надо верить. Причём как неофиту - вдвое. Искренне, ежечасно, всей душой, каждую минуту... И, вполне возможно, от этого помереть. От какого-нибудь там сглаза или отворота с наворотом. От заговора, который отнюдь не есть группа лиц, составляющих и реализующих замысел преступного деяния, а тряпка с мусором, которую, например, мои дамы недостаточно глубоко запинали в общественном сортире.
Либо - не верить. Послать все эти идиотизмы с маразмами. Опять-таки - искренне, от души. Тогда... Тогда я в этом мире - чужой. Поскольку - 'все туда, а я обратно'. Все - в церковь, а я - дело делать. А они что - бездельничают? Они там самое главное делают -- богу молятся. 'Ибо все в руце божьей. И даже волос с головы не упадёт без божьего соизволения'. Они там это 'соизволение' на коленях, в слезах... А я, дурень, почему-то сам, в меру собственного разумения...
Вообщем, все от бабы с пустыми вёдрами подальше, а я к ней поближе и под рубаху. И плевать что там в вёдрах...
И сыпется вся ассимиляция. Включая моё обретённое в этом мире место и путь служения. А если я этот мир не принимаю, то и он меня... По левой ноге прошлась... нет, не судорога, так, воспоминание о судороге. Об одной из судорог. От которых я просыпался и кричал, выл в подземелье, в темноте, в одиночестве, сам себе...
Стоп. Как сказала Скарлет О'Хара: 'Я подумаю об этом завтра'.
А на завтра, вздрюченные вчерашним событием служанки, начали форсировать моё выздоровление. Фатима, при своём гаремно-служивом происхождении-воспитании, естественно, оказалось кое-какой массажисткой. Гаремного толка. Когда эта башня ходячая взгромоздилась мне на поясницу, я, было, решил - все.
Но под присмотром Юльки процесс пошёл. Меня даже перевернули на спину и прошлись и с этой стороны. Глубоко и вдумчиво. С комментариями и пожеланиями. И по отсутствующему брюшному прессу и по очень 'не очень' бицепсам с трицепсами. А что Фатима сделала с моими постоянно после темницы сводимыми судорогой бёдрами и икрами... В сочетании с аналогом 'вибротокса', который Юлька варила на основе яда той самой недавно обсуждаемой гадюки обыкновенной - полное расслабление и тепло по всему телу.
Ещё одни прокол сообщества попаданцев. Массажистов у них нет. Я не про всякую экзотику типа тайского. Обычный укрепляющий-расслабляющий. И совсем необязательно сразу залезать на сильно отмассажированную королеву. Просто поставьте ей или её супругу позвонки на место. Хоть в плечевом разделе, хоть в поясничном. А колени, а локти? У них же через одного - ревматизм с остеохондрозом от сырости и сквозняков, от ночёвок под открытом небом или в закрытом, но на сырых простынях. Смещение от полученных ударов мечом, копьём, булавой и от падений с лошади. Я про смещение позвонков. А есть еще смещение матки, а придатки... А варикоз от вечного стояния перед сюзереном да в церкви на молитвах... Огромное поле деятельности. Причём, без всякого криминала и наворотов типа дирижаблей на паровом ходу. Тебя же сами благодарные клиенты и подведут к самому венценосному телу. А уж имея доступ к телу - влить чего надо в уши... У Людовика Девятого были два главных советника - один канцлер, другой - брадобрей. Один каждое утро рассказывал о делах в королевстве, другой - о своём понимании этих дел. Причём второго король послать не мог - бритва-то у самого королевского горла. Вот так втроём и спасали Прекрасную Францию.
Я был счастлив и расслаблен. Поэтому и не уловил... Собственно, как обычно, первый звоночек я услышал, но не понял. Это когда дамы полушёпотом стали обсуждать форму моего... отсутствия крайней плоти. Фатима, как не странно, была знакома с этим явлением только по рассказам своих поднадзорных госпожей. Так что Юлька очень расстроилась отсутствием возможности сравнить разный опыт. А потом пошло как на тренировке в спортзале:
-- Отжаться 5 раз.
-- А 10 сможешь?
-- Не надо на кулаках. Будут мозоли. Господину не понравятся твои ручки.
-- Левую ногу вытянуть горизонтально. Держи-держи.
-- Голову влево, голову вправо. Ничего, ты у нас скоро как сова будешь - полный оборот в любую сторону.
-- Вдох, задержи, прогнись, выдохни. Да не так - не со свистом, а со стоном.
Все это с непрерывным препирательством между дамами. Поскольку Фатима, конечно, мастер, но работала только с женским коллективом. А там анатомия-физиология... даже центровка другая. А Юлька, конечно, хирург-гинеколог-дерматолог широкого профиля со стажем, но отнюдь не тренер из финтес-клуба. Когда я выдохся. Юлька взялась за смазку-растяжку.
Отвары и кашицы на основе ромашки отошли в прошлое. Здесь в её распоряжении были все ресурсы из кладовых Степанидова подворья плюс все, что есть на торгу киевском. Конечно, в разумных пределах, но в весьма широко разумных. Слушок о удивительной наложнице, которая самого Хотенея Ратиборовича соблазнила и от мальчиков отвадила, уже пошёл по Киеву. Приобретение дорогих снадобий работало на укрепление этой легенды. Особенно в сочетании с Юлькиным рассказом, обязательным элементом приобретения хоть чего, о молодой наложнице, которую горячая страсть господина уложила в постель, но страдает, бедняжка, не от ран телесных, а только от неизбывного желания вновь... Ну и так далее...
Так что когда в доме сильно запахло ладаном я не удивился, но когда Юлька, сокрушаясь по поводу возможных рубцов на моем сфинктере, полезла с елеем мне в задницу... Как-то интересно получается: французским королям в Реймсе этим лобик мажут, а мне тут - анус. Хотя... у кого что болит.
Фатима пристроилась рядом, и, внимательно наблюдая за Юлькиными манипуляциями, начала первый урок иностранных языков. По легенде я ведь - персиянская княжна. Из фарси Фатима знала несколько ругательств. Поэтому учила меня родному тюркскому. Который назывался в разных местах по разному: половецкий, куманский, кипчакский, поганский. Позже я понял, что учила она меня торкскому. Который на Руси называется - печенежский. Но ни она, ни я, естественно, этого не знали. Ну и ладно.
Я даже не думал сколько много слов в моем русском языке оттуда. От тюрок. Лошадь, ямщик, казна, деньги... Но в здешнем наречии их было еще больше. Хотя часто - другие. Так что не в татарах дело. Фатима обрадовалась, как всегда радуется иностранец, обнаружив в туземцах хоть какое-то знание своего языка. Потом радость быстро проходит, когда обе стороны понимают насколько такое общение взаимно изнурительно. Особенно, в моем немом исполнении.
Пока одна дама загружает мне мозги, другая мнёт задницу. Несколько как-то... Сильно коллективно. Но привыкай, Ванечка. Слуги здесь везде и всегда. Господин даже на очке не один. Кажется, Людовик Четырнадцатый вообще в целях экономии времени исполнял свою дефекацию в общей зале, выслушивая доклады министров. Правда, скромно прикрыв нижнюю часть тела ширмочкой. Ну и, естественно, на ночной вазе с подставкой достаточной высоты, поскольку не положено сюзерену смотреть на своего вассала снизу вверх. Министры же - не полицейские. Лежачими бывают только в гробу и в тюрьме. Сидеть-лежать в присутствии короля никому не дозволено. Кроме собак и любовниц. Для общения с которыми королевское время и экономили. Поэтому министры докладывали стоя. А король им внимал сидя. Но на верхотуре.
И остальные процессы тоже. 'Учись, негр, свечку держать'. Стало быть, супружеский долг... конечно, исполняется. Под аккомпанемент коллектива афро-американцев в качестве осветителей. Озвучка обычная -- у одного насморк, у другого кашель, третьему - почесаться, у четвёртого -- пищеварительный процесс вдруг пошёл... Постельная сцена -- как на съёмочной площадке. Хорошо хоть - мобильников нет.
А уж если не под присмотром, то под 'прислухом'. Потому что со звукоизоляцией здесь... И дело даже не в любви слуг к подслушиванию, а в простом рефлексе. Как у матери на своего младенца - а вдруг позовёт, а вдруг заплачет. Кряхтит, ворочается - животик пучит. Так что крепко вбиваемое в здешних
