Настоятельница. Не может быть «Общины все0 целиком». В Общине всегда есть сильные и слабые, те и другие одинаково необходимы. И, памятуя о тех, кто слаб, я не могу дать вам согласия на то, о чем вы просите.
Две-три монахини невольно бросают взгляд на Бланш и тут же отворачиваются. Голова Бланш незаметно клонится все больше, но сама она как будто этого не сознает. Констанция очень бледна; она негромко произносит несколько слов.
(С нежностью.) Что вы говорите, сестра Констанция? Я охотно дам вам слово. Когда мудрые исчерпали свою мудрость, надо послушать детей.
Сестра Констанция. Ваше Преподобие мне приказывает?
Настоятельница. Да, это приказ.
Сестра Констанция. Я хотела бы попросить прощения у Общины. Я из тех слабых, о которых говорит Ваше Преподобие.
Настоятельница. Вы так в этом уверены?
Сестра Констанция. С позволения Вашего Преподобия...
Во время этого диалога Бланш понемногу поднимает голову. Произнося эти последние слова, сестра Констанция встречается взглядом с Бланш де Лафорс. Констанция запинается на мгновение. Чувствуется, что все сострадание к подруге не может заставить ее солгать; она выходит из положения с помощью двусмысленности, значение которой проясняется из ее первой беседы с Бланш в начале фильма. Она еще побледнела, но
полна решимости.
С позволения Вашего Преподобия. Это правда, я не совсем уверена, что боюсь смерти, но я так люблю жизнь! Разве это не одно и то же? ,
Сестра Анна. Сестра Констанция не думает ни слова из того, что говорит...
Сестра Гертруда. Мы возмущены, сестра Констанция!
Сестра Констанция (не подумав). Что мне за дело... (Опомнив шись, густо краснеет.) Простите меня, сестра моя. Я имела в виду, что, говоря то, что сказала, я была заранее готова к вашему презрению, вот и все.
Настоятельница. Никто здесь и не думает вас презирать, сестра Конс +анция,, наоборот, вы подаете нам пример. (Молчание. Потом говорит с понимающей, почти сообщнической улыбкой.) Но за презрением не стоит гнаться, точно так же как и за мученичеством. Всему свое время.
Сцена IX
Рабочая комната. Несколько монахинь заняты шитьем. Они обсуждают проповедь капеллана.
Сестра Валентина. Никогда не слышала подобной проповеди!
Сестра Алиса. Может быть, это потому, что вы никогда не слышали, как читает проповедь о Страстях священник, которому самому грозит смерть.
Сестра Клара. Смерть... Как трудно представить себе лицом к лицу со смертью Господина Жизни и Смерти.
Сестра Марта. На Масличной горе Христос уже не был господином ни над чем. Никогда скорбь и страх человеческие не поднимались так высоко, никогда больше они не поднимутся до той ступеньки. Они затопили в нем все, кроме той крайней точки души, где совершалось божественное приятие. 4
Сестра Клара. Он боялся смерти. Многие мученики смерти не боялись...
Мать Жераль Не только мученики, но и разбойники тоже, сестра Клара. Говорят, Картуш [14] отпускал шутки до самого колесования.
Сестра Сен-Шарль. О, конечно. Ее Преподобие права. Есть героизм мучеников, и есть другой героизм, как есть золото и медь. Золото драгоценно, а медь — нет, но все-таки оба они металлы.
Сестра Клара. Мучеников поддерживал Христос, но Христу не помогал никто, ибо всякая поддержка и милосердие исходят от Него. Ни одно живое существо не вступало в смерть таким одиноким и безоружным.
Сестра Матильда. Самый невинный тоже грешен и смутно чувствует, что поэтому заслуживает смерти. Самый преступный отвечает только за свои преступления, а Он...
Сестра Екатерина. Самый невинный и самый преступный, не совершивший ни одного греха и отвечающий за все, пожираемый Правосудием и Неправдой одновременно, словно двумя разъяренными зверями... . -Сестра Гертруда. О, сестра Екатерина, вы ледените мне душу...
Сестра Екатерина. А вы, сестра Гертруда,— как бы вы провели свою последнюю ночь, будучи приговоренной к смерти?
Сестра Гертруда. Боже мой, я думаю, такая возможность казалась бы мне столь прекрасной, что опасение упустить ее пересилило бы страх смерти.
Сестра Анна. Ая хотела бы взойти на эшафот первой. Я поднялась бы к машине очень быстро, не глядя по сторонам, как у себя дома я карабкалась по большой лестнице, чтобы голова не закружилась.
Сестра Гертруда. А вы что сказали бы в эту минуту, сестра Констанция?
Сестра Констанция. Я? Да ничего!
Сестра Гертруда. Как, даже молитву бы не читали?
Сестра Констанция. Не знаю. Мой ангел-хранитель прочтет ее за меня. А с меня будет довольно умереть. (Бросает искоса быстрый взгляд на Бланш.) И потом, не стыдно вам вести такие разговоры?
Сестра Гертруда. Какой же тут грех? Лучше проводить время в болтовне, чем в воздыханиях.
Сестра Валентина. А вы, сестра Бланш?
Услышав свое имя, Бланш вздрагивает, словно очнувшись. Кусок ткани и ножницы, лежавшие у нее на коленях, падают на пол. Она их подбирает молча.
Сестра Фелисите. Что с вами, сестра Бланш?
Сестра Клара. Оставьте в покое Бланш де Лафорс. Разве вы не видите, что она задремала?
Сестра Фелисите. Бланш де Лафорс... Не обижайтесь, сестра Бланш, но лучше бы вас звали Бланш де Лафэблес[15]... А все-таки скажите нам, о чем бы вы думали, если 6ы вас посадили в тюрьму?
Бланш тщетно пытается придать своему голосу твердость.
Бланш. В тюрьму... Да, сестра Фелисите, я... я...
Сестра Фелисите. Ну говорите же!
Бланш (тоном маленькой девочки). О Боже... Мне было бы страшно остаться совсем одной, без нашей матушки...
Монахини улыбаются и из милосердия отводят глаза. Сестра Констанция уставилась в пол, но чувствуется, что она борется с гневом. Внезапно появляется еще одна монахиня.
Сестра Антония. Сестры мои, мать наша желает с вами проститься.
Входит настоятельница, которую орденские власти вызывают в Париж. Она
в светской одежде.
Сцена X
Монастырский сад. Рекреация. Как всегда, атмосфера очень веселая.
Сестра Гертруда. Сегодня рекреация длится дольше чем обычно.
Сестра Екатерина. Вовсе Нет. У нас есть еще добрых двадцать минут, сестра Гертруда.
Сестра Сен-Шарль. С тех пор как уехала Ее Преподобие, мы никогда так не веселились. Что бы она о нас подумала!
Сестра Марта. Разве не сама Ее Преподобие посоветовала нам быть
