перед американским законом. К тому же работа в госпитале тяжела, вид человеческих страданий гнетёт медика, и он должен получать больше, чем программист, который смотрит не в искажённые предсмертной мукой лица, а на экран своего компьютера. По-моему, это очевидно и вполне справедливо. Справедливо и то, что лишь поработав в госпитале, врач получает право открыть частную практику. И если он хороший специалист, то к сорока годам его жизнь становится поспокойней.
Почему юрист получает больше врача? Потому что он стоит на страже ваших денег, а деньги значат больше здоровья: не будет их, вы не получите квалифицированную медицинскую помощь. А также, коль не будет денег, не будет и дома, машины и нормальных жизненных условий. О каком уж здоровье тут можно говорить? И потому юрист ещё важнее врача, и работу его тоже не назовёшь лёгкой, ибо сталкивается он с тем же самым, что и врач, и даже с большим: с человеческим отчаянием, с рухнувшими надеждами, с преступлениями, с мерзостью и грязью. За это надо платить – и ему платят.
Что касается бизнесменов, то ясно, что эти люди подвергаются особо сильным стрессам и нервным нагрузкам; им, чтобы заработать, надо расплатиться с лихвой собственным здоровьем. Один из мифов советской эпохи заключался в том, что бизнесмена-капиталиста представляли в виде паука, который сидит в центре некой паутины и спокойно, с наслаждением сосёт кровь из своих инженеров и рабочих. Это совсем не так; любой вид бизнеса – очень рисковое и нервное занятие, где на одного удачника приходится сто неудачников. И судьба неудачников печальна.
Обратимся к первой категории специалистов. Тут тоже имеется расслоение на две большие группы: тех, кто занимается наукой в университетском городке, и тех, кто идёт служить в фирму. Конечно, занятия наукой (или искусством, или любым видом творчества) тоже требуют большой нервной энергии, но они доставляют ни с чем не сравнимое удовольствие. Я полагаю, что творящий человек отвечает полностью и целиком своему предназначению в природе, и все беды, несчастья и социальные катаклизмы нашего мира связаны лишь с тем, что творцов ещё немного, и для подавляющей массы земного населения работа является не радостью и первейшей психологической потребностью, а средством существования. Мы подспудно жаждем свободы – свободы жить так, как нам нравится, рисовать, музицировать, доказывать теоремы или выращивать тюльпаны, а не перебирать бумажки на письменном столе.
Так вот, творец всегда свободен, и он счастливее прочих; жизнь его спокойна, полна смысла, и отвечает он только за себя и за своих близких; и он не должен в силу своей профессии принимать груз чужих страданий и бед. И потому заработок его скромен – хотя и вполне достаточен для нормального безбедного существования. Если хотите больше, идите работать в фирму, на предприятие – но там и нагрузка будет больше, так как начальники и хозяева станут выжимать из вас всё, что только возможно. И работать вам придётся от звонка до звонка, и ездить на работу за двадцать, тридцать или сорок километров, и вытягиваться в струнку перед шефом. Выбирайте!
Вот несколько цифр. Вам – 28–30 лет, вы – постдокторант, трудитесь весьма усердно и получаете 30–35 тысяч долларов в год. Потом вы станете профессором и в период от тридцати пяти до шестидесяти пяти лет станете получать 40–60 тысяч. Такова академическая карьера. Но неплохой программист, работающий в банке или в крупной фирме, получает 50–60 тысяч долларов уже к тридцати пяти годам – за что и платит ежедневным обязательным появлением на службе и работой «на дядю». Я имею информацию о наших российских физиках и приборостроителях, людях зрелого возраста, 50–60 лет, которых пригласили на работу в американские фирмы – естественно, потому, что у них были идеи (хоть люди эти далеко не гении), а вдобавок к идеям – везенье. Один из них, ведущий специалист фирмы, сразу начал получать 60– 70 тысяч долларов в год; другой занял пост заместителя директора по науке с окладом 90 тысяч долларов в год. Но я думаю, что любой из них с большей охотой читал бы лекции в университете.
Теперь давайте выясним – сколько это, тридцать пять, пятьдесят, девяносто тысяч долларов в год? Много или мало? Хватит ли, чтоб прожить с семьёй? Но начнём мы с меньшей суммы и с самого простого случая.
Сын моего друга, эмигрировавший в Штаты восемнадцатилетним юношей, закончил там юридический колледж, получил диплом бакалавра и пошёл служить в нью-йоркскую полицию. Надо сказать, что полиция и аппарат мэрии нуждаются в таких людях, ибо они говорят по-русски и могут работать с нашими эмигрантами. Итак, этот юноша выбрал карьеру государственного служащего, и сейчас борется со всевозможными злоупотреблениями в области медицинского страхования; ему 27–28 лет, он не женат и получает двадцать семь тысяч долларов. Каков же его примерный бюджет?
1. Около четверти – семь тысяч долларов – съедают налоги, хотя наш молодой полицейский, как государственный служащий, наверняка имеет какие-то льготы.
2. Он снимает двухкомнатную квартиру в Бруклине за 450 долларов в месяц; итого – пять с половиной тысяч долларов в год. Но квартира относительно дешева и снята у знакомого домовладельца; в иной ситуации она обошлась бы 550 долларов ежемесячно или 6,6 тысяч долларов в год.
3. За воду, отопление, электроэнергию, обычный телефон и радиотелефон, стирку и прочие услуги подобного рода он платит триста пятьдесят долларов в месяц или 4,2 тысячи долларов в год.
5. Содержание машины (страховка, ремонт, бензин и т. д.) обходится в двести долларов в месяц или 2,4 тысячи долларов в год.
6. Питание – четыреста долларов в месяц, 4,8 тысячи в год. Но это много и связано лишь с тем, что наш молодой человек ест в кафе. Если же покупать продукты в магазине и готовить дома, то за 300–400 долларов пропитается семья из двух человек.
7. Я полагаю, что медицинская страховка этого юноши оплачивается государством – ведь он полицейский, а это занятие связано с большим профессиональным риском. У него нет транспортных расходов – вернее, они включены в обслуживание автомобиля.
8. Итак, сколько же у него остатся? Прикинем это:
Годовой заработок = 27 000
Налоги = 7000
Квартира = 5500
Обслуживание = 4200
Содержание машины = 2400
Питание = 4800
–
Итого расходы = 23 900
Остаётся: = 3100
Значит, остаётся всего три тысячи долларов – на одежду, книги, вещи, развлечения, путешествия. Негусто! Правда, носильные вещи, скромная мебель и техника (телевизоры, холодильники и т. п.) сравнительно недороги, и поезка в Канаду на пять дней стоит всего триста долларов, но путешествие в Лондон и Париж на 10–12 дней уже потребует 1400–1600 долларов, красивый альбом с видами отнимет 50– 100, а услуги фотографа – 30–40. Тем не менее, наш молодой полицейский сыт, одет, обут, у него есть машина, крыша над головой и хорошие перспективы.
Во-первых, через несколько лет он будет получать больше, и лишние три-четыре тысячи долларов станут той лестницей, которая поможет, фигурально выражаясь, преодолеть барьер между дешёвым путешествием в Канаду и дорогим в Лондон и Париж. Ему уже сейчас хватает на пристойную жизнь, а значит, любая добавка – это уже роскошь, более дорогие развлечения и более дорогие вещи.
Во-вторых, скопив сумму в 10–15 тысяч долларов, он может купить дом за 100–150 тысяч с рассрочкой на 20–25 лет. Он – государственный служащий, его положение стабильно, и многие банки готовы предоставить ему кредит. Дом он сдаст жильцам, и за счёт квартирной платы будет гасить выданную ссуду и проценты по ней, так что к пятидесяти годам его недвижимое имущество будет свободно от долгов. Разумеется, за десять лет он может отложить первичные взносы на два-три дома и, параллельно со своей службой, сделаться домовладельцем – со всеми вытекающими отсюда последствиями, так как этим имуществом надо управлять.
В-третьих, он может жениться – и я полагаю, женится наверняка. Тут уж как повезёт: если девушка из состоятельной семьи, молодые могут получить дом или квартиру в подарок к свадьбе; а может быть и наоборот – их совместных доходов хватит только на жизнь и содержание детей. Но в любом случае они не
