Сравнительно слабее был защищен проход в Крым через длинную, узкую Арабатскую стрелку. Поэтому Фрунзе первоначально предполагал здесь осуществить свой прорыв при поддержке нашей Азовской морской флотилии, которая должна была приплыть из Таганрога и отогнать вражеские суда из района намечавшихся боев. Но когда выяснилось, что Азовская флотилия скована морозами в Таганрогской бухте и не может притти на помощь, пришлось принять другое решение — штурмовать перекопские твердыни в лоб и одновременно с этим, переправившись в брод через Сиваш (Гнилое море), овладеть Литовским полуостровом, а затем ударить во фланг и тыл перекопской группе противника.
Переправу через Сиваш Фрунзе назначил в ночь с 7 на 8 ноября. По метеорологическим показаниям было установлено, что в эту ночь ветры, дующие с запада, должны были отогнать воды с Сиваша к Азовскому морю. Предполагали, что вследствие этого Сиваш настолько обмелеет, что станет проходимым. Так и случилось. Уже накануне боя Гнилое море превратилось в огромную низину с ямами, наполненными густой соленой жижей. Были высланы саперные отряды, которые при содействии местных старожилов- крестьян отыскали броды и расставили по ним вехи. Топкие места мостились снопами соломы. Весь день шли усиленные приготовления к весьма трудному, небывалому переходу через морской рубеж. Сам Фрунзе руководил ими, объезжал полки, вдохновлял красноармейские массы на предстоявшие подвиги.
Когда ночная тьма поглотила берега и весь Сиваш затянулся непроницаемо серой пеленой тумана, красные полки стали спускаться на обнаженное морское дно. Ноги погружались в черные холодные воды Сиваша, застревали в липкой грязи, порою проваливались в неразличимые ямы. Бойцы то растягивались длинной цепью, то в беспорядке рассыпались по необъятному простору, то, нащупав широкие проходы, выстраивались и шли цепями. Двигались осторожно, бесшумно, не желая, чтобы враг преждевременно их обнаружил.
Но вот впереди взметнулась и вспыхнула сигнальная ракета. Вражеский прожектор ярким мечом пронзил мрак и стал шарить по местам переправы. С берега затрещали пулеметы, гулко прозвучали отдельные орудийные залпы и затем все слилось в сплошном грохоте врангелевских батарей. Начали падать убитые и раненые. Но это не поколебало ряды наступавших. Перед ними уже близок был вражеский берег, они вскоре под своими ногами почувствовали твердую почву Литовского полуострова. Отсюда, продвигаясь вперед, красные полки должны были повернуться к Перекопу и ударить в тыл грозному Турецкому валу в то время, как другие части будут штурмовать его с Перекопского перешейка.
Всю ночь не смыкал глаз командующий, находясь в Строгановке — маленькой рыбацкой деревушке на берегу Сиваша. Время от времени Фрунзе выходил из хаты на берег, пристально всматривался в ночную тьму, сторожко прислушивался к отдаленным звукам разгоравшегося боя, желая разгадать происходившее, затем снова возвращался в штабную комнату и вдумчиво выслушивал телеграфные донесения.
Сначала приходили радостные вести о первых успехах переправившихся частей, об их значительном продвижении. Но вот с того берега телеграф донес, что Врангель подтянул и бросил на Литовский полуостров лучшую свою конницу и под ее напором красные части вынуждены отходить обратно к Сивашу. А там, сзади, неожиданно начался прилив, броды исчезли под водой, и путь через Сиваш вот-вот будет отрезан. По телеграфным проводам доносились настойчивые просьбы о подкреплениях. И им в ответ по тем же проводам несся твердый, властный приказ командующего удержаться во что бы то ни стало. И тут же по другим проводам Фрунзе приказал войскам, штурмовавшим Турецкий вал с севера, с Перекопского перешейка, усилить атаки и прорвать вражескую оборону.
Красные войска дважды безуспешно штурмовали белогвардейскую твердыню. Уже много полегло в ожесточенных атаках. Но приказ командующим отдан, и надо его выполнять.
Путь героическим войскам преграждал грозный вал высотой в двадцать метров. Перед ним — ров глубиной в пятнадцать метров и шириной в сорок метров. Спуск в ров и подъем на вал почти отвесные. Весь вал опутан колючей проволокой в несколько рядов, покрыт пулеметными гнездами. За ними — артиллерия. А перед валом расстилалась открытая, не защищенная ничем ровная степь, каждый клочок которой был заранее пристрелян врагом, где атакующие цепи красноармейцев попадали под губительный огонь.
Но приказ командующего дошел до сердца каждого бойца, и они с еще большей яростью бросились вновь в атаку, на штурм. Вот многие из них добежали до рва, бесстрашно скатились вниз и затем со дна начали один за другим взбираться по отвесной круче вверх. Вот они у проволочных заграждений, рвут колючку, прорываются через нее. Уже громче и шире раздается их победное «ура».
На рассвете 9 ноября, в 3 часа 30 минут, Фрунзе услышал долгожданное донесение о том, что Турецкий вал взят и наши войска неудержимо продвигаются вперед.
Эта победа предрешила борьбу за весь Крым. 11 ноября были прорваны сильные Юшуньские укрепления, 12 ноября взят с боя Джанкой, 14 ноября Красное знамя развевалось над столицей Крыма — Симферополем, 15 ноября наши войска вступили в Севастополь, а 16 ноября был захвачен последний опорный пункт врангелевцев — Керчь.
В этот же день Фрунзе телеграфировал Ленину: «Сегодня нашей конницей занята Керчь. Южный фронт ликвидирован»[38].
Так закончился третий поход Антанты на Советскую Россию. Жалкие остатки разбитых белогвардейских дивизий были сброшены в Черное море. Крым стал снова советским. А героическая Красная Армия покрыла свои победные знамена неувядаемой славой.
И эту славу вместе с армией заслуженно разделил Фрунзе, ее командующий. Замечательный полководец ленинско-сталинской эпохи показал свое превосходство над лучшими генералами царской России. За исключительные заслуги в борьбе с Врангелем и за освобождение Крыма Фрунзе был награжден почетным революционным оружием — шашкой с надписью: «Народному герою».
X. На страже Советской Украины
После ликвидации врангелевщины вооруженная борьба все же не прекратилась совсем. Правда, основные силы внутренней контрреволюции и внешней интервенции были раздавлены и развеяны. Но оставались мелкие хищники, подстрекаемые и поддерживаемые зарубежными врагами советской власти.
Особенно рыскали эти хищники по степям Советской Украины. Она своими природными богатствами привлекала не только их алчные взоры, но и тех, кто их натравливал. Зарубежные капиталисты продолжали мечтать о захвате богатой Украины, о превращении ее в свою колонию. По их указке разбойничьи банды Махно, Тютюника, Зеленого и других пытались нарушить мирную жизнь Советской Украины, подорвать ее мощь, расшатать и ослабить советский строй с тем, чтобы потом было легче покорить украинский народ. Бандиты совершали налеты на украинские города и села, грабили и разрушали их, зверски расправлялись с населением, особенно с людьми, преданными советской власти, поднимали кулацкие восстания. Нередко эти восстания разрастались и охватывали большие районы. Все это создало серьезную угрозу не только мирному развитию Советской Украины, но и самому ее существованию.
Учитывая это, советское правительство и партия 3 декабря 1920 года назначили Фрунзе командующим всеми вооруженными силами на Украине и поручили ему в кратчайший срок искоренить бандитизм и прежде всего махновщину.
Фрунзе немедленно приступил к выполнению очередного боевого поручения, используя свой богатый опыт борьбы с басмачеством в Туркестане. Еще до нового назначения он повел решительную борьбу с отрядами Махно, которые еще недавно, в качестве «повстанческой армии», находились в подчинении Фрунзе — командующего Южным фронтом и принимали некоторое участие в борьбе за освобождение Крыма от врангелевцев. Но уже в то время «повстанческая армия» Махно окончательно разложилась, подпав под кулацко-анархистское влияние, и преступно нарушала военную дисциплину. До Фрунзе стали доходить сведения о бандитских проступках махновцев, об их грабежах и убийствах, о кровавых столкновениях с красноармейскими частями.
23 ноября 1920 года Фрунзе издал приказ о расформировании «повстанческой армии». В ответ на это Махно открыто выступил против советской власти и встал на путь безудержного бандитизма. Некоторое время его шайки безнаказанно бесчинствовали в Гуляй-Польском районе, Запорожской области. Но затем
