Описав полукруг, он пошёл в обратную сторону через пролив в направлении второго острова. За его кормой вырос огромный фонтан и до нас докатился низкий гул подводного взрыва.
Килрохи выругался.
- Они учуяли подвох… на таком мелководье субмарине не увернуться от глубинных бомб.
Прогремели ещё два взрыва. На третьем вода пошла огромными пузырями, и я даже без бинокля смог разглядеть радугу масляных пятен, расплывшихся по морской глади…
Килрохи в ярости ударил рукой по колену.
- Что случилось? – всполошилась Линда.
- Всё в порядке… - сказал я.
Девушка посмотрела мне в глаза, и я понял, что она мне не поверила.
Эсминец снова развернулся и пошёл наперерез «Сюзанне», стремившейся приблизиться к берегу.
- Либо они перехватили ваш сигнал, - сказал Килрохи, - либо… либо Куроки значительно более толковый командир, чем мне казалось…
- Мы не сообщали им координат встречи, - сказала Эрика, - а Куроки действительно бывший моряк…
- Занять круговую оборону, - скомандовал капитан, - приготовиться к бою…
Он обернулся к нам с Виком.
- А Вы отведите женщин в укрытие и будьте готовы сдаться. В конце концов, вы гражданские…
- Но… - пробормотала Линда.
- Выполняйте приказ!
С моря донесся гул пушек. С третьего залпа эсминец накрыл шхуну. Прямых попаданий не было, но близкие разрывы сшибли мачты, а корпус начал заметно крениться на левый борт. «Сюзанна» потеряла ход, и пошла боком к волне, сносимая течением на песчаную отмель к северу.
Килрохи застегнул воротник, разгладил мундир и оглядел собравшихся перед ним солдат.
- Возможно, мои слова кому-то покажутся лишними, - сказал он, - но пусть они простят мою сентиментальность. Мы с вами многое прошли, и вы меня хорошо знаете. Я не очень люблю много говорить, но сейчас я должен это сделать. Нам предстоит тяжёлый бой и для многих он станет последним. Возможно – для всех…
Я наклонился к Вику и прошептал ему на ухо:
- Уводи женщин, я вас догоню…
- … и мне бы не хотелось, - продолжал капитан, - чтобы кто-то мог счесть это напрасным. Нет! Та война, которую мы ведём, далека от того, как принято её обычно представлять. Мы не идём в бой под развёрнутыми знамёнами, и наши имена не высекают золотом на граните памятников. Тишина сопровождает нас в бою, и тишина укрывает наши могилы. Но только мы можем выиграть войну одной атакой. Уничтожив эту базу, мы не просто выполнили приказ. Мы остановили большую войну и спасли тысячи жизней. Помните об этом…
Вик уводил девушек в сторону нависавшей скалы, в основании которой виднелась небольшая пещерка. Далеко не бункер, но какую-то защиту от шального огня даст.
- … я могу пойти в разведку с каждым из вас, я верю вам, и знаю вас, - Килрохи обвёл взглядом свой отряд, - но я вижу сомнение в ваших глазах. И я понимаю его. Но мы все знали, на что идём. И мы должны закончить то, что начали. Этот остров может стать началом катастрофы и наш долг предотвратить её. Этот бой не принесёт нам славы и наград, скорее всего о нём вообще никто не узнает. Но в нём мы одержим победу в войне. В войне, которая не состоится.
Стало тихо. И только шум прибоя, и колыхание листьев нарушало эту тишину.
- Хорошая речь, - прошептал я на ухо капитану, - слишком пафосная, но хорошая…
- Не хочу, чтобы мои люди умирали с ощущением, что делают это ради каприза политиков, - прошептал он мне в ответ, - а вы позаботьтесь о гражданских. Это ваш долг. А наш долг – не попасть в плен.
- Японцы уважают стойкость…
- Но им нужны пленные…
- Паршивый выбор… если бы не женщины, я бы остался с вашими людьми, капитан.
- Спасибо, Танкред. Если бы у меня были шансы, я бы сказал, что всегда буду рад встрече с вами. Увы, это «всегда» рискует быть очень коротким.
С моря снова донёсся гул орудий и грохот разрывов.
- «Хм-м… такое впечатление, что калибр у эсминца резко вырос».
Я обернулся. Разрывы кучно ложились вокруг японского корабля. Эсминец разворачивался и наводил орудия куда-то в сторону пролива. Я повёл взгляд за ними и увидел ещё один низкий, ощетинившийся мачтами и орудийными башнями силуэт, выходивший из-за мыса. Следующий залп лёг почти у самого эсминца. Тот замедлил ход, и я увидел как его красно-белый флаг пополз вниз по мачте…
- Они сдаются?!
- Не думал, что когда-нибудь подобное увижу, - покачал головой Килрохи, - японцы не любят сдаваться. Разве что у них был специальный приказ…
- Что это за крейсер?
- Точно не скажу, - капитан поднёс к глазам бинокль, - класс «Зеландия», флаг Ост-Индской компании…
- Это Схеффер, - сказал я, - старый лис всё время был где-то рядом, паршивец… Что вы будете делать, капитан?
- Честно говоря, встреча с тевтонцами не входила в мои планы, но на данный случай у меня есть чёткое указание руководства не вступать с ними в бой. Это спорный остров и дипломаты нам этого не простят… - Килрохи опустил бинокль, - не думал, что я это когда-нибудь скажу, но я искренне рад появлению тевтонского корабля.
- Ну? – я посмотрел в трюм.
- Осколки, - пробурчал оттуда капитан Морис Годфридсен, - весь борт в дырках.
- Скажите спасибо, что никого не задело…
- Спасибо… - но эти японцы изуродовали «Сюзанну».
- Починишь…
- Тебе легко говорить, это не твой корабль…
По трапу поднялся Вик. Под нос себе он мурлыкал какой-то мотивчик. Мне даже показалось, что смог разобрать отдельные слова, что-то вроде «…погибнул на посте…», но заметив меня, он перестал мурлыкать и сказал.
- Схеффер хочет тебя видеть, Тан.
- Зачем?
- Они договорились с Куроки о почётной сдаче. Японцев отпускают с оружием и эсминцем, но те оставляют базу и документы, а также выдают гражданских…
- Гражданских?
- Графа и профессора. Эрика и профессорская ассистентка сбежали к нам сами, остальные погибли. Эти двое – всё, что осталось от «Нуары Таскет» на острове. Ну да – ещё вьючный слон и его погонщик- индус. Но эта пара настроена философски и их судьба никого особо не волнует. А вот на выдаче Ласло и Геллинга тебя хотят видеть.
- Делать мне больше нечего…
- Мне сообщить Схефферу о твоём отказе? В каких выражениях?
- Ни в каких… Так и быть, схожу. А ты чего такой кислый, Вик?
- Да так… Всё хочу спросить. Ты уверен, что самолёт разбился?
- Вдребезги… и сгорел. Не переживай, Вик, никто не мог там выжить. Тебе больше некому мстить.
- В том-то и дело. Пусто как-то стало… И всё таки жаль. Я сам хотел его убить.
- А смысл? Он ведь всё равно мёртв. Какая разница?
