— Попрощайтесь от моего имени с графом Ференци, — сказал он и, взяв за руку и открыв одну из стеклянных дверей на веранде, вывел девушку в сад. — Надеюсь, вам не будет слишком холодно и вы прогуляетесь со мной немного, — заметил Джеффри.
Пита так обрадовалась, что сможет с ним попрощаться не на глазах насмешливой миссис Рамбольд, что сразу же согласилась. Когда они дошли до конца одной из тропинок, так что их не было видно с веранды, Вентворт остановился и чуть придержал Питу.
— Ну вот, — сказал он.
Пита поглядела ему в лицо, освещенное луной. Ей хотелось умолять его не возвращаться в Англию без нее, но она так и не смогла произнести этих слов, а только молча смотрела и смотрела на него с чувством, близким к отчаянию.
— Вот мы и расстаемся, Пита, — продолжил Вентворт. — Теперь вы сами будете заботиться о себе. И обещайте мне, что будете иногда писать. Пусть всего несколько строк, просто дадите мне знать, что у вас все нормально. Обещаете?
Пита молча кивнула — в горле у нее пересохло, язык стал непослушным, и говорить было трудно.
— И не переживайте из-за нашей помолвки. Мы можем отменить ее, когда вы пожелаете.
— Очень… хорошо, — только и сумела выговорить она.
Джеффри положил ей руки на плечи и посмотрел в глаза:
— Сегодня вечером вы были такой молчаливой! Похоже, вчерашняя поездка не пошла вам на пользу, а прошлая ночь была просто ужасной. Но вы не связаны со мной никакими узами и можете считать себя свободной!
Пита подняла голову и посмотрела ему в глаза. Вероятно, он угадал ее тайное желание — больше всего на свете ей хотелось остаться с ним навсегда и никогда, никогда не расставаться! Если бы она могла найти в себе силы забыть свою гордость и сказать ему об этом… «Но какой в этом смысл? — подумала Пита в отчаянии. — Все равно он не испытывает ко мне того, что я чувствую к нему».
— Ну, давайте прощаться, — произнес Джеффри.
— До свидания, — прошептала девушка.
— Простили ли вы меня за тот вечер, когда по моей вине роняли слезы в тарелку? — спросил он вдруг.
— Конечно, — ответила Пита, удивившись этому вопросу.
— Прекрасно! — воскликнул Джеффри. — Ну, раз мы с вами уже помолвлены… — С этими словами он крепко обнял девушку, наклонился и вдруг поцеловал ее в губы. Она замерла, а он стал целовать ее широко открытые глаза, бледный лоб. И наконец снова поцеловал в губы. — Не забывайте мне писать, Пита, — напомнил он напоследок, — и старайтесь не делать ничего такого, чего бы я не одобрил.
Сказав это, он направился к выходу из сада, а она, изумленная и взволнованная, прижимая руку к губам, медленно двинулась к дому.
Переодевшись в ночной халат-кимоно, Пита причесывалась перед зеркалом, когда в дверь постучали, и в комнату, не дожидаясь разрешения, вошла Элен Рамбольд. Она была еще в вечернем платье и докуривала очередную сигарету. Внимательно поглядев на Питу, Элен не могла оставить без внимания странный блеск в огромных фиалковых глазах. Исчезли грусть и апатия, читавшиеся в ее взгляде за ужином, на бледном лице губы теперь казались неестественно яркими.
— Вы, должно быть, немного растерялись, — проговорила Элен, отметив про себя, что как раз сейчас про Питу этого не скажешь. — Ведь только-только состоялась ваша помолвка, а жених уже вас оставил и возвращается в Англию. Наверное, вам тяжело.
Пита прекратила свое занятие и положила щетку для волос на туалетный столик. Визит Элен едва ли был кстати, но девушка не осмеливалась дать понять это.
— Ничего страшного, — ответила она. — Я и не ожидала, что Джеффри останется здесь надолго.
Пита и сама удивилась, с какой легкостью произнесла имя того, кого Элен считала ее женихом, но, может быть, дело было в том, что она постоянно о нем думала?
— Ну конечно, мы ведь все знаем, как он занят! По крайней мере, делает вид, что занят, — скептически добавила Элен. — Впрочем, теперь, решив жениться на вас, он, возможно, изменится к лучшему, иначе жизнь у вас будет не сахар. И вот еще что. Не подумайте, что я как-то пытаюсь повлиять на ваше решение, но вы слишком молоды для Джеффри и по годам, и по опыту, а молодые люди склонны неправильно оценивать свои силы. Жаль было бы, если бы вы совершили роковую ошибку, особенно когда речь идет о человеке вроде Джеффри, который якобы готов «принять ответственность» за что угодно.
Элен на мгновение умолкла.
— Да? — спросила Пита, ожидавшая продолжения.
Элен Рамбольд, не глядя в лицо собеседнице, сделала вид, что рассматривает что-то на потолке.
— Помните, я как-то говорила вам, что у Джеффри очень развито чувство долга? Наверное, он и Майка не смог простить потому, что тот пренебрег этим самым долгом, а для Джеффри ведь это сущий фетиш. Он готов пожертвовать всем, лишь бы исполнить свой долг. А когда речь идет о молодой, привлекательной и беззащитной девушке… Впрочем, я нисколько не сомневаюсь в искренности его любви к вам.
— Но вы считаете, что я, возможно, переоцениваю силу его чувств? — спросила Пита довольно холодно.
— Пожалуй, — с улыбкой ответила Элен. — И для меня невыносимо думать, что вы могли бы испортить себе жизнь только из-за того, что запутались и сила ваших собственных чувств повлияла на ваше решение. Подумайте, что такое брак с мужчиной, который просто терпит вас, особенно если этот мужчина — Джеффри. Для него ведь главное в жизни — карьера. По-моему, только ради этого он и живет.
— Не беспокойтесь, — тихо ответила Пита. — Я вовсе не собираюсь портить жизнь себе или Джеффри.
— Ну, вот и хорошо, дорогая. — Элен снова улыбнулась и направилась к двери, но на пороге задержалась на минуту: — Если вы все же решитесь на брак, сообщите мне, и мы станем вместе собирать вам приданое. Можно даже слетать в Париж и прекрасно провести там время, делая покупки. Я сама часть своего приданого покупала в Париже…
Пита в ответ улыбнулась ей одними губами, по-видимому думая о другом. Когда Элен Рамбольд закрыла за собой дверь, девушка, поглядев на себя в зеркало, снова коснулась рукой губ.
Глава 18
Становилось все холоднее, но дни пока стояли ясные и теплые. Пита и не заметила, как подошло Рождество, а когда оно уже почти наступило, почувствовала, что у нее непраздничное настроение, потому что обстоятельства ее нынешней жизни вовсе не напоминали прежние времена. Она не помнила этих праздников в Англии, но Майк очень любил рождественские венки и другую праздничную атрибутику и всегда старался в эти дни наполнить атмосферу рождественским духом, даже если Рождество они встречали на каком-нибудь пляже на берегу южного моря.
Но на этот раз накануне Рождества Пита чувствовала себя, во-первых, повзрослевшей, во-вторых, очень одинокой, а главное — у нее было вовсе не праздничное настроение. К тому же Элен Рамбольд воспринимала рождественские елки и другие обряды как что-то очень детское и почти не интересовалась этим, несмотря на то что у нее был маленький сын. После того как через неделю после отъезда Вентворта гости графа Ференци переселились на «Виллу кипарисов», праздничный энтузиазм с Питой могла бы разделить только Тереза, теперь совершенно здоровая, и потому девушка предпочитала не настраивать себя на рождественский лад.
Правда, их часто приглашал поужинать граф Ференци, и Пите всегда было хорошо в его обществе. Но Элен, которая, видимо, не переносила присутствия любой другой при общении с мужчинами, чувствовала некоторое раздражение при таких встречах и принимала графа со скучающим видом. Потому, наверное, его визиты стали более редкими. В планах миловидной вдовы место графа, по-видимому, занял богатый
