены
Не только вотчины, но души,
И безысходность сердце крушит.
Касаясь лба, пупка, на плечи
Крест осеняет, небо вечно.
И нежны девичьи ланиты
Потухли, скорбен взор, их лик,
Их сарафаны липнут к телу;
И власть монгола озверела:
Конем их топчат. И пределы
Уж позади Руси Родной.
Убийцы гонят в рабство сирых,
Твои молитвы, Евфросиния,
Услышал Сам Господь Всесильный,
Молилась долго Евдокия:
– Смиренным словом я прошу,
Свои грехи перечисляя,
Мать Богородица Святая,
Своей молитвой огради
Самостояние мое.
Животворящая в ней сила.
Нести величие Твое
Для человека несносимо
И, книгу «Вечную» читая,
Порой задумчиво вникая
Труды Божественны Твои
И слабости телес душевных,
Недугов скорбных беспримерных
Ты в тайне, Вышний, сохрани.
Орду монголов прогони!!!
Вериги тянут, давят, жгут
И свою тайну берегут.
И Бог давал ей веру! Силы.
И покровительство и помощь.
И в благочестии живя,
Закон блюдя всяк христианский,
И окормлял сии дитя
Первосвятителъ русский. Царской
Небесной, сильною рукой
Господь давал стране покой
По Божьей воле, духовник
Святой игумен, Феодор, их наставлял
И Божьим словом окормлял.
И мать Великая Княгиня
Всем покровительницей стала.
Вдов, обездоленных судьбой,
Несла всю тяжесть, помогала —
Как мать. Народною молвой
Судьбу народа облегчала.
О, Суздаль-край! Простор Руси!
Леса вокруг, поля и нивы.
Какую деву подарил!
И русской Матерью Народной
Ты в благочестии взрастил.
Сон Тамерлана
И устрашила Матерь Божия,
Явилась в Славе всем безбожным:
И Светозарная Жена
Воителей молниеносных
Сверкала среди ночи грозно,
Гоня с Руси врагов войска.
Столб пламени исшедший на Орду —
Молитвы Сила! Гнала прочь кибитки,
Небесных войск вела на ту страду
Сама Пречистая по полю битвы.
И Ангельский трубил преславный гимн —
Он заглушил крик злобы черной ночи.
Под пенье Херувим и Серафим
Гнала Орду Заступница воочию.
И чудотворную икону принимая,
С дороги, Богородицу встречая,
Поднялись все в молитвах и постах,
И, славя Господа Всесильного Христа,
Неся иконы пред собою,
Молясь и плача, и прося,
Владимирская Матерь Божия,
Убереги Всея Руси,
Погибель пашу унеси.
И горстка храбрецов народных
Благословимых Свыше Сил,
Под предводительством Великим.
Великий князь всея Руси
И с духовенством православным,
Повел отряд на поле брани,
Перед огромною ордой
Василий, сын земли родной.
Из венка Сергию Радонежскому
О! Русь моя!
Восстань на покаянье,
Раздоры все оставь перед грозой,
Ужели опыть пращур многогранья,
Земель политых кровью и слезой забыла?
Русь моя. Монгольское отмщенье.
О, Сергий! Сергий, отзовись!
Во тьму ввергают новые срамные поколенья
И, как в былое, встань ты на стену,
Зажги свой факел, как на поле битвы,
Воцерковленья став, как на броню,
И силой веры, страстной, первобытной,
Пресветлым ликом изыди в бою!
Твоя молитва силы небывалой.
Свернулся стан
Бесчисленных огней. Пропал их след,
Кибиток, жен. И бед
И ран.
Исчезнет след кровавый.
Победа! Радость! И восторг!
И желтолицых, узкоглазых
Как веником сметает Русь
С долин и вотчин сю проказу.
Придавлен, изгнан злой калмык,
Татарин, сын степей голодных,
И уж не плещет на ветру
На пиках хвост ехидны стертой.
И Евдокия строит храм
В честь Богородицы рожденья
В самом Кремле. Уже сберечь
Велит потомкам славу. Сечь
Чтоб не забыли. Поминали
(В XX веке храм взорвали).
С тех пор пошло на Русь везенье.
Продлится долго. Будет чудо.
От Господа дано опять.
Рукой коснется Евфросиния,
Излечит слепоту и глад.
И примет сан монашки строгий —
Такая святость ей от Бога.
За труд, смиренье и посты
Уж Евфросинье в Рай дорога.
(Во сне Архангел Михаил
О смерти дату объявил.)
О! Чудеса твои просты.
Явилась в храм, что возводила
Своей чудесной доброй силой.
Надежду даровала всем,
Глаголя: «Взорван, не печальтесь.
Вновь колокольня зацветет
И звон колоколов разбудит,
Былую славу вознесет.
Котловку оживит. В приход
Потянется старинной тропкой
К исповедальне наш народ».
Потерялся малыш,
Отрок юный лицейский.
Нет знакомой дороги,
Не стоит полицейский.
Горько слезы размазав,
И робея, несмело
Потянулся к монашке
Лицеист очумелый.
Лицеиста за ручку взяла Евфросиния.
А уже темный вечер, небо серое-синее.
Успокоился отрок, и доверчиво льнет,
Евфросиния святая довела до ворот.
Неделю я пишу стихи
О Евфросинии и Руси,
О Тохтамыше, Тамерлане
И о свободе, что веками
Святая Русь, борясь с Ордой,
За жизнь, за святость вела бой.
Но я о чем хочу сказать —
Ко мне явилась Евфросиния,
И не одна. А супротив
Стоял нечистый с темной силой.
Наряд Великия княгини
Украшен жемчугами ныне,
Явилась, улыбалась тайно,
Хотя все было травиально.
Насупротив стоял злодей,
Меня пугал. Пугал людей.
Но… со святой стоял Всевышний
Здесь, под крылом Христа Иисуса
Стояла смело. И она была велительницей.
Струсив,
Оскаля зубы, зло в глазах,
Метал он молнии и стрелы,
Пытаясь побороть, надменно
Сам Тохтамыш мне говорит:
И пальцем эдоктак грозит.
Жестокий взгляд, суровый вид.
Сам молод. Шапка и дуга
Над головой, все очень просто…
Концы дуги на темя остро
Не светит, так, железо.
