Привыкнув относиться к себе с иронией, она и не подозревала, какое впечатление производит, каким чистым, холодным пламенем сверкают ее синие глаза, как волшебно преломляется свет в неуловимо- серебряного оттенка волосах, как удивительно нежен профиль ее лица, полупрозрачного, как дорогой фарфор. Карелу пришлось задержать дыхание, прежде чем он спросил:
— Как ты относишься к мексиканской кухне?
— Понятия не имею, — честно ответила Наташа. — Она, наверное, очень острая?
— Нет, здесь нет. Конечно, для любителей есть специальные блюда. Если хочешь, можно рискнуть.
— Нет, рисковать не хочу.
Официант в пончо положил перед ней меню и улыбнулся рязанской улыбкой.
— Я полистаю из любопытства, а ты сам закажи.
— Что ты будешь пить?
— Красное сухое. Или тут только текила?
— Нет, конечно. Вот нам несут карту вин.
Наташа полистала, взглянула на цены, стараясь не пугаться.
— Каберне, — решила она. И, уловив движение Карела, подтвердила: — Да, я люблю «Каберне», в самом деле. А ты что будешь пить?
— Водку, — смущенно сказал он. — Я в самом деле люблю водку.
— Любовь к водке может далеко завести, — улыбнулась Наташа.
— Так ведь уже завела. Видишь, сижу три года в России, а все из-за нее, проклятой, — засмеялся Карел. Он сделал заказ, произнеся наизусть экзотические названия блюд.
— Ты часто здесь бываешь? — спросила Наташа, уже немного ревнуя.
— У меня офис рядом, я здесь обедаю. Я хотел чувствовать себя уверенно при нашей первой встрече без контроля со стороны доблестных инспекторов дорожного движения, а здесь, по-моему, неплохо. Тебе не нравится? — тревожно спросил он.
— Пока очень нравится.
— Я бы хотел, чтобы мы каждый раз открывали что-то новое. В Москве появилось множество новых ресторанов. С грузинской и узбекской кухней, например, я бы с удовольствием познакомился поближе.
— Звучит многообещающе, — улыбнулась Наташа.
Заказанные блюда принесли довольно быстро. Карел предупредительно произнес, указывая на лепешки с начинкой, сложенные в виде лодочки:
— Их едят руками. А это, мне кажется, ложкой. Во всяком случае, я так делаю. — Его улыбка была обезоруживающей.
— А мексиканцы как делают? — спросила Наташа.
— Как только увижу хоть одного мексиканца сразу спрошу — чем ты ешь эту фасолевую штуку? — ответил Карел, весело принимаясь за еду.
Когда принесли десерт, Карел рассказывал ей о своей московской студенческой жизни, вспоминал однокурсников, с некоторыми из которых он и сейчас общался. «И что дальше?» — подумала Наташа, которую все больше волновала иконописная красота собеседника. Она достала из сумочки сигарету, наклонилась к зажигалке, тут же услужливо вспыхнувшей в руке Карела, и в этот момент он заметил:
— Ты потрясающе красивая женщина. Как я счастлив, что наконец тебя нашел.
— Ничего себе нашел, — улыбнулась Наташа. — Скорее, я тебя нашла. И даже поцеловала… Механик у вас действительно чудесный — на твоей машине никаких следов.
— С твоей тоже все будет в порядке, вот увидишь. А найти тебя я давно мечтал, только не знал как. И лишь недавно увидел рекламу чая, где ты снималась, и сразу позвонил знакомым, чтобы они выяснили, кто занимался съемкой этого ролика.
«Жлобы ей занимались», — подумала Наташа и спросила:
— И что, это они подстроили аварию? С них станется…
— Нет, еще не успели, — засмеялся Карел. — Я как раз ждал ответа в ближайшие дни, когда это случилось. Ты даже не можешь себе представить, что я почувствовал, увидев, как ты выходишь из машины! Если бы с тобой случилось несчастье, я бы просто сошел с ума! Бредить образом женщины несколько лет и вдруг увидеть, что она пострадала, врезавшись в твой автомобиль!
— Мне кажется, ты преувеличиваешь…
— Нисколько, поверь мне. За эти годы я десятки раз останавливался и выбегал из машины, потому что мне казалось, что это ты прошла по улице. Я даже искал похожую на тебя женщину и не нашел.
— Где искал? — не удержалась от ехидного замечания Наташа. — На Тверской?
— И на Тверской, — вдруг смело взглянул он ей в глаза.
Наташа покраснела.
— Прости, пожалуйста, это я от смущения. Трудно тебе поверить…
— Я понял, — смягчился он. — Ты не веришь, что я тебя искал, но это правда. И дурак, что раньше не нашел. Ты вправе обижаться на это, потому что создана для меня. Я должен был действовать. Обойти все московские театры, рассмотреть фотографии в фойе, изучить картотеку «Мосфильма».
— Ого! — сказала Наташа. — Ты бы до старости над ней сидел. Тут нужен ассистент.
— Значит, надо было найти ассистента.
— И как бы ты сформулировал его задачу?
— Ну-у, я бы попросил отобрать для меня фотографии всех красивых светловолосых женщин от двадцати двух до сорока лет, с синими глазами, длинными волосами и интеллектом. Не думаю, что мне понадобилось бы очень много времени…
— Пожалуй. А почему до сорока, я так плохо выгляжу?
— Не говори глупости. Просто я уверен, что ты и в сорок будешь выглядеть не хуже и после сорока. Я говорю о печати интеллекта, а не о морщинах, которых у тебя нет.
— Раз уж мы заговорили на эту тему, то сколько мне лет, по-твоему?
Наташа ожидала, что он замнется, но он уверенно ответил:
— Не меньше двадцати семи. И слава Богу. Мне самому исполнилось тридцать шесть, и для меня те, кому меньше двадцати пяти, — другое поколение, а эту преграду не так-то легко преодолеть.
— Да-а, — протянула Наташа, чувствуя, что начинает ему верить.
— Главное, что меня останавливало, чего я больше всего страшился, — продолжал Карел, — это того, что ты можешь быть замужем и иметь детей.
— А чего больше — замужества или детей?
— Только в сочетании. Если замужем, но без детей — это дело поправимое. Если только с детьми — еще лучше. Дети — это приданое.
— Значит я бесприданница.
— Это просто идеальный вариант, ведь я шел к тебе так долго, а теперь давай выпьем за то, что самое страшное уже позади. Пожалуйста.
Наташа растерянно отпила немного вина.
— Я верю, — торжественно произнес Карел, — что пройдет совсем немного времени, и мы будем вместе, уже навсегда.
— Меня пугает взятый тобой темп.
— А как же иначе? Подумай, сколько времени мы потеряли даром. Ты была замужем?
— Да. А ты был женат?
— Нет. Наверное, у меня было предчувствие. А потом я вернулся в Россию и увидел тебя. Я люблю тебя, Наташа.
Она изумленно подняла глаза.
— Я хочу, чтобы ты это знала. Я не тороплю тебя, нам больше некуда спешить. Я понимаю, что все эти годы ты не была одна, глупо было бы этого ожидать. Поверь, нам будет хорошо вместе. Я не хотел форсировать события, но вдруг понял, что не могу больше полагаться на судьбу, иначе она сама от меня отвернется. Прошу тебя, реши эти проблемы, если они есть. Я буду ждать столько, сколько тебе потребуется. Обещаю, что ты никогда не пожалеешь об этом.
Наташу охватило смятение. И вдруг она поняла, что уже влюблена в него. Она даже не успела
