рестораны в этой части света закрываются рано. На каждого, кто появляется на улице после девяти вечера, здесь смотрят косо.
Нейл сомневался, что кто-то может долго косо смотреть на Вивиан Гроуфорд. Если может вообще. За исключением ее отца, разумеется. Он начинал испытывать чувство вины перед этим человеком. Если Гроуфорд запер дочь, то наверняка не без причины. Эта девица ведет себя совершенно безответственно, а я, если и не состоял с ней в сговоре, то позволил сбежать. Пусть не думает, что я готов и впредь помогать ей. Придя к такому выводу, Нейл напустил на себя самый суровый вид, на который был способен, и обернулся к девушке.
Он увидел умоляющие глаза под красиво выгнутыми бровями, дрожащие губы и растрепанные кудри… Какого цвета ее волосы? Когда она спускалась по трубе, он почему-то не обратил на это внимания. Внезапно Нейлу захотелось во что бы то ни стало немедленно это выяснить.
Он протянул руку и включил свет. Рыжие. Не каштановые. Не русые. Никаких мягких, приглушенных тонов. Голову Вивиан окружал нимб сверкающих медных кудрей.
Какое-то время оба молча смотрели друг на друга, а затем заговорили одновременно:
— Рыжие. Ну конечно…
— Серые. Я так и знала…
Потом снова настала пауза. Наконец Нейл обронил:
— У вас царапина на шее.
— А, это я об шипы роз! — объяснила Вивиан и инстинктивно прикрылась рукой, когда Беннет отстегнул ремень безопасности и полез за аптечкой.
Их лица оказались совсем рядом. Глаза Вивиан были прикрыты длинными шелковистыми ресницами, губы слегка раздвинулись, открыв полоску белоснежных зубов. Нейлу мучительно захотелось поцеловать ее. Он знал, что Вивиан ждет поцелуя. И знал, что это будет чудесно.
Слишком чудесно. Поцеловать ее было бы ошибкой. Да и сама мысль о том, что Вивиан хочет его поцелуев, смешна. Она собирается замуж. А ему поручено помешать этому. Но не таким же способом, хотя Гроуфорд и дал ему карт-бланш!
— Что «серые»? — спросил он слегка дрогнувшим голосом.
— Ваши глаза. — Она подняла ресницы. Глаза у девушки были ореховые, с колдовскими зелеными и золотистыми крапинками. — Удивительно…
Он неловко открыл аптечку, достал какой-то пакетик, вскрыл его и сунул Вивиан кусок марли, пропитанной антибиотиком.
— Вот, протрите свою царапину.
Девушка подставила шею.
— Беннет, пожалуйста… Мне не видно.
Идиот. Нужно было отдать ей пакетик и отправить на поиски дамской комнаты. Теперь придется изображать брата милосердия.
Нейл отвел чуть в сторону ее подбородок и неуклюже ткнул марлей в алую царапину. Слава богу, что острый запах антисептика заглушил аромат духов. У Нейла прояснилось в голове. Розы сладко пахнут, у них бархатные лепестки… и шипы, напомнил он себе. Вивиан Гроуфорд может быть сколько угодно похожей на английскую розу, но у нее на лбу написано: «Опасность!». Именно так, с большой буквы.
Его прикосновение заставило Вивиан со свистом втянуть в себя воздух и слегка вздрогнуть.
— Что, больно?
Похоже, ему хотелось, чтобы я испытала адские муки… Ну да, больно, но я ни за что не признаюсь в этом. Кроме того, поведение Беннета доказывает, что он вовсе не так равнодушен к моим чарам, как пытается показать.
— Просто стало щипать и на мгновение захватило дух, вот и все.
Но, если не кривить душой, дух у Вивиан захватило в тот момент, когда Беннет включил свет, и она увидела его синевато-серые глаза. Мгновение спустя, когда девушка была уверена, что Беннет собирается поцеловать ее, у нее чуть не остановилось сердце. А теперь оно бешено колотилось, наверстывая упущенное.
Почему он остановился? И тут ошеломленная Вивиан заморгала глазами. Я что, с ума сошла? Как можно было забыть о Греге? Кокетничать с Беннетом — одно, а едва не отдаться ему в машине — совсем другое.
— Теперь нормально, — с наигранной бодростью сказала она и попыталась пригладить взлохмаченные волосы.
Нейл хотел предложить свою расческу, но раздумал: «художественный беспорядок» на голове весьма шел девушке. Однако он не упустил случая съязвить:
— А расческу вы никуда не спрятали? — Он на мгновение уперся взглядом в ее декольте.
Не слишком завуалированный намек на то, где именно я прятала колготки, на то, какое зрелище устроила, надевая их, и на то, что сделала это нарочно. Вивиан покраснела. Невероятно! Она не краснела с шести лет.
— Спрятала. Но я слишком скромна, чтобы достать ее при вас.
— Лгунья.
— Беннет, что вы имеете в виду? Что я бессовестная или что у меня нет расчески?
— И то, и другое.
Вивиан задумчиво посмотрела на Нейла Беннета. Минуту назад ей казалось, что он приручен и теперь все будет в порядке. Но сейчас она усомнилась в этом. Недооценить его было бы ошибкой. Она открыла дверцу.
— Пойдемте. Я умираю с голоду.
Долго ждать им не пришлось. Молодая добродушная официантка быстро накрыла на стол. Вивиан набросилась на яичницу с беконом. Нейл, чувствовавший себя одетым слишком официально для придорожной забегаловки, снял пиджак, повесил его на спинку стула, ослабил узел галстука и с неменьшим энтузиазмом стал расправляться с более подобающей данному времени суток отбивной.
— Беннет, я прошу прощения за доставленные хлопоты, — сказала Вивиан, закончив трапезу. Она поставила локти на стол и положила подбородок на руки, обхватив щеки изящными длинными пальцами. Нейл заметил на ее носу несколько бледных мелких веснушек, напоминавших золотистую пыльцу. — Но ведь я не могла позволить папе запереть меня в детской, будто сопливого малыша, верно?
Веснушки? Золотистая пыльца? Что за чушь лезет мне в голову? Нейл заставил себя собраться с мыслями.
— Похоже, он опоздал. Если бы отец вовремя научил вас слушаться, это избавило бы его от множества хлопот.
Она состроила гримасу.
— Через месяц мне стукнет двадцать три. Вполне достаточно, чтобы отвечать за себя. Или у вас другое мнение? — поторопила она замешкавшегося с ответом Беннета.
— В нормальных условиях — да, — осторожно промолвил он. — К несчастью, ваше богатство многое меняет.
— Деньги… — с отвращением пробормотала Вивиан. — Всегда одно и то же. Зачем так много одному человеку? Это несправедливо. Я мечтала распоряжаться ими, как только мне исполнится двадцать один год, но Каллагера хватил бы удар.
Нейл прекрасно понимал ее чувства, однако предпочел промолчать. Кажется, у Максимилиана Гроуфорда были все основания для беспокойства.
— Наверное, мистер Каллагер полагал, что впоследствии вы пожалели бы об этом, — небрежно заметил он.
— Каллагер! — с досадой повторила Вивиан. — Он обращается со мной, как с двухлетним ребенком. И делает мне строгий выговор, если я трачу больше, чем зарабатываю.
— В самом деле?
— Это мои деньги! И я имею право делать с ними, что хочу!
